Шаркала обувь. Долго Макс заступал в непроглядной тьме ноги двум провожатым. Вскоре наместник грозно воскликнул: Йа, отворяйте!
Щель расширялась, блок ускользал вбок. После костров за ним, где их встретила стража, Макс и сердитый Йана-макана взяли к посёлку. Сзади последовал разговор. «Вас трое? С вами был Чáквай». «Нет его». «Нет?» «Летучие псы Погиб он»
В зале чадило много костров кольцом сверху падала сажа и посыпáла пол. Близ домины из пыльного, как и всё в этом зале, белого камня ждал паланкин, в нём Уáскар в царственной тоге, дряхлый и сонный. Жрец торопил люд, нёсший скарб к многим прочим носилкам.
Сын Солнца едет? Макс мнил, что племя выйдет наружу, он вместе с ними. Значит, выходим?
Мы? Мы выходим Мы мы, в столицу Старец смутился. Будет Посланник сопровождать нас? Или не будет?
Макс согласился. Тут же проворный жрец подскочил говорить с дряхлым боссом.
Рядом гудели простолюдины. Йана-макана тряс кулаками, бегал, ругался. Люд отвечал ему.
Вот со сборами было кончено, и носильщики стали подле носилок.
Место Посланнику! Чкау-о вопросительным знаком влез перед Максом, тыча на кресло перед другим, где Уáскар. Макс место занял. Их сразу подняли.
Стало тихо. Сгрудившись, все смотрели на старца. Жрец поднял жезл.
Узнай, народ: величайший из Инков и Лучезарный с ним отбывают! Слушайтесь власти, будете счастливы! Жрец умолк.
Люд ждал слова от Уáскара. Жрец помедлив добавил: Милость Великого безгранична! Храбрый Батаки освобождается от служб в Зале Белого Дома.
Пара приблизилась: это были Батаки с женой плюс дети. Все они пали ниц, а угрюмый индеец, стукнув лбом в землю, сдавленно буркнул:
Царствуй, Великий
Жрец помахал жезлом, и носильщики тронулись. Вмиг толпа всколыхнулась. Женщины побежали вслед, дети плакали. Зверовидный наместник прыгал, ярился и их расшвыривал. Жрец шепнул что-то Уáскару. Старец, глянув на Макса, свесив свой сизый нос, ляпнул:
Мы правим честно.
Вслед им послышалось: Инка! Молим!! Дай нам вернуться в Город отцов!!
Носильщики шаг ускорили; женщина прорвалась к ним.
Царствуй, Великий! Муж убит Духами! Возврати меня в Город!
Жрец её стукнул. Женщина в слёзы: Посланный Солнцем! Просим пощады!!
Глупая баба, сплюнул жрец злобно.
Выезд достиг пост стражников у костров. Блок сдвинулся
Макс привстал, видя войско в тоннеле. Каждый был: в меховой тёмной робе и в сапогах из меха, в шлеме из бронзы; меч был за поясом, на руке щит из бронзы. Каждый нёс факел. Между колоннами шёл начальник, но в робе белой, с узким щитом из тёмного серебра, мерцавшего в свете факелов; уши были под дисками серебра же. Он доложился:
Гвардия ждёт Великого! и воззрился на Макса ясным открытым взглядом.
Уáскар кивнул ему.
Рýми, ладно командуй.
Тот что-то крикнул. Прибыли люди в рубище, что сменили носильщиков (странный факт, но они, эти люди, были светлее, не как индейцы, и бородаты).
Жрец меж тем положил у ног старца жёлтые шубы и прогнусил с поклонами:
Царство Хладных Потоков.
Рýми махнул рукой. Блок, взлетев, скрыл рыдающих женщин, воинов и наместника Йана-макану на перекрёстке пары тоннелей. Быстро сомкнувшись вкруг паланкина, гвардия тронулась, заключив в себе бородатых носильщиков, Чкау-о и Батаки с бедным семейством.
Минуло время. Похолодало. Макс надел шубу. Топот гвардейцев, вой сквозняков баюкал. Макс клевал носом и, чтоб встряхнуться, слез с паланкина, а пойдя следом, выяснил, присмотревшись, что цветом кожи, ростом и статью десять носильщиков выделяются. Изо ртов их от холода сеял пар; они были лохматы, ноги босые.
