Том вышел из автобуса и тут же увидел Мардж. Она была в купальнике и свободной белой кофточке так она обычно ходила на пляж.
Где Дикки? спросила Мардж.
В Риме. Том был готов к этому вопросу и без труда улыбнулся. Остался на несколько дней. Я приехал взять кое-что из его вещей.
В Неаполе он зашел на вокзале в туалет, достал из чемодана зубную щетку и расческу Дикки и завернул их в его плащ вместе со своей вельветовой курткой и брюками с пятнами крови. Перейдя через улицу, он засунул все это в мешок для мусора, лежавший возле стены какого-то дома. Потом выпил на завтрак кофе с молоком и съел сладкую булочку в кафе на площади, где находилась автобусная остановка, и сел в уже знакомый ему одиннадцатичасовой автобус в Монджибелло.
Том вышел из автобуса и тут же увидел Мардж. Она была в купальнике и свободной белой кофточке так она обычно ходила на пляж.
Где Дикки? спросила Мардж.
В Риме. Том был готов к этому вопросу и без труда улыбнулся. Остался на несколько дней. Я приехал взять кое-что из его вещей.
Он там с кем-то?
Да нет, живет в гостинице. Изобразив на лице улыбку, означавшую прощание, он направился вверх, но спустя несколько шагов остановился. Что тут произошло без нас интересного? спросил он.
Скучно было. Как обычно. Мардж улыбнулась.
Ей было с ним не по себе, но она пошла следом за ним в дом. Калитка была не заперта, и Том взял большой железный ключ от двери на террасу там, где его обычно прятали, за полусгнившей деревянной кадкой с чахлым кустиком. Они вместе зашли на террасу. Стол был немного сдвинут в сторону, на нем лежала книга. Значит, Мардж сюда заходила, пока их не было, подумал Том. Он отсутствовал всего лишь трое суток, но ему казалось, что прошел целый месяц.
Как поживает Скиппи? весело спросил Том, открывая холодильник и доставая формочку для льда.
Скиппи была бродячей собакой, которую Мардж подобрала несколько дней назад, беспородный черно-белый пес, которого Мардж баловала и кормила, как старая дева, обожающая животных.
Убежал. Я и не думала, что он останется.
Жаль.
Судя по твоему виду, вы неплохо провели время, заметила Мардж с оттенком грусти.
В общем, да, улыбнулся Том. Хочешь что-нибудь выпить?
Нет, спасибо. Как ты думаешь, когда Дикки вернется?
Ну Том задумчиво нахмурился. Трудно сказать. Говорил, что хочет сходить на несколько выставок. Думаю, он просто радуется перемене обстановки. Том налил себе большую порцию джина, добавил содовой и положил в стакан дольку лимона. Наверное, через неделю. Кстати! Том достал из чемодана флакон духов. Обертку он выбросил, потому что на ней были пятна крови. Твой «Страдивари». Мы купили его в Сан-Ремо.
Спасибо большое спасибо. Мардж с улыбкой взяла духи и бережно и задумчиво открыла их.
Том прошелся по террасе со стаканом в руке. Он ждал, когда Мардж уйдет, и потому молчал.
А ты произнесла наконец Мардж, ты долго здесь будешь?
Где?
Здесь.
Одну ночь. Завтра уезжаю в Рим. Днем, наверное, прибавил он, вспомнив, что раньше двух почту не получит.
Кажется, мы больше не увидимся, если только ты не придешь на пляж, сказала Мардж, стараясь, чтобы в ее голосе прозвучали дружеские нотки. Желаю приятно провести время. И скажи Дикки, чтобы прислал открытку. В какой гостинице он остановился?
Э-э как там ее? Около Пьяцца ди Спанья.
«Ингильтерра»?
Точно. Но он, кажется, говорил, что писать ему лучше на «Америкэн экспресс». Звонить Дикки она не будет, подумал Том. А если напишет, завтра он заберет ее письмо. Наверное, завтра утром схожу на пляж, сказал Том.
Хорошо. Спасибо за духи.
Не за что!
Мардж спустилась вниз по тропинке и вышла через железную калитку.
