Рука вампира поднялась в защищающемся жесте. Левая рука. Сардат внимательно на нее посмотрел. «Ты можешь, прошелестел в голове шепот Алой Реки. Возьми то, чего тебе хочется, Покажи им настоящий ужас. Покажи им смерть!»
Много чести, проворчал Сардат.
Он, следуя примеру Аммита, вытянул правую руку и, сосредоточившись на ладони, мысленно потребовал: «Огонь!»
И пламя вспыхнуло.
Сначала Сардату показалось, он сделал что-то не так. На ладони метались языки огня, но черного. Лишь изредка, будто волшебные цветы, промелькивали алые сполохи.
Н-н-не н-н-над просипел вампир. Я н-н-н-никому н-н-н-не
На Той Стороне, громко сказал Сардат, глядя ему в глаза, найдешь ребят из поселка старателей и скажешь, что командир прислал тебя им сапоги языком чистить. А скоро скажи еще подойдут. Я своих не забываю.
Чуть повернул руку, и огонь будто бы стек с ладони. Чернота мигом объяла вампира. Он попытался вскрикнуть не успел. Стоило рту раскрыться, как черное пламя ринулось туда. Несколько алых вспышек, и все закончилось. От вампира не осталось даже пепла.
Лихо, раздался над ухом негромкий голос Аммита. Далеко пойдешь. Первый раз я видел черный огонь у императора Киверри, второй у Эрлота.
Прежде чем повернуть голову, Сардат запустил сердце. То состояние, которое он назвал про себя «посмертием», неожиданно перестало служить убежищем от эмоций. Сардат боялся, что в его глазах Аммит увидит ярость, предела которой нет. Ту самую ярость, что чернотой выплескивалась наружу.
И что?
Аммит пожал плечами.
Ничего. Пока. Давай подойдем к этому малышу. Он, кажется, очень хочет нам помочь.
Они двинулись к вампиру, которого покойный конвоир назвал Рэнтом. Тот, наконец, опустил руку и даже встал, преграждая путь к людям, которые начали сбиваться в дрожащую кучу у него за спиной.
Сардат не упустил случая пробежаться взглядом по женщинам. Да уж, дома такого не водилось. У большинства юбки выше колена, руки по плечо открытые, в вырезах чуть не вся грудь целиком виднеется. Впрочем, вряд ли все это от ветрености. Жара-то какая сильно не закутаешься.
Рэнт упер кулаки в бока, сдвинул брови и шагнул навстречу. Сардат чуть не расхохотался. Силы этого горе-вояки он вовсе не ощущал, тогда как от сожженного только что вампира ощутимо веяло холодком. Но Рэнт явно не свою шкуру защищать собирался.
Народ не тронь, тихо сказал он, набычившись. Какие вопросы давай на словах порешаем.
А чего заволновался-то? поддел его Сардат. Боишься, барон твой голодным останется? Или так, по доброте душевной скотину пожалел?
Страшным усилием Сардат заставил себя отвести взгляд. С каждым словом в душе поднималась черная волна, кипело в жилах черное пламя. «Убей их. Убей их всех!»
Люди-то чего? продолжал бурчать Рэнт. Ничего ведь не решают. Сказали пастись пасутся. Давай промеж себя Вы, это Мож, на табачок-то не обидитесь? Оно ведь дело-то такое, располагающее.
Сардат услышал шуршание, почувствовал запах табака и повернул голову. Рэнт как раз ловко сворачивал самокрутку. Почувствовав внимание Сардата, осторожно улыбнулся и протянул тому одну.
Вот это от души! улыбнулся Сардат, почувствовав, как затаилась на время чернота. Давай уж присядем, коли так.
Аммит тоже опустился рядом, но от сделанной Рэнтом самокрутки отказался, и баронет закурил сам, сперва чиркнув спичкой для Сардата.
Меня Рэнтом звать, миролюбиво сообщил он. На барона ишачу. Вот, строго с рассветом на поля. Есть работа, нет работы на поля. В бараках народ дуреет, до смертоубийств дело доходит, а тут-то, на волюшке, оно все приятнее.
