Как в других городах, это место играло важную информационную роль. Жители соседних деревень обменивались новостями, общались с торговцами из других городов, решившими привезти свои товары почему-то в этот забытый уголок.
Лейба, потянув воздух длинным носом, будто учуяв запах горилки, потащил брата на поиски деда Петра, и Шепсель не возражал, дал увлечь себя в веселый водоворот с шутками и песнями, но вдруг остановился как вкопанный.
У высокого рыжего парня, державшего короб с бусами, стояла Малка и выбирала товар. Парень, чмокая красными губами, расхваливал его, наклонившись к уху, шептал что-то красавице, и крупные завитки волос у виска трепетали от его дыхания.
Младший Гойдман сжал кулаки, ревность охватила его целиком, и если бы не Лейба, тоже увидевший эту картинку, он накинулся бы на рыжего торговца и извалял бы его в пыли.
Тише, тише, брат, прошелестел Лейба. Он всего лишь хочет подороже продать товар. Он мало чем отличается от нас, разве продает товар помельче и подешевле. Пойдем купим горилку.
Шепсель выхватил свою руку из цепких мокрых ладоней Лейбы:
Иди сам. Я подожду тебя здесь.
Старший Гойдман усмехнулся, показав желтые зубы, и растворился в толпе. Младший не отрывал глаз от красавицы. Рыжий прохвост таки всучил ей какое-то дешевое ожерелье, и Малка, украсив им свою нежную смуглую шею, пошла дальше по рядам, уже без интереса разглядывая товар.
Шепсель в три прыжка нагнал ее.
Здравствуйте, вежливо обратился он к ней, краснея (она всегда заставляла его смущаться). Как поживаете? Увидев вас здесь, я не мог не подойти.
Красавица презрительно надула пухлые губки:
И напрасно сделали. Шли бы своей дорогой.
Очень трудно пройти мимо такой красавицы, как вы. Он весь трепетал, как былинка на сильном ветру. Я видел, вы купили бусы. Позвольте полюбопытствовать, зачем вы это сделали? Они дешевые и совсем не для вас.
Малка усмехнулась:
А что для меня? Бриллиантовое ожерелье?
Шепсель щелкнул пальцами. Девушка, сама того не подозревая, направила разговор в нужное ему русло.
Если вы согласитесь заглянуть ко мне в лавку, вы увидите кое-что достойное вас, заговорил он торжественно и проникновенно. И если оно вам понравится, я с удовольствием подарю вам.
Впервые в ее черных глазах-угольках загорелся интерес.
О чем вы говорите, господин Гойдман?
Он подмигнул:
Пойдемте, и вы сами все увидите.
Девушка заколебалась. С одной стороны, она хорошо помнила наказ дяди не общаться с братьями-мошенниками, но с другой женское любопытство победило.
«В конце концов, подумала девушка, почему дядя сам с ними общается, если считает нечестными людьми?»
Хорошо, господин Гойдман, ответила Малка и опустила ресницы. Я загляну к вам на минуточку. Только на минуточку не больше. Вы же знаете, как к нашему общению относится Яков.
Лицо Шепселя озарила радостная улыбка. Первый шаг к сближению с красавицей был сделан, и, если он не допустит ошибки, она выйдет за него замуж.
Бросив многозначительный взгляд на Лейбу, выбиравшего чесночную колбасу к горилке, он провел девушку сквозь гудевший улей ярмарки, и вскоре они оказались в лавке.
Шепсель усадил ее в кресло, смахнув пыль с подлокотников, и попросил:
Подождите меня пару секунд. Уверяю вас, вы не пожалеете.
Он бросился в чулан, где бережно хранил кольцо и серьги, и вскоре предстал перед гостьей, держа в вытянутых руках две коробочки из красного бархата.
Соблаговолите принять от меня скромные подарки. От волнения мужчина заговорил красиво, сам не ожидая от себя такого красноречия.
