В духовке поспел пирог, который Базаргуль успела поставить перед отъездом, мясо в клубах ароматного пара стояло на столе, бешбармачное тесто доваривалось, чайник закипал. Застолье затянулось допоздна. За это время Базаргуль несколько раз мыла посуду, ставила чайник, по-новому накрывала стол, отложив свои переживания до того момента, когда все улягутся и можно будет предаться воспоминаниям в темноте.
Все праздничные дни превратились в один нескончаемый, с раннего утра и до позднего вечера. Завтрак, уборка, второй завтрак, уборка, обед, уборка, полдник, уборка, ужин, уборка. И между ними «давайте попьем чаю!»
Пять человек разместить однокомнатная квартирка могла, но с большим трудом. Диван и два кресла изначально подбирались раскладные. Мама, бабушка и двоюродная сестренка спали на диване. Младший братик Бахыт на кресле, которое раздвигалось в сторону шкафов от дивана. Базаргуль досталось кресло, стоящее вдоль разложенного дивана и почти упирающееся в кресло Бахыта. Чтобы спящие на диване могли свободно проходить ночью в туалет, кресло Базаргуль выдвигалось не до конца, поэтому ее ноги свисали в проходе. В комнате постоянно кто-то подхрапывал, вздыхал или проходил мимо, задевая ее ноги. Причем все это делалось аккуратно, не желая никого разбудить. Через дверь на балкон комната выстужалась полностью меньше, чем за пять минут, а форточку когда-то давно не сделали, потому что еще на одно открывающееся окно денег тогда не хватило. Из-за этого проветривали всего раза три-четыре за день. Духота стояла невыносимая. Несмотря на усталость во всем теле за день, она то и дело выплывала из своего тревожного обрывистого сна.
За столом мама Базаргуль искренне звала дорогих гостей еще на весенние и летние каникулы. А гости кивали и говорили, что хоть квартирка и маленькая, но очень уютная. Что все подобрано с умом, мебель вместительная и компактная. Базаргуль слушала и пыталась понять по лицам, насколько серьезно это все говорят. Хотя, конечно, они были правы. С Айбеком Базаргуль жили вдвоем в трех комнатах, но там она чувствовала себя менее свободно. Там все было Айбека. И спальня с его кроватью и шкафом, и зал с его диваном и телевизором, и кабинет с его столом и компьютером. У мамы, безусловно, тоже было весьма проблематично посмотреть свой фильм или передачу, но больше прав на это.
3
Первый рабочий день после праздников был последним для Базаргуль на этой работе. Месяц назад ей предложили в другом банке почти такое же место начальника отдела, но с зарплатой в два раза больше. Традиционные торты на прощание для ужк бывших коллег из департамента. Традиционное «не теряйся!», «посмотри, может и для нас места будут». Ближе к вечеру унесли компьютер и все. Теперь оставалось только подписать обходной лист.
С трудом получалось изображать радость от перемен. Но дать волю чувствам означало нарваться на миллион вопросов, на которые Базаргуль отвечать не хотела совершенно. Было только желание забиться в уголок и прорыдаться там так, чтобы обессилеть от слез, чтобы уснуть без памяти и проснуться посвежевшей и обновленной.
Базаргуль вернулась домой к маме, соорудив что-то вроде улыбки. На кухне как раз пили чай и как обычно воскликнули:
Какой хороший человек пришел прямо к столу!
Как будто за последние дни можно было попасть не к столу. Только, разве что может быть самой поздней ночью.
В разгар чаепития зазвонил мобильный телефон. Это был Айбек.
Хочешь, я приеду?
Зачем? Базаргуль старалась говорить тише, чтобы за столом не услышали.
Поговорим.
Он приехал вечером как когда-то, когда все только начиналось. Вот только все уже было другим. И слишком много всего между ними произошло.
На слова Базаргуль около двери «я на несколько минут» мама отреагировала подозрительным взглядом.
Только недолго. Сейчас кушать уже будем.
Базаргуль задавила в себе желание остаться на лестничной площадке. На улице ждал Айбек, чтобы выяснить отношения. Дома готовилось очередной застолье. Почему нельзя превратиться в маленькую птицу и вылететь в окно в подъезде? И улететь далеко-далеко. Туда, где не надо оправдываться и давить в себе рыдания. Туда, где не надо лепить улыбку.
Айбек сидел в машине и курил. Как ему удалось приехать на своей ласточке? Она же тоже бензиновая, как и машина Базаргуль, которую она поставила на стоянку сразу, как привезла бабушку. Словно провинившаяся школьница, Базаргуль села на переднее пассажирское сиденье и посмотрела на Айбека. Он молчал и разглядывал ее. Наконец, он решил что-то сказать:
Давай встречаться как раньше. Ты будешь приезжать ко мне в гости.
Базаргуль много чего ждала. Все еще думала, что он все-таки сделает предложение. Скажет, что они семья. Что он хочет жить только с ней до конца своих дней. В своем воображении она сто раз соглашалась и сто раз театрально отказывала. Но предположить такое не могла.
Я не хочу приезжать к тебе в гости. Ты меня выгнал.
Да ты пойми! Какая из тебя мать! Зачем тебе это всё нужно?
Ему не нужны были её доводы. Он утверждал, что это совершенно лишнее. У Базаргуль не хватало слов. Чтобы оправдаться? Чтобы что-то выпросить? Или доказать?
