А это, братишка, что б служба раем не казалось, ухмыляется старшина.
В восемь утра арестованных выстраивают во дворе у высокой ограды, с караульной вышкой и часовым на ней, и перед шеренгами возникает сам начальник гауптвахты, прапорщик Чичкарев, в сопровождении начальника караула.
Р-равняйсь! Смир-р-на!, по петушиному орет он, и где-то за забором взлаивают собаки.
Грозно нахмурившись и скрипя начищенными ботинками по снегу, прапор медленно идет вдоль строя и уничижительно цедит, кр-расавцЫ.
В нахлобученных на уши шапках, измятых шинелях без ремней и заправленных в яловые сапоги широких штанах, «красавцЫ» стоят с безразличным видом и тупо пялятся на начальство.
Слушай наряд, лишенцы! вернувшись к центру, извлекает из-за обшлага шинели бумагу Чичкарев.
На снег двадцать, на цемент двадцать, в порт десять! Разводите, старший, кивает он начкару, прячет бумагу и отправляется внутрь, шмонать камеры.
Через десять минут три расхлябанных группы, первая из которых вооружена лопатами и скребками, в сопровождении конвойных выходят наружу и плетутся в сторону поселка. Там одна остается на площади у ДОФа и начинает вяло грести снег, вторая спускается к строительным складам, а третья направляется в сторону небольшого порта, что рядом с базой.
В ней все моряки из второй камеры и еще четверо арестованных.
Вить, а ты уже работал в порту? спрашивает матрос с лодки шагающего рядом старшину.
Ну да, кивает тот. На прошлой неделе.
И как?
Сам увидишь, заговорщицки подмигивает старшина и просит у конвоира закурить.
Тот, опасливо оглянувшись, достает из кармана мятую пачку «Примы» и сует старшине в руку. Губари на ходу закуривают, прячут сигареты в рукавах и топают дальше.
На территории заметенного снегом порта, где у бетонной стенки стоят несколько пришвартованных барж, группу встречает статная дама в финской дубленке и валенках.
Прибыли, мальчики? весело оглядывает она моряков. Значит так, показывает рукой в вязаной варежке на одну из барж. До вечера нужно ее разгрузить. В трюме продукты, апельсины и вино. Справитесь?
А то! басит старшина и сдвигает на затылок шапку.
О, Витя! удивляется женщина. Ты опять к нам?
Ну да, Петровна, разводит руками старшина. Куда ж я от вас денусь?
Остальные переглядываются и одобрительно гогочут.
Ну, тогда за работу, говорит женщина. Сейчас подойдет машина.
Весело переругиваясь и балагуря, моряки взбегают по трапу на баржу, отдраивают затянутые брезентом лючины и спускаются вниз.
Ты смотри, сколько всего, восхищенно тянет старший матрос с «пээмки», оглядывая заиндевевший трюм, доверху набитый всевозможными мешками, ящиками и коробками.
«Марокко», читает кто-то наклейку на одной из коробок. А тут вино, расплывается в улыбке усатый подводник и тычет пальцем в картонную коробку. «Старый замок», нам такое в море дают.
Ну ладно, кончайте треп, покосившись на коробку, изрекает старшина. Вино от нас не уйдет, а пока за дело. Ты, Васька, кивает он усатому, бери четверых и дуйте наверх. Будете принимать и грузить в машину. Ну, а мы тут «пошуршим».
Через несколько минут в трюме кипит работа, коробки мешки и ящики исчезают в люках, наверху топают матросские сапоги.
Шабаш! орет через час, свесившись вниз, Васька, и разгрузка прекращается.
Старшина удовлетворенно хмыкает, извлекает из одного ящика бутылку вина и несколькими ударами кулака по донышку, вышибает из нее пробку.
Бутылка пускается по кругу, затем ударяется о металлический кронштейн и осколки возвращаются обратно.
Потом все лезут по скоб трапу наверх и сходят на причал, откуда, урча мотором, отъезжает тяжело груженый «захар».
Так, мальчики, подходит к морякам женщина. Пока вернется машина, погрейтесь в конторе. Кстати, Витя, ничего не разбили? обращается она к старшине.
Да сорвалась одна коробка, Петровна. Четыре бутылки всмятку, сокрушенно вздыхает тот.
Ага, кивают головами остальные. Сорвалась.
Вы уж пожалуйста аккуратней, говорит женщина, исчезая в расположенном неподалеку ангаре. А губари идут к небольшому кирпичному зданию и заходят внутрь. Там тепло и на длинной скамье у окна, обняв автомат, дремлет конвойный.
Не спи, убогий, замерзнешь! хлопает его по плечу Васька, и все хохочут.
Это вам, зевая, кивает матрос на стоящий рядом картонный ящик, с оранжевыми апельсинами и несколькими пачками «Беломора».
По помещению разносится душистый запах юга, под потолком плавает дым папирос, всем хорошо.
А эта Петровна ничего, мечтательно тянет Васька, пуская кверху синеватые кольца. Вот бы ее трахнуть.
Дура, лениво гудит старшина, это ж жена коменданта. Он тебя так трахнет.
От хохота в помещении звенят стекла, а озадаченный Васька чешет затылок.
Хлопает входная дверь и на пороге возникает женщина.
Ребята, пора, пришла машина, говорит она и, сняв варежки, дует на пальцы.
Почапали, труженики моря, встает старшина, после чего все выходят наружу.
Теперь вниз лезет вторая партия, фокус с бутылкой повторяется и работа кипит.