А зачем было их вообще в эти бараки сгонять? скрипнул зубами Сардат. Все еще жили в памяти слезы и дрожащий голос Ирабиль, которая пересказывала ужасные картины, описанные ей умирающим баронетом.
А я тебе, думаешь, знаю? оживился Рэнт. Со мной как вышло? Был тут другой барон лет пять назад. Полудурочный. Напились мы с ним однажды вместе, а он меня и обратил за каким-то интересом.
Барон напился с человеком? переспросил Аммит. Весело тут у вас.
У-у-у! махнул рукой Рэнт. Тут чего только не было! Так вот, барон этот меня прикармливал чуть-чуть, а потом попался на охоте ну и пожгли его свои же. А мне что делать? Пошел на поклон к графу. Тот мурыжил-мурыжил, уж как только в глаза не плевали. Я думаю, сказал бы хоть слово поперек прибили бы. А я овечкой прикинулся и только блею. Ничего, мол, не знаю, дайте работу какую.
Рэнт говорил быстро, взахлеб, словно торопясь оправдать себя прежде, чем догорит самокрутка. Сардат молча слушал, наслаждался ароматным табаком, даже глаза прикрыл.
Ну а тут оказалось, что я как бы единственный наследник того барона. Вот и дали мне его единственную деревню. Ну как деревню? Так, полтора пьяных мужика на сеновале и половина бабы с четвертинкой хворого ребенка. Послали туда, велели восстание поднимать. Я, честно, даже понять не успел, чего толком делать-то. Забор поставил, дверь одной вдове починил а тут налетели свои же. Новый король, кричат. Всех, говорят, в город. Меня сгоряча чуть не прибили, когда с ними рядом пошел, потом признали за своего. Ну вот и началось. Думаешь, спрашивал меня кто? Вот, как те же люди, и мыкался от одного хозяина к другому. Потом у Модора закрепился. От него и ходил по деревням. А куды деться? Вот затем и сгоняли, что велено было. Барону граф приказал, тому, говорят, от самого короля весточка прилетела. А чего там у этого короля в голове творится вообще одной Реке известно.
Я так понимаю, Аммит кивнул в сторону леса, что у вас есть армия? Как давно?
Вот да, непонятно откликнулся Рэнт. Это есть. Попервоначалу еще король прислал сюда каких-то Ну и давай они баронетов набирать. Меня недельку помурыжили, ну да я едва огонь только разжигать научился. И отпустили. Соображаю, говорят, медленно.
Сардат усмехнулся и затушил пальцами тлеющую бумагу. Аммит внимательно смотрел на Рэнта, лихорадочно сворачивающего вторую уже самокрутку.
Партизан стерегут это кто? Чьи солдаты? Как вообще вы все это построили?
Рэнт не посрамил выданного ему в армии вердикта и надолго задумался.
Ну, как тут построишь, протянул он, наконец. У каждого барона своя гвардия вроде как. У графа тож своя. Но если граф скажет барон своих тут же пошлет, куда надо. А партизан наши стерегут. Ну, в смысле, барона Модора.
Все они там? чуть ли не ласково спросил Аммит.
Все они там? чуть ли не ласково спросил Аммит.
Все! простодушно махнул рукой Рэнт. Ну, окромя тех двоих, что вы приговорили. А А чего? Он крутил головой, глядя на поднявшихся Сардата и Аммита.
Садись за поводья, сказал Сардат, качнув головой в сторону застывшей неподалеку лошади. Вези нас к твоему барону.
Глава 5
Север
Странный запах, на который И обратила внимание еще ночью, к утру стал невыносимым. Принцесса вертелась на жесткой и холодной земле, морщила нос, но сон покинул ее. Со вздохом раскрыла глаза.
Кругом степь, укрытая, будто прохудившимся ковриком, чахлой травой. Солнце сквозь облака светит тускло, ветерок тянет прохладный. Возле погасшего костра сидит спутник принцессы, что-то помешивает в котелке. Ночью Кастилос не хотел останавливаться, но И настояла на отдыхе. Сам же он, кажется, так и не ложился.