Не нужно. Я пойду. Ты меня выгнал, так зачем все начинать снова? Чтобы потом ты опять меня выгнал?
Ты тоже меня выгоняла!
Когда?!
В самом начале! Из своей машины!
Это когда выяснилось, что ты женат?
Нет. На следующий день. Когда ты об этом узнала, ты была удивительно спокойная.
Я пойду.
Я же сейчас не женат! Что тебя не устраивает?
Пока.
Базаргуль вышла из машины и помчалась в подъезд. Закрыв за собой подъездную дверь, слушала, как он уезжает, успокаивала колотящееся сердце. Душила в себе слезы, понимая, что не сможет скрыть следы от них, а это вызвало бы шквал вопросов и советов. И всяких «я же говорила»
Она поняла, что не может оставаться с ним в одном городе. Поняла, что не может жить в доме мамы. Ей срочно надо что-то придумать.
4
Базаргуль ждали на должность начальника отдела после Нового года, сразу после того, как заполнит обходной лист и получит все документы на старом месте. Можно было бы включиться в работу, сидеть допоздна, заработать все очки, которые только возможно. Но ей стало тесно в этом городе. Тесно в доме мамы. Тесно даже без гостей, которые, кстати, могли нагрянуть в любой момент. А еще она поняла, что Айбек будет приезжать. Поняла, что всё будет напоминать о нём. Поняла, что не сможет долго делать вид, что интересна новая работа. В ней как будто что-то сломалась. Она хотела рыдать и не могла. Мама присматривалась, прислушивалась по ночам. Стоило Базаргуль лишь шмыгнуть, как она сразу спрашивала про самочувствие. Как может себя чувствовать роза в петлице? Сорванная, срезанная практически до бутона, выставленная напоказ. Какие у нее чувства, когда она не может даже плакать? О чём она может рассказать? О том, что, находясь в своем саду, даже не подозревала, что однажды будет срезана и выброшена? Извините, удостоена чести быть на виду в петлице. Базаргуль отчаянно думала, что уж лучше сразу на помойку. Чтобы спрятаться среди не важно чего и погрузиться в свою боль.
Нет. На следующий день. Когда ты об этом узнала, ты была удивительно спокойная.
Я пойду.
Я же сейчас не женат! Что тебя не устраивает?
Пока.
Базаргуль вышла из машины и помчалась в подъезд. Закрыв за собой подъездную дверь, слушала, как он уезжает, успокаивала колотящееся сердце. Душила в себе слезы, понимая, что не сможет скрыть следы от них, а это вызвало бы шквал вопросов и советов. И всяких «я же говорила»
Она поняла, что не может оставаться с ним в одном городе. Поняла, что не может жить в доме мамы. Ей срочно надо что-то придумать.
4
Базаргуль ждали на должность начальника отдела после Нового года, сразу после того, как заполнит обходной лист и получит все документы на старом месте. Можно было бы включиться в работу, сидеть допоздна, заработать все очки, которые только возможно. Но ей стало тесно в этом городе. Тесно в доме мамы. Тесно даже без гостей, которые, кстати, могли нагрянуть в любой момент. А еще она поняла, что Айбек будет приезжать. Поняла, что всё будет напоминать о нём. Поняла, что не сможет долго делать вид, что интересна новая работа. В ней как будто что-то сломалась. Она хотела рыдать и не могла. Мама присматривалась, прислушивалась по ночам. Стоило Базаргуль лишь шмыгнуть, как она сразу спрашивала про самочувствие. Как может себя чувствовать роза в петлице? Сорванная, срезанная практически до бутона, выставленная напоказ. Какие у нее чувства, когда она не может даже плакать? О чём она может рассказать? О том, что, находясь в своем саду, даже не подозревала, что однажды будет срезана и выброшена? Извините, удостоена чести быть на виду в петлице. Базаргуль отчаянно думала, что уж лучше сразу на помойку. Чтобы спрятаться среди не важно чего и погрузиться в свою боль.
Как только Базаргуль зашла в Интернет с поиском работы, как нашла горящую вакансию. В какой-то Мугоджарский энергетический район на должность «менеджера административно-хозяйственного отдела». Что это такое, Базаргуль не представляла. Да это и не важно. Можно убежать из ставшего таким маленьким Алматы как минимум на месяц и за это ещё заплатят. Работа вахтовым методом. Это показалось прекрасным компромиссом между любовью к Алмате и потребностью истинного кочевника к перемене мест. Где находятся Мугоджары, Базаргуль помнила из школьного курса географии Казахстана очень смутно. О Мугоджарском энегетическом районе слышала отдаленно из новостей. Это было очень далеко от Алматы. От Айбека. И, что уже греха таить, от любимой переживающей мамы. Предложение показалось просто прекрасным.
Ответ на отзыв по вакансии пришел сразу на следующий день после отклика. Она как раз собирала подписи на обходном листе по всему городу в разных отделениях банка. В тот день ей нужно было поехать подтвердить, что кредитов не брала и сдать карточку. Заодно заехала к их агенту по трудоустройству. Женщина-агент искренне удивилась, что после должности начальника отдела разработки банковских продуктов Базаргуль вдруг заинтересовалась чем-то подобным, но ее эмоций хватило лишь на излишнее моргание и выпучивание глаз. Озвучить она их не рискнула. Базаргуль взяли. Скорее всего потому, что требования к вакансии предполагали только хорошее обращение с электронной техникой и быть на рабочем месте в конце недели.