Убедившись, что живые в комнате есть, поэт поднялся с кресла, на котором лежал, и выдернул из-под стола полбутылки вермута.
Ну, ты вчера был хорош! Пришлось к себе везти. Еле добрались, слушал я хриплый голос своего спасителя. А рассказ у тебя замечательный Прямо Шекспир. Без дураков, поэт глянул на опустевший сосуд и помрачнел. Надо же, как быстро кончилось!..
Ну, ты вчера был хорош! Пришлось к себе везти. Еле добрались, слушал я хриплый голос своего спасителя. А рассказ у тебя замечательный Прямо Шекспир. Без дураков, поэт глянул на опустевший сосуд и помрачнел. Надо же, как быстро кончилось!..
Деньги у меня были. Вдвоем с поэтом сходили на угол. Взяли две, чтобы лишний раз не обуваться. Потом я слушал баллады, сонеты, рубаи, рондо и хокку, которые мне вперемешку читал поэт. А еще потом мы позвонили в журнал и узнали: Фиолова нет, с утра не приходил.
Наверное, к Надежде Павловне вчера поехал, рассказ твой показать, вот и задержался, предположил Штопоров, и почесал небритую щеку.
Кто такая Надежда Павловна? спросил я.
Из критиков. Бродского знала, к Синявскому в гости ездила, поэт рассеянно плеснул вина в стакан и рассеянно же выпил. Если хочешь, могу познакомить. Момент!
Штопоров ухватился за телефон и торопливо застучал по кнопкам:
Алё! Это Надежда Пав?.. Тьфу, ты, блин! Не узнал. Привет, Боря. Ты как?.. Понятно. А я тут с Епихиным сижу. Ну, с которым вчера Понял, понял. Не много? Ну ладно. До встречи!
Шлепнул трубкой по аппарату и поднял с пола пиджак.
Все, поехали. В гости. По дороге что-нибудь возьмем, торопливо говорил он, застегиваясь через пуговицу. Ну, Фиолов, ну, змей! Одиннадцати еще нет, а он с Надеждой Павловной уже последний коньяк допивает.
Не помню улицу и дом, куда мы поехали в тот памятный осенний день. Это где-то на Беговой. Наискосок от метро и дворами, дворами дворами. В кармане булькала перспектива общения с критиком Надеждой Павловной, знавшей Бродского и гостившей у Синявского. Жизнь была хороша. Сентябрь шуршал под ногами и требовал продолжения банкета.
Ох, и везет же тебе, Епихин! думал я, пробираясь вслед за поэтом через линялые московские дворы. Всего-то месяц в столице, еще студенческий билет толком обмыть не успел, а уже с поэтом Штопоровым на дружеской ноге. Теперь вот критик на пару с гением в гости ждут. Это вам не на улице Добролюбова графоманов слушать!
Ты главное, с Надеждой Павловной поздороваться не забудь, на ходу наставлял меня поэт. И что-нибудь ей приятное скажи. Ну, там, читал или слышал. Она это любит. Не забудь!
Не забуду, отвечал я поэту шершавым голосом.
Вспоминая свое знакомство с Надеждой Павловной, могу с уверенностью сказать: кот у нее был безусловно крашеным. Слишком уж вызывающе дымчатым он выглядел в тот день, когда мы поднялись на этаж и трижды звякнули в одну неприметную квартиру.
Надежда Павловна оказалась несколько полноватой дамой приятной наружности в пушистых заячьих тапочках. Это кота и погубило. Он совершенно потерялся на заячьем фоне, и я случайно наступил бедняге на хвост.
Под ноги надо смотреть! от души посоветовала мне Надежда Павловна. С утра лыка не вяжут. Алкаши! И чтоб долго не засиживались. Мне еще в «Новый мир» статью дописать надо.
Бог ты мой! «Дописать», «в «Новый мир» Я простил ей и «лыко», и «алкаши». А из комнаты уже выходил гений Фиолов, с печатью Заратустры во лбу. Глаза у гения были полны знаков препинания.