Малка сразу хотела отказаться, но старый знакомый любопытство не позволил ей этого сделать, и она, бережно приняв их в свои маленькие белые ручки, открыла сначала одну коробочку, с кольцом.
Шепсель отдернул запыленную занавеску, чтобы в комнату проник луч сентябрьского солнца, уже не такого яркого, как летнее, но позволявшего увидеть радугу бриллианта, и Малка вскрикнула от восхищения:
Ах, как красиво!
Полюбовавшись кольцом, она положила его в коробочку и хотела поставить на стол, но Гойдман запротестовал:
Зачем вы это делаете? Прошу вас, наденьте на палец.
Малка послушалась, кольцо на ее среднем пальце смотрелось как влитое, и Шепсель обрадовался, что угадал размер.
Вот теперь поглядите, что в другой коробочке.
Бриллиантовые серьги поразили ее больше, чем кольцо. А когда Шепсель помог ей надеть их, она кинулась к зеркалу и прошептала:
Какая прелесть!
Вам действительно нравится? Гойдман был доволен собой. Тогда это ваше. В общем, я и не скрываю, что купил это для вас. Я знал, как относится ко мне ваш дядя, но надеялся, что однажды вы переступите порог моей скромной лавки.
Она покраснела.
Господин Гойдман, я не могу это принять. Мне придется объяснять моему дяде, откуда у меня такие вещи.
Это действительно серьезно, когда незнакомый молодой человек дарит драгоценности девушке, согласился Шепсель. Но когда жених преподносит это своей невесте что здесь плохого?
Она с изумлением посмотрела на него, ожидая шутливой улыбки, но антиквар был серьезен.
Я несколько раз просил вашей руки у Якова. Но старый пройдоха считает, что я недостаточно хорош для вас, что вы выйдете замуж только за наследного принца. Он вздохнул и приложил руку к сильно бьющемуся сердцу. Да, я согласен с ним, вы достойны быть королевой. Но давайте рассуждать здраво: в наших краях вам не найти человека, который осыпал бы вас золотом. Кроме меня.
Малка захлопала длинными ресницами и переспросила:
Кроме вас?
Да, кроме меня, повторил Гойдман более твердо. Я богат и готов тратить деньги только на вас. У вас будет самое дорогое меховое манто, самые крупные бриллианты, платья мы закажем из Парижа. Мои деньги удовлетворят любое ваше желание. И при этом я требую взамен немного любви.
Она молчала, пораженная таким пылким признанием.
Сам я люблю вас безумно, продолжал Шепсель и вдруг упал на колени и обнял ее ноги. Я думаю о вас день и ночь, вы вошли в мое сердце и душу, я не могу без вас жить. Малка, прошу вас, не убивайте во мне надежду.
Он опустил голову, а девушка, зардевшаяся, как мак, теперь уже по-другому смотрела на торговца антиквариатом. Его пылкость передалась и ей, и она почувствовала желание обнять его, сказать что-нибудь хорошее. Ну почему дядя не хочет, чтобы она общалась с господином Гойдманом? Он молод, привлекателен, богат и вполне достоин ее семьи, хотя старый Яков и говорит, что братья Гойдман не весть какое сокровище.
Вы станете моей женой? Шепсель по-прежнему не поднимал голову, и она прикоснулась тонкими пальчиками к его волосам.
Дядя никогда не согласится.
Что мне дядя? воскликнул мужчина и вскочил на ноги. Я женюсь на вас, а не на вашем дяде. В конце концов, мы можем убежать с вами в Одессу и там пожениться. А когда вернемся сюда, что сможет сделать ваша семья? Что ей останется сделать? Только благословить на счастливую семейную жизнь.
Малка вздохнула:
Это неправильно. Так нельзя.
Ну почему? Шепсель взял ее за руку, почувствовав, как она пылает. Многие так делают. Или вы считаете, что я недостоин вас?