Эти из ваших? тоже из хáтнъ рун10? Макс спросил у Батаки.
Йáнкун11. Рун-льама12.
Макс смысл не понял. Он огляделся. Ход, коим двигались, плоскостенный, широкий, сёкся тоннелями под прямым углом.
Вы прорыли их? Макс спросил у Батаки.
Было до нас.
Понятно Ну, и куда идём?
Лучезарный увидит. Скоро увидит! встрял объявившийся Чкау-о, чтоб, глядя на Макса, сыпать вопросами: Лучезарный пешком идёт? Недоволен? Что он с мужланом, не в паланкине?
Долог путь? вставил Макс, перебив.
Недолог. Будет Ущелье, Мёртвый Лес Жрец умолк, прогнусив затем: А Волшебный луч Лучезарный взял у Отца? У Солнца?
Макс подтвердил: У Солнца.
Что у Посланника на боку, здесь? Жрец тронул рацию, что виднелась в кармашке комбинезона.
Это речь Солнца. Я говорю с Ним.
Жрец отскочил, приблизился и, потрогав жезлóм край рации, успокоился, вновь пошёл рядом с Максом, задал такой вопрос:
Наш Отец послал Лучезарного, чтоб проверить, как Его чтим?
Да. Именно.
Жрец рванул к паланкину и завязал там с Уáскаром тихий диспут.
Кто-то стал кашлять. Макс обернулся. Женщина зябла, к ней жались мальчики. Скинув шубу, он прошагал к ней, вынудил дар накинуть. Топая рядом, войско косилось, но не сбивалось с дружного марша. Вскоре начальник Рýми воскликнул:
Шире шаг! Царство Хладных Потоков!
Плоские стены разом исчезли. Ход влился в полость, мрачную, стылую. Дули ветры, рвавшие пламя факелов Начался мост над бездной в виде ущелья. Тросы с настилом страшно качались. Старец вцепился в борт паланкина. Макс брёл у поручня. Далеко внизу, на дне бездны, голые люди били по скалам звонкими кирками, пёрли глыбы; свет костров освещал их. Макс, дивясь, повернулся к Батаки, чтобы спросить его и о пропасти, и о людях в ней.
Люди Инки там. Также йáнкун там. Рубят камень строить в столице.
Мост вёл к площадке, где на утёсе были два стражника близ большого костра гвардейцы. Войско застыло. Жрец побежал на утёс шептаться. Макс осмотрелся. Пропасть мерцала трепетным заревом, а свод полости крылся мраком. В скалах напротив были проёмы; в большем дорога, в меньшем и узком вроде, ступени, что подымались, видел Макс, вверх, во тьму. Он пошёл туда не успел. Жрец пал ниц ему в ноги с путаным лепетом:
Лучезарный сердит? Исправим! Возобновим Грот! Он, Отец-Солнце Я ни при чём! Всё Уáскар! Он заставлял меня!
Макс едва что-то понял, видя волнение подземельцев. Все ожидали, чтó он ответит. Старец покашливал в паланкине; войско шепталось; Рýми с Батаки замерли; бородатые и в рванье носильщики напряглись.
В путь. В путь, скорей, предложил Макс.
Жрец растерялся; после опомнился и взмахнул жезлом.
В путь! Не медлите!
Снова тронулись и вошли в проём в скалах. В лица дул ветер, рвал пламя факелов да мотал дым, словно бечёвки. Сверху срывались крупные капли, щёлкали в шлемы. Грот влился в полость; слева стена в отвес, справа быстрый, шумливый, в брызгах, поток; беснуясь, он нёсся рядом, пока кортеж не свернул под свод. Макс согнулся, брёл так минуты Свод расступился. Гвардия извлекла мечи, вздела факелы. Путь лежал через лес иссохший лес, почернелый, затканный мраком. Мёртвые ветви жадно тянули чёрные пальцы; прах под ногами плакал о смерти. Здесь было душно, но и теплее. Вскрикнув, Батаки вдруг показал рукой. Под внезапный треск сучьев к ним устремилась медве-гиена страшных размеров. В рёв вплелись вопли. Часть войск сомкнулась близ паланкина, прочие кинулись на чудовище, что спасалось от факелов и мечей прыжками Точный взмах Рýми, главного гвардии, и одна из лап монстра вяло обвисла. Пара гвардейцев доблестно бросилась, помавая мечами. Тварь их подмяла, но тут же рухнула. Макс, увидев вторую медве-гиену, выскочил из кольца людей, чтоб, направив фонарь ей в морду, вытащив сорок пятый свой кольт, прицелиться, благо та от луча застыла. Грохнули выстрелы, и чудовище пало с рёвом и хрипом. Спрятав оружие, Макс вернулся. Люди дрожали у паланкина.