Молодцы, что приехали, сказал гений, косясь на мой оттопыренный карман. А хорошо же мы вчера посидели! И рассказ у тебя замечательный, поглядел на хозяйку, подумал, сказал: Талант! А что же ты, Наденька, гостей за стол не приглашаешь?
Они Ермошу обидели, сказала Надежда Павловна, и показала на меня. Вот этот самый ему на хвост наступил. Медведь!
И губы надула.
Фиолов рассмеялся, обнял хозяйку за плечи и дружески мне подмигнул: мол, ничего, бывает. Я начал сбивчиво говорить о том, что как раз накануне прочитал одну статью между прочим, в «Новом мире» чудо, а не статья! Но хозяйка меня не слушала. Вскоре мы уже сидели на кухне за столом. Кот, понятно, не пил, прилег Надежде Павловне на колени и задремал, мы же приняли по одной и закусили подгоревшими котлетами.
Вы у кого в семинаре? спросила Надежда Павловна, несколько подобревшая после стакана портвейна. Я ответил. Знаю Васю. Недурственный беллетрист, хотя и несколько старомоден. Сейчас герои так не изъясняются. Я собираюсь его в журнале протянуть. Чтобы не задавался.
Давно пора, ввернул Фиолов и сурово поправил очки. Думает, раз он в Литинституте преподает, так ему уже все можно?
А вам Василий Степанович нравится? Это опять Надежда Павловна. Я замялся. Да вы говорите, не стесняйтесь. Здесь все свои.
А вам Василий Степанович нравится? Это опять Надежда Павловна. Я замялся. Да вы говорите, не стесняйтесь. Здесь все свои.
Тотчас же кот поднял голову и ехидно на меня посмотрел. Понимаю, что так не бывает. И тем не менее
Семинар он ведет интересно, нерешительно начал я. Много ездил, встречался с известными людьми
Ну, еще бы! Полковник, брякнул Штопоров.
Неужели и он?.. я не верил своим ушам.
А ты как думал? Поэт хохотнул. Между прочим, медаль у него. За Бродского дали. Я же тебе говорил: правду в мешке не утаишь!
Я заглянул поэту в глаза и увидел вчерашних бесов.
Это ты уже слишком, Володя Не увлекайся, заметил Фиолов. И тут же снова принялся расхваливать мой рассказ (не поленился принести из комнаты рукопись). А может, Наденька, ты его куда-нибудь пристроишь? В «Новый мир», например?
Надежда Павловна помолчала. Задумчиво погладила кота.
Хорошо. Только ради тебя. Я попробую.
Чудно, чудно! Хлопушкой ахнул Фиолов. Вот за что я тебя люблю, так это за твою отзывчивость. Молодец!
Глаза у гения затуманились, а очки помутнели.
Поддерживаю, сказал Штопоров, и взялся за бутылку. Разлить не успел подал голос дверной звонок. Надежда Павловна смахнула кота на пол и скрылась в прихожей, но тут же вернулась (оказалось, ошиблись дверью). Господа офицеры, предлагаю выпить за присутствующую здесь даму, продолжил Штопоров. Мужчины пьют стоя. Вот так! Он поднял правую руку и согнул ее под прямым углом. (Показалось: вспыхнули и погасли у поэта на плечах лейтенантские погоны.)
Встали. Выпили. Сели. Минут пятнадцать говорили о пустяках. Допили, что было. И разговор вдруг начал рассыпаться.
Между прочим, мне еще статью надо дописать, сказала Надежда Павловна, интеллигентно придавливая зевок кончиками пальцев. Мы с поэтом переглянулись и потянулись из-за стола. Кот зашипел и шмыгнул в комнату. Ты, Боря, тоже иди, отдыхай.
Ну, Надюша!..
Иди, иди.
Я тебе вечером позвоню? робко спросил Фиолов
Докладывай. Только не торопись. Опять свалишь все в одну кучу, а мне потом разбирайся, товарищ покосился на завешенное окно и машинально поправил штору. Что с кандидатурой? Нашел?
Так точно, нашел.
Расхвалил?