Том тут же подхватил чемодан и бросился в спальню Дикки. Он выдвинул верхний ящик: письма, две записные книжки с адресами, браслет для часов, ключи и что-то вроде страховки. Он выдвинул один за другим все ящики и так их и оставил. Рубашки, трусы, аккуратно сложенные свитера, носки. В углу комнаты горой лежали папки и блокноты для рисования. Работы предстояло немало. Том скинул с себя всю одежду, голым сбежал вниз и быстро принял холодный душ, потом натянул старые белые парусиновые брюки Дикки, которые висели в шкафу.
С верхних ящиков он начал по двум причинам: важно было ознакомиться с последними письмами на тот случай, если ситуация изменится и потребуется его немедленное вмешательство, а еще потому, что если днем вернется Мардж, то у нее не должно возникнуть впечатления, будто он немедленно принялся растаскивать весь дом. Тем не менее уже сейчас можно начать складывать в самый большой чемодан лучшие вещи Дикки, подумал Том.
Том до полуночи рылся в доме. Чемоданы Дикки были упакованы, и теперь он обдумывал, чего стоила обстановка и домашние принадлежности, что можно оставить Мардж и как избавиться от всего остального. Пусть Мардж забирает этот чертов холодильник себе. Это доставит ей удовольствие. Тяжелый резной шкаф в фойе, в котором Дикки хранил белье, стоит, наверное, несколько сотен долларов, подумал Том. Когда однажды Том спросил насчет этого шкафа, Дикки сказал, что ему четыреста лет. Cinquencento.[32] Он решил переговорить с синьором Пуччи, заместителем управляющего «Мирамаре», чтобы тот взял на себя роль агента по продаже дома и обстановки. А заодно и яхты. Дикки как-то говорил ему, что синьор Пуччи оказывал подобные услуги жителям деревни.
Том собирался взять все вещи Дикки с собой в Рим, но, поскольку Мардж наверняка удивится, что он берет так много на такое короткое время, Том решил, что лучше представить дело таким образом, будто Дикки задумал перебраться в Рим.
На следующий день, часа в три, Том отправился на почту, где получил любопытное письмо Дикки от его знакомого в Америке. Больше писем не было. Возвращаясь домой, он вообразил, будто читает письмо от Дикки. Он даже слова видел, так что, если понадобится, мог процитировать их Мардж и даже немного удивиться тому, что Дикки переменил свои планы, удивиться вполне правдоподобно.
Добравшись до дома, он стал упаковывать лучшие картины Дикки в большую картонную коробку, которую взял в бакалейной лавке Альдо. Он действовал спокойно и методично, ожидая, что в любой момент может явиться Мардж, но она пришла только после четырех.
Ты все еще здесь? спросила она, войдя в комнату Дикки.
Да. Только что получил от Дикки письмо. Он решил перебраться в Рим. Том выпрямился и улыбнулся, словно эта новость и для него явилась сюрпризом. Он хочет, чтобы я захватил с собой как можно больше его вещей.
Перебраться в Рим? Надолго?
Не знаю. Наверное, до конца зимы.
Том продолжал связывать холсты.
Он этой зимой сюда уже не приедет? спросила Мардж с потерянным видом.
Нет. Говорит, что, возможно, даже продаст дом. Пока еще ничего не решил.
Боже мой! Да что же такое случилось?
Том пожал плечами.
Наверное, хочет провести зиму в Риме. Сказал, что напишет тебе. Ты сегодня не получала от него письма?
Нет.
Наступило молчание. Том продолжал укладываться. Ему вдруг пришло в голову, что он еще не собрал свои вещи. Даже в свою комнату не заходил.
А в Кортину он собирается? спросила Мардж.
Нет. Сказал, что напишет Фредди и откажется от поездки. А ты вполне можешь туда съездить. Том посмотрел на нее. Между прочим, Дикки просил тебя принять от него в подарок холодильник. Кто-нибудь поможет тебе его перетащить?