Славен Посланник!! Непобедим он, посланный Солнцем!! взвыл жрец. Узнайте же! Он пришёл служить Уáскару, Сыну Солнца, Владыке! Он судья Солнца неодолимый!
Мёртвых стащили в пару носилок.
Путь продолжался. Лес поредел, попятился За стволами в конце концов показалась стена с проёмом дальше тоннель Теплело, и сонный Уáскар сбросил с плеч шубу Выезд взял влево, в новый грот, под уклон. Ускорились Час спустя перешли на шаг, и Батаки промолвил: «Всё, Ниатуки»
На потолке сплошь лохмы, яркие и густые. Войско гасило чадные факелы Появился тупик в стене. Рýми вышел вперёд стучать. За скользнувшей плитой спросили:
Кто там?
Великий!
Блок плавно сдвинулся, и открылся тоннель со стражею и с людьми вдали Чкау-о близ Батаки, чтобы не слышал Макс, прогнусил:
В Царство Красных Песков валяй. Забирай свою модницу жрец снял с женщины шубу, да отправляйся. Выделят хижину И молчание! Чкау-о погрозил жезлóм.
А кортеж, устремясь вперёд, вышел в правильный, циклопический зал-объём на проспект, ведший к блёклому и далёкому свету, схожему с шаром.
6
Всюду кварталы, низкие, плосковерхие и обшарпаны Очень сумрачно Толпы в шапочках, в робах серого цвета падают в ноги Далее к свету, тусклому шару, всё двухэтажное, побогаче, публика ярче: в красных одеждах, в шапочках и в добротных сандалиях. Люд выкрикивал:
Инка!! Царствуй, владыка!
Длинный проспект, коим плыл кортеж, влился в набережную вдоль речки либо канала и в мост из бронзы, что вёл на круглую площадь-остров в маленьких зáмках. Цвет, формы, окна их различались. Призмы, цилиндры, конусы, сферы и пирамиды были зелёные, полихромные, голубые и красные. В центре высился главный дом двухэтажный куб золота при колоннах. Идол у входа. Окна за шторами. Плосковерхую, с балюстрадою, крышу увенчивал шпиль под «солнцем», маленьким, блёклым. Выше был копотный потолок от зала Близ зáмков женщины и мужчины, все в белых робах, в ярких сандалиях на платформах, уши под дисками серебра в смарагдах.
Поезд достиг моста. Взвыли дудки, грохнули бубны; знать вмиг ссутулилась.
Войско замерло. Бородатые, опустив паланкин с носилками, сбились в кучу и припустили прочь на проспект и из зала.
С охами вставши, Уáскар притопнул в плиты гранита (либо базальта) зáмковой площади и сказал Максу в комканном по обычаю стиле:
Мда в наш Дворец?
Макс понял и согласился. Знать окружила их. Чкау-о поднял руку. Музыка стихла. Сразу от белых роб отделилась одна, претолстая и с блудливыми глазками, поклонилась.
Как путь владыки? Внял Солнце просьбам Инки Великого?
Кýнти? Мда мы Устроилось. Наш Отец, как всегда Свою плоть нам и Уáскар сделал жест, Лучезарного, чтоб хранить, сберегать нас
Знать подступила, глядя на Макса.
Он Луч Волшебный путался старец. Луч этот всякого кто не хочет либо кто против Мы, засим
Да продлится век Уáскара, щит которому Солнце в лике Посланника-Лучезарного! провопил жрец в падении. Улеглись все гвардейцы, знать, музыканты. Дамы придерживали причёски.