Очистив к полудню изрядную часть трюма и припрятав курево в потайные местам, вся бражка, сопровождаемая конвойным, направляется на гауптвахту, обедать.
На обед дают наваристый борщ, макароны по флотски и компот, доставленные нарядом с камбуза.
Вот это другое дело, мычит Васька, активно работая ложкой. Не то, что каша.
Через час парни снова на барже и работа продолжается. Теперь в трюме ярко горит переноска, голоса звучат громче и резонируют в корпусе.
Последнюю машину загружают в сумерках.
Ну, вот и все, амба, утирая потное лицо шапкой, удовлетворенно басит старшина.
Спасибо вам, мальчики, проводив взглядом исчезающий за воротами грузовик, подходит к парням женщина.
Да чего там, небрежно машет рукой Васька. Для нас это плевое дело.
Затем, разобравшись попарно, моряки выходят за ворота и направляются в сторону поселка. Под тяжелыми сапогами скрипит искристый снег, в небе зажигаются первые звезды.
Крысиный король
После учебы в атомном учебном центре в Палдиски, наш экипаж прибыл в Северодвинск для приемки и испытания нового ракетного крейсера третьего поколения.
Разместили нас на стоящей в порту плавбазе «Иртыш», где проживали еще несколько экипажей находящихся в ремонте лодок. Поселившись в двух кубриках, расположенных под офицерской палубой, мы быстро познакомились с другими ребятами и командой плавбазы. Состояла она из полусотни моряков срочной службы, возглавляемых пожилым капитаном 1 ранга и несколькими мичманами.
В силу преклонности лет «Иртыш» в море не ходил, но содержался в образцовом порядке. Его высокий корпус и надстройки были выкрашены в шаровый цвет, деревянная палуба регулярно драилась и сияла первозданной чистотой, а все машины и механизмы находились в полном порядке.
Был у старой плавбазы единственный недостаток крысы. Днем они прятались в укромных местах, а с наступлением ночи выходили на охоту, делая набеги на провизионки, камбуз и прочие места, где можно было чем-нибудь поживиться.
Причем, не ограничиваясь продуктами, всеядные разбойники грызли и оплетки электрокабелей, что порой вызывало короткие замыкания в судовой сети.
Причем, не ограничиваясь продуктами, всеядные разбойники грызли и оплетки электрокабелей, что порой вызывало короткие замыкания в судовой сети.
По этому случаю моряками плавбазы с ними велась непримиримая борьба, одним из главных стимулов которой была возможность получить краткосрочный отпуск с выездом на родину, за двадцать отловленных бестий. А для этого следовало представить командованию указанное их число натурой.
По утрам, перед подъемом флага, дымя сигаретами у обреза на корме, мы не раз наблюдали, как пришпиленные остро заточенными пиками к палубе, крысы отдавали богу душу. А после отбоя, свободные от вахты моряки плавбазы, выходили на ночную охоту.
В один из субботних вечеров, будучи не пущены в увольнение за какую-то провинность, мы втроем: Витька Допиро, Саня Александров и я, загнав местным аборигенам умыкнутый с завода кусок плексигласа для поделок, уединились с двумя из них в румпельной выгородке и пили брагу. Ее на плавбазе «по тихому» делали из яблочного сока, сахара и дрожжей, сбраживая в предварительно выпаренных огнетушителях.
Во время дружеской травли, которая неизбежна в таких случаях, Саня, опорожнив очередную кружку с веселящим напитком, заявил что знает, как можно вывести на судне крыс.
Иди ты, недоверчиво хмыкнул один из плавбазовских, со старшинскими лычками. Они тут были всегда, нам мичмана рассказывали.
А я говорю можно, ухмыльнулся Саня. Вот послушайте.
Для начала нужно найти железную бочку, а затем отловить пяток крыс. Желательно покрупнее. После этого поместить их туда и не давать жрать.
Совсем, что ли? выпучил глаза второй плавбазовец.
Ну да, кивнул головой Саня. Ничего, кроме воды.
Ну ты даешь, так они же подохнут! не согласился Допиро.
А вот и нет, наклонился к нему Саня. Дней пять попостятся, а потом начнут жрать друг друга. Выживет сильнейший, такого называют «крысиный король». Его надо выпустить и он займется остальными.
Не, такого не может быть, не согласились парни с плавбазы. Заливаешь.
Ну смотрите, мое дело предложить, пожал Саня плечами, и мы хлопнули из огнетушителя еще по кружке.
А кто тебе рассказал эту туфту? закуривая «Приму», поинтересовался я у друга.
Сам ты туфта, обиделся тот. Это я слышал, когда был на практике на «Крузенштерне», после мореходки. Боцман рассказывал. А он протрубил на флоте лет двадцать.
Боцман говоришь?, заинтересованно взглянул на Саню плавбазовский старшина. С «Крузенштерна»? Тогда другое дело. А, Серега? пихнул он в бок, начавшего клевать носом приятеля
Ага, другое, очнулся тот. Плесни еще малость
Утром воскресенья, кряхтя и переругиваясь, наши знакомцы подняли с пристани на «Иртыш» бочку из-под дизтоплива и поволокли ее в низы.
Думаешь получится? поинтересовался я у Сани.
Да хрен его знает, флегматично ответил приятель, сплевывая за борт. Я лично не пробовал.
А в понедельник мы вышли на очередную отработку в море, откуда вернулись спустя месяц. Помывшись в плавбазовской бане поужинали и завалились спать. На следующий день был назначен строевой смотр и мы обретались на базе.
Интересно, как там у наших крысоловов, получилось чего? надраивая асидолом потускневшую бляху, вякнул Допиро.