Зато когда она получала какие-то персональные поручения лично от шефа, а не от Тамары, просто расцветала и старалась их выполнить самым лучшим образом. Запомнился такой эпизод: на фирменных (выбрасывать было жалко) солнцезащитных очках Андрея выкрутился и потерялся какой-то винтик. Юнона получила от шефа задание где-нибудь по дороге заехать в мастерскую и решить проблему. Буквально на следующий день, довольная исполненным поручением, она передала очки шефу и добавила, что мастер ещё протёр стёкла какой-то специальной чистящей жидкостью. Видно было, что она очень рада помочь и что очень хочет, чтобы шеф это оценил. Андрею было, конечно