Подарок в виде холодильника не произвел перемены в выражении лица Мардж она была ошеломлена. Том знал, что ее интересует только одно будет он жить вместе с Дикки или нет, а поскольку у него такой беспечный вид, значит, заключила она, будет. Том догадывался, что она подбирает нужные слова, он видел ее насквозь, как ребенка. Наконец она их произнесла:
Вы будете жить в Риме вместе?
Какое-то время. Помогу ему устроиться. В этом месяце я собираюсь в Париж, а где-то в середине декабря думаю вернуться в Штаты.
Мардж совсем упала духом. Том знал, что она уже вообразила себе, как ей будет одиноко все эти недели даже если Дикки будет совершать периодические набеги на Монджибелло, чтобы проведать ее: утром в воскресенье одна, за обедом одна.
А что он думает насчет Рождества? Где он собирается его провести в Риме или здесь?
Вряд ли здесь. Мне кажется, ему очень хочется побыть одному, ответил Том с ноткой раздражения в голосе.
Эти слова ее буквально потрясли. Она умолкла. «Подожди, я тебе еще из Рима напишу», подумал Том. Конечно, он будет добр с ней, добр, как Дикки, но из недвусмысленного письма она поймет, что Дикки не желает ее больше видеть.
Несколько минут спустя Мардж поднялась и рассеянно попрощалась с Томом. Он вдруг подумал, что она может сегодня же позвонить Дикки. Или даже поехать в Рим. Ну и что с того? Дикки вполне мог перебраться в другую гостиницу. А в Риме столько гостиниц, что ей на несколько дней работы хватит, чтобы их обойти, даже если она специально туда для этого поедет. А если она его не найдет ни после звонка в Рим, ни после поездки, ей ничего не останется, как предположить, что он уехал в Париж или в какой-нибудь другой город вместе с Томом Рипли.
Том просмотрел газеты из Неаполя, надеясь найти там сообщение о затопленной лодке, которую нашли близ Сан-Ремо. «Barca affondata vicino San Remo»[33] примерно такой заголовок. Из-за пятен крови, если они там еще остались, поднимется, конечно, большой шум. Итальянские газеты любят описывать подобные вещи в мелодраматическом стиле: «Джорджо ди Стефани, молодой рыбак из Сан-Ремо, вчера, в три часа дня, сделал на глубине двух метров поистине ужасное открытие. Моторная лодка, внутри которой множество кровавых пятен» Но в газетах Том ничего не нашел. И во вчерашних тоже. Не исключено, что лодку найдут только через несколько месяцев, подумал он. Или вообще никогда не найдут. А если и найдут, как узнать, что лодку брали напрокат Дикки Гринлиф и Том Рипли? Своих имен лодочнику в Сан-Ремо они не называли. Лодочник дал им маленький оранжевый билет, который какое-то время лежал у Тома в кармане, пока он его не выбросил.
Том уехал из Монджибелло на такси около шести часов вечера, после того как выпил кофе у Джорджо и попрощался с Джорджо, Фаусто и другими деревенскими жителями, с которыми они с Дикки были знакомы. Всем им он рассказал одну и ту же историю о том, что синьор Гринлиф остается на зиму в Риме и шлет им оттуда привет. Том сказал, что вскоре Дикки наверняка приедет ненадолго в Монджибелло.
Холсты Дикки ему упаковали днем в «Америкэн экспресс», и он отослал коробки в Рим на имя Дикки Гринлифа вместе с сундуком Дикки и двумя тяжелыми чемоданами. С собой в такси Том взял два своих чемодана и один чемодан Дикки. Он переговорил с синьором Пуччи в «Мирамаре», сообщив ему, что, возможно, синьор Гринлиф захочет продать дом вместе с мебелью. Не согласится ли синьор Пуччи взяться за это? Синьор Пуччи с радостью согласился. Том поговорил также с Пьетро, хозяином пристани, и попросил его подыскать покупателя для «Пипистрелло», потому что этой зимой синьор Гринлиф наверняка захочет избавиться от своей яхты. Том сказал, что синьор Гринлиф готов продать ее за пятьсот тысяч лир, почти за восемьсот долларов, а это совсем ничего за яхту с двумя спальными местами. Пьетро сказал, что сумеет продать ее в течение нескольких недель.