Проснулась? посмотрел на девушку. Наконец-то. Как можно столько спать!
Тебя спросить забыла, огрызнулась Ирабиль. Короткий сон не только не прибавил сил, но, кажется, истощил последние. Ты нашел еду? Она с плохо скрытым интересом посмотрела на котелок.
Кое-что получше. Лавсонию.
Кого?
Куст такой, пояснил Кастилос. Ползи сюда.
Все тело болит, ноги едва слушаются. Кое-как добравшись до костерка, И заглянула в котелок.
Так это ты вонь развел? Возле котелка даже глаза щипало.
Все исключительно ради вашего блага, госпожа! Не вставая, Кастилос отвесил издевательский поклон. Сядь, закрой глаза и думай о чем-нибудь приятном.
А что будет? нахмурилась Ирабиль.
Покрашу тебе волосы.
Принцесса шарахнулась от котелка, будто в нем сидела змея.
С ума сошел? закричала, выставив руки перед собой. Да никогда
Да вот прямо сейчас, перебил Кастилос. Нам придется встречаться со многими людьми и вампирами. Я не хочу, чтобы на тебя таращились, задавали вопросы. Знать будут лишь те, кому это необходимо.
С тоской во взгляде И смотрела на котелок.
Без этого никак?
Может, и как, пожал плечами Кастилос. Но я всю ночь варил эту пакость, пока ваше высочество изволили почивать. Можешь проявить хоть немного уважения к труду?
Поймав прядку волос, И вздохнула, напоследок полюбовавшись золотыми и серебряными бликами.
Поначалу вздрагивала от прикосновения холодных рук Кастилоса, но вскоре привыкла. Когда волосы высохли, И принялась вертеться, пытаясь понять, как теперь выглядит. Волосы стали медно-рыжими. Кастилос, склонив голову, смотрел на принцессу.
Ну и? развела руками. Как?
Как рыжая девушка с зелеными глазами, задумчиво сказал Кастилос. Это, пожалуй, едва ли не хуже, чем голубоглазая блондинка Но ничего, найдем тебе палку покрепче, будешь отбиваться.
От кого? удивилась Ирабиль.
От ухажеров. Ладно, иди сюда.
Что еще?
Заплету тебе косу.
Ты что, издеваешься? завопила Ирабиль. Да я никогда
Мы все еще на Севере, перебил Кастилос. Здесь традиции сильнее, чем где-либо. Так что выбирай либо ты моя жена, либо носишь косу.
Сжав кулаки, И зарычала.
Знаешь, что я тебя ненавижу? спросила, усевшись к спутнику спиной.
Быстрые пальцы Кастилоса уже что-то мудрили с волосами.
Наши чувства взаимны, отозвался он. Давай не будем портить друг другу настроение?
Тут И рассмеялась.
«Если бы я мог сейчас отдать свою жизнь в обмен на твою так бы и сделал, не сомневайся», сказала, копируя интонации Кастилоса.
Пальцы замерли.
Ты откуда это знаешь?
Ты это мне в лицо сказал, фыркнула Ирабиль. А потом еще в лоб целовал. Гадость какая!
Кастилос продолжил переплетать волосы принцессы.
Просто потерпи, сказал, будто не слышал последних слов. Помнишь, что велела тебе Река?
Помню, кивнула Ирабиль. Сказала: «Сохрани себя».
Этим мы и занимаемся.
Принцесса посмотрела в чистое синее небо. Вздохнула.
А тебе что Река велела?
То же самое.
Что? Сохранить себя?
Нет. Тебя. Только не спрашивай, почему. Понятия не имею. Кстати, раз уж мы заговорили о безопасности, подумай вот о чем: тебе уже не тринадцать лет.
Как? удивилась Ирабиль. Она попыталась повернуться, но нарвалась на подзатыльник.
Сиди смирно, а то по заднице схлопочешь, пригрозил Кастилос.
Как? удивилась Ирабиль. Она попыталась повернуться, но нарвалась на подзатыльник.
Сиди смирно, а то по заднице схлопочешь, пригрозил Кастилос.