Обижаете, товарищ Семенов, герой сделал вид, что обиделся. С утра до вечера его нахваливаю! Один раз даже Шекспиром назвал. Без дураков!
Легкая тень пробежала у товарища Семенова по лицу и исчезла за левым ухом.
Что-нибудь не так?
Все не так! сердито сказал Семенов. Причем здесь Шекспир? Их Вильям здесь совершенно не причем. Надо было хотя бы Гоголем назвать, в крайнем случае, этим, как его?.. Ну, не важно. Эх, молодежь, молодежь! Учи вас, не учи
Герой слегка покраснел. А товарищ вздохнул и крепко задумался.
Слышно стало, как точит стену жучок-древоточец. Иногда жучок останавливался и начинал тревожно щупать усиками эфир. А потом вновь принимался за свое темное дело.
Ладно, бог с ним, с Шекспиром. На довольствии это не отразится, сказал Семенов, и поглядел на часы. А как насчет дискредитации? Только давай быстрей, у меня на сегодня еще парочка встреч. Не один ты такой Когда дискредитировать начнешь?
Да прямо сейчас и начну, сказал герой. Так его, подлеца, зацеплю мало не покажется!
Смотри, не переусердствуй, заметил товарищ. Писатели, они такие! Нервные они, писатели. Один, вон, обиделся, так до сих пор успокоиться не может. Недавно полное собрание сочинений решил издать Ты с ним помягче, помягче! До инфаркта не доведи. Нам талантливые люди не только за «бугром» нужны!
Посоветовал впредь к фигуранту с Шекспиром не лезть. И ушел черным ходом.
Кажется невероятным, но мы потерялись прямо в подъезде. Вот только что все втроем спускались по лестнице, а когда я вышел на улицу, рядом со мной уже никого не было. Чудеса, да и только. Пришлось вернуться, подняться на этаж, позвонить в квартиру. Странно, но открывать мне не спешили. Может, не тот этаж?
Спустился ниже и вновь позвонил. Три раза. И даже слегка постучал кулаком. Что, и здесь никого? Постучал еще разок и услышал из-за двери чей-то старческий голос:
А все равно не открою! Сказала вчера не открою, и не открою. Стучи, не стучи
Кажется, начинала заворачиваться очередная история.
Если бы не вермут с утра и портвейн к обеду, я бы плюнул на все и поехал на улицу Добролюбова. Но, простите, вермут с портвейном Вверху чуть слышно хлопнула дверь. Я подождал, однако вниз никто не спускался. Пришлось подняться на два этажа выше. На площадке никого не было.
Ну, где ж вы, гении? Где таланты? Я постучался в крайнюю дверь. На удачу. И вдруг заметил, что дверь чуть приоткрыта. Толкнул ее и она открылась настежь.
Эй! позвал я, но из комнаты никто не выходил. Любопытство ухватило меня за ухо и поволокло в прихожую. Я сделал пару шагов и заглянул в комнату. Разбросанные на полу вещи намекали на непрошеных гостей. А заодно уж и на ст. 158 УК РФ (в редакции 1997 года).
Я повернулся и вышел на площадку. Поднял голову и увидел чердачный люк. Он был открыт.
Ну, Володя! Ну, гений Фиолов! Шутники хреновы.
Я ухватился за лестничную перекладину и стал карабкаться вверх.
Сейчас вот думаю: зачем я тогда это сделал?..
«Только что прочитал ваш так называемый рассказ. Это же черт знает что! Ни в какие ворота не лезет! торопливо писал герой, то и дело сверяясь с учебником Бархударова и Крючкова. Характеры вялые, персонажи ходульные. А главное, кот. Чем он вам не понравился? Что, уже и кота покрасить нельзя?! Классики в гробу переворачиваются от вашего так называемого рассказа! А вы еще имели наглость обратиться ко мне с просьбой пристроить ваше произведение в какой-нибудь журнал. Это подлость, хотя и маленькая, но настоящая. Таким как вы не место в рядах мировой литературы, знавшей не только Шекспира, но и многих, многих других. А наше недолгое сотрудничество в плане обмена мнениями о судьбах России предлагаю на этом закончить».