Босяцкие баллады - Таёжный Волк 9 стр.

Наступает заря с лёгкой марой,
заливает светом сонце небеса;
грает птица над зелёной варой,
проникают лучи крозе древеса.

В одиночке я кочумаю в засени:
никого немень со мною рядом;
недалече от меня стоят расени,
и синие дали окидаю взглядом.

Созерцаю я снова осени красу:
тихо падают листья на страды;
вершаю на монте сквозь грасу,
и всходит дым от моей скрады

Встал давече от ночного кима
вдали от голка да грезы штада:
неске семьи да родного рыма,
не витал николи я среди стада.

Сице стою на вершине горной,
не зная вовсе королей и богов;
не покатил я шеминой торной,
не жил восе по законам лохов

Толпа там занята своим делом,
гамает и горбит с утра до ночи,
а я же отдыхаю душой и телом,
таче выйду на охоту по-волчьи.

В жизни стал давно я рысаком,
с отвагой делаю доселе райды:
выхожу я на дело под лысаком,
добычу хватаю в завесе найды.

Но на время я витаю в кимане,
восей грачил зане лохов хаты;
сице пока я постою на лимане,
доколе след не потеряют гады

Синий туман осе кроет рамени,
затем исчезает под рассветом;
небо там краснеет от пламени,
леса озаряются ражей светом.

На поляне новый день настаёт,
сизый конь там снедает травы:
без хозяина солнце его застаёт,
а на холке видны пятна крови

Всадника вчера псы хлопнули,
коней шаркнул в одном граде:
пронзили сердце жигана пули,
и пал он на разбойной страде

В лесном краю он один витал,
на отрыве от суеты городской,
но лохов не надолго покидал,
а мчал за добычей воровской.

Слыл он по жизни уркаганом,
с удалью кандёхал на разбой;
бросался он к цели ураганом,
не имея вовсе очага за собой.

Всю дорогу плевал на законы,
был вечно в бегах от властей;
с людьми не наводил он коны
и лаче избегал гадов снастей

Вчера снова на грант покатил:
тропами в город уехал на коне;
пред закатом на банк накатил
и с маузером вступил на скане.

Внутри там справился амуром,
дерзко выначил из банка лаве,
но менты встретили его буром,
да жиганец оказался в облаве.

На глаза его кнайсали наганы,
готовые свалить наземь врага,
но не поднял он свои карганы,
со стрельбою ринулся на рога

Отдал концы в бою неравном,
упал по жизни лихой бриганте;
сице застыл на деле славном,
гордо принял морте на гранте

По этапу восе цыгают колеса,
везут зеков на тайговый край;
ронга вскоре двигает на леса,
мчит пулей под вороний грай

На шконаре кимарю в вагоне;
на кичман еду я сенца кента:
гады меня повязали в погоне,
а его сразила маслина мента

С корешем я витал в райзене,
за границей мы оба шастали;
скачки мы лепили в пайзене;
в конце много сарги достали

Был на стрёме свой корефан,
кнокал за ситуацией на даче;
вертел я веткой свой клефан,
с замком справился там лаче.

Мы стырили цацки да саман,
отначив тихо малину грачей;
с лантухой откатили в заман,
не оставив за спиною трачей.

Затем крозе речиту махнули
и в туман свалили шементом;
на нас манжетов не рахнули,
не словили падлы кементом.

За кедрами оставили домину,
а окраина кимала в темнице;
вскоре сели тайком в сомину:
в особицу стояла на земнице

Восе луна застала на гамине,
когда по реке дошли до рочи;
таче ким держали на замине,
почили мы под пологом ночи

Недолго мы осели на лимане
и оставить решили сие места,
но давиче наступало димане,
и жендармы вышли на песта.

К нам опера двинули скопом,
когда мы скатили на долину;
в заросли шмыгнул я скоком,
а керя мигом достал волыну

Уркаган седой на рельсе сидит,
и в мальцах его горит сигарета;
воряга никого кругом не видит,
по стрице толке мчится карета

Заревом заката неба синь горит,
балда повагом пошла за шихан;
одна птица в поднебесье парит,
ландает под нею старый жиган.