Да нет, конечно же, достойны, Малка закусила губу, но так не принято, и вы сами об этом знаете. Давайте я еще раз попробую поговорить с дядей. Она сняла с себя украшения и положила их в коробки. Обещаю, если мне не удастся уговорить дядю и тетю, я что-нибудь придумаю.
О, моя королева! Он хотел снова опуститься на колени, но девушка остановила его:
Прошу вас, не нужно, господин Гойдман. Мне пора. Если кто-нибудь заметит, что я была у вас в лавке одна и расскажет дяде, разговора с ним не получится.
Лицо Шепселя приняло покорное выражение.
Идите, любовь моя, грустно сказал он, мне не хочется вас отпускать, но другого выхода нет. Бросьтесь к ногам Якова, умоляйте его и возвращайтесь сюда с хорошей вестью. Одному богу будет известно, как я стану ждать вас, молиться за вас и переживать.
Ему хотелось схватить ее в объятия, но он не посмел этого сделать. Ее полные губы, волнистые мягкие волосы, глаза Мадонны все сводило с ума.
До свидания, господин Гойдман. Стоя на пороге, Малка махнула ему на прощанье и улыбнулась. О моем разговоре с дядей вы узнаете сразу.
Я так надеюсь. Шепсель снова приложил руку к сердцу, но девушка уже упорхнула, словно яркая птичка.
Мужчина подошел к окну и задернул занавеску, оставив лишь маленькую щелку. Настырный солнечный луч будто не хотел покидать лавку, бился в щель, на нем словно оседали пылинки, кружившиеся по помещению, но Шепсель ничего не замечал.
Свет раздражал его, и он опустился в кресло, прикрыв рукой глаза. В такой позе и застал его Лейба с двумя бутылками горилки в руках и кругом чесночной колбасы в кармане брюк.
Шо, братишка, ушла твоя краля? Он бросил все на стол. И черт с ней. Давай поедим.
Шепсель отнял руку от побледневшего лица и сжал кулаки.
Никогда не говори ничего плохого об этой женщине, прошептал он. Слышишь? Никогда, или я превращу твой длинный еврейский нос в кровавую кашу.
Лейба осекся. Брат давно уже не разговаривал с ним в таком тоне.
Да пожалуйста. Он достал из кармана нож, вытер о штаны и принялся резать колбасу. Не хочешь вообще можешь ничего не рассказывать.
Она должна поговорить с Яковом. Младший Гойдман понимал, что не сможет носить все в себе слишком тяжел груз. Лейба, прости меня и помолись со мной. Малка должна быть моей.
Глава 16
Дивногорск, наши дни
Игорь шел по освещенной ранним летним солнцем улице и подставлял бледное лицо слабым лучам. Он думал о незнакомой женщине, так неожиданно пожалевшей его и даже предложившей кров, а также о том, что она, вероятно, не раз пожалела о своем поступке, хотя из ее квартиры действительно ничего не вынесешь.
В общем, ворам там не поживиться, а он не вор и ни словом не обманул ее.
Ну, почти не обманул, если уж быть таким точным. Мужчина действительно расстался со своей женой несколько лет назад, оказавшись вдруг в однушке на окраине города, только супруга Валентина подала на развод, потому что ей надоели его бесконечные пьянки и измены.
Не было ни одной стюардессы, к которой не приставал ее благоверный. Одна, совсем молоденькая, даже пожаловалась на него дирекции. Его вызвали, пожурили и только, тогда этому не придали особого значения. Все знали: Игорь классный летчик и способен посадить самолет без сучка без задоринки в самых сложных условиях.
Да, начальство к нему благоволило, его собирались сделать командиром экипажа, но тут вмешался завистник Шурка Остряков, маленький остроносый тип с прилизанными мышиными волосами, который и спровоцировал эту проверку, хотя ни один человек не сказал ему об этом.