По шпалам вор медленно мчит,
хлит ко станции дрена пешком;
шпалер под ремнем его торчит,
вентает он в кардане с мешком

С хаты штемпов цацки свиснул,
на малину рахманно задал тягу;
на скоке со златом не зависнул,
но давно менты шарят бродягу

Сумрак настал в старом городе,
и до вокзала бриганте докатил;
долго стоял он в лютом холоде:
паровоз нахтой на бан закатил.

Фрейгер один на него зыркнул,
сбоку тайком ливерил за вором,
но шнифер в майдан шмыгнул,
силуэт за порт скрылся амором

Босяк на природу выйти решил:
впереди ожидают горы да леса;
паровоз по рельсам вот спешил,
на стыках шарахали его колеса

Урка сидит молча в купе одном,
в стакане вора налито мартини;
дремлет город ночной за окном,
пред глазами мрачные картины.

С неба дожди весенние моросят;
во кортах лампы мутно пылают;
сизари по кровам домов гарасят;
во шляпах лохи стрелой хиляют

Багровый месяц к верху всходит;
почивают люди в серых вагонах;
скоро майдан к перрону заходит,
где босяка ждут черти в погонах

Жизнь свою поставил на кон:
встал на тропу дерзкого вора;
не присвоил я властей закон:
на киче прошла золотая пора.

Не драпал от опасных дорог,
и витара моя не знала рахты;
вступал часто на зоны порог,
и всегда меня давили махты.

Прокатил я по хатам лагерей,
но ничем не сколот ментами;
чалил я среди лютых зверей,
долго нары нюхал с кентами

Потрошил я банки тут и там:
в крови гопника нема страха;
легаши подымали шум и гам,
но не нарахает меня и плаха.

Нету конца бегам от властей,
над репой нет никакой сени;
срывал много раз от снастей,
но вечно ходят за мной тени

Снова один пойду на гранты,
на банки со стволом накачу:
руки в гору вскинут франты,
и с берданкой рыхло откачу.

Толи мент хвостом дрыгнет,
коли заградит на ранте путь;
от пирата шоха не шмыгнет,
он получит маслину в грудь

В падлу мне завязать узлом;
хлить не по масти на пахоту:
не стану же вентать козлом;
хлить мне по масти на охоту.

Моей душой везде свободен,
канаю до смерти особняком;
людей стаду ничем не годен:
дыбаю по жизни блатняком

Стареют на креслах фрайера:
не понимают ничего толком;
меня же прикончат шпайера,
кони откину гордым волком

А мы разбойники, удальцы!
Мы двора не имеем и кола,
а фрайеров стираем догола.
Бабки стираем, бля!
Мы охотники, мы жиганцы!
Никогда за галье не горбим,
в градах шастаем и грабим.
Грабим славно, бля!

А мы разбойники, удальцы!
С животом играем ватагой,
на рожон хиляем с отвагой.
Канаем наугад, бля!
Мы охотники, мы жиганцы!
На разбой дыбаем на пару,
за собой убираем мы сару.
Хапаем нацело, бля!

А мы разбойники, удальцы!
На дело хлим, наче гантера,
на готове держим вальтера.
Мы с кольтами, бля!
Мы охотники, мы жиганцы!
С керином летим на банки,
на таран катим, наче танки.
Катим на таран, бля!

А мы разбойники, удальцы!
Шпаков на гоп-стоп ставим,
поганых клопов мы давим.
Клопов давим, бля!
Мы охотники, мы жиганцы!
Мы стоим против легашей,
нету менжи в крови нашей.
Нема страхов, бля!

А мы разбойники, удальцы!
Не по одной доги зацепили,
не по одной срок залепили.
Срока влепили, бля!
Мы охотники, мы жиганцы!
В кандалах чапали в клеть,
в кичманах стали мы тлеть.
Трупами стали, бля!

А мы разбойники, удальцы!
По жизни крутые мы урки,
с нами играют и в жмурки.
Буром они прут, бля!
Мы охотники, мы жиганцы!
Кони в постели не двинем,
на разгоне от пули сгинем.
Сгинем от пули, бля!

А мы разбойники, удальцы!
Витаем святыми законами,
не сникаем перед иконами.
Не падаем ниц, бля!
Мы охотники, мы жиганцы!
В ряды псов не проницаем,
королей и богов отрицаем.
Богов не знаем, бля!

А мы разбойники, удальцы!
Не давят воров духи лохера.
нам говоры других до хера.
До фонаря нам, бля!
Мы охотники, мы жиганцы!
Все мы влезем под мазары,
после исчезнут все базары.
Нет базара там, бля!

С сябером вот встал я спозаранку,
из хаты воровской на дело пошли:
снова канали хеврой на карманку,
на громах ждали нас лохов башли

Не вчера мы приобрели сноровку,
смолоду мы лазили по ширманам;
не раз суки таранили в мусаровку,
да сроками плавали по кичманам

Но доселе гоним с отвагой марку
и кромсаем гусей кишени майлом;
в штацах тырим с кентагой саргу,
нигде не пашем лопатой и кайлом

И сице снова мы держим коробку,
где доминают шамота и кипишня;
в толпе телеги мы делаем пробку,
а там лохменами в натуре кишмя.

Принца жирного я надыбал сходу:
стоял он с ренцелью среди шмар;
гаманец его пухлый кнокал споду,
а торчал из чужого кармана шкар.

И почти на переломе сидел саман:
сице стоило мне помыть двойкой;
с прописью нельзя спереть гаман,
зане да стрёмно размыть мойкой.

Пижону повагом я вскоре дал туш,
а фортица на пропуле цинка ждал;
безо всякой напряги я сорвал куш,
а терпила на деле мешать не стал.

В таску я рахманно засунул вилки
да втихаря кису клешнёй свиснул;
фрайну шометом я тусанул филки,
с лантухой он при садке сдрыснул.

Но помале шопу фрайер помацал,
а хрусты нескали в задней нычке;
крозе глоту восе на меня покацал
и дотумкал он о карманной тычке.

Прочухал я, сука в мусарне пахал:
в прошлом он рачил меня смести
В такую, бля, непонятку же попал:
не смог я лапти вовремя сплести

В тубане легавый меня заарканил,
и штемпы ласты связали амором;
во траме дебоше гнида сварганил,
и лохня батон крошила с гамором

Сице корефан мой нарезал винта,
не запоролся в мейдане с боблом,
а меня впереди там ждала цинта,
зане после кражи повидал облом.

Не имел вроде шанцев на лататы,
но фигли мне перейти на зихера?!
Ошмонал меня мент ради лопаты,
ама локше выначил он из вихера.

С мандражем коршун дыбал кожу.
А хуль понту? Я смылся от шмеля.
С куражем швырнул тогда в рожу:
Срезал я? Где же портмоне, бля?!

Стал давно я ворягой высшей масти,
искони далече стою от всякой касти.
Не вкалывал да не шестерил ни дня,
зане в мозгах моих не правит фигня.

Выбрал я по жизни босяцкую страду,
у ламдонов на воле за фанеру краду.
Не дам виражей от святого ремесла,
куда бы жихтара шпанца ни занесла.

У меня же воровской немалый стаж,
средь воров слыву я мастером краж.
За мной вечно ливерят гадкие сычи,
травят вора опасного и жителя кичи.

Не однажды на деле поломал денты,
и по острогам таранили меня менты.
Был принят как свой миром зечным,
с годами я стал арестантом вечным

И вот опять выхожу я в тёмную ночь,
коли нету на улицах людского стада
На фарт положу я всю ворскую мочь,
раз качу на скоки по районам штада
И вот опять одному я канаю на дело,
взяв с собой пиявки, рвотку и дрель
Как всегда, хавиру я заделаю смело,
без особой напряжки попаду в цель

В прошлом долго колесил по земине,
немало скоков я залепил на шемине.
Глаче замки дверей и кассы отпирал,
фатеры штемпов да лабазы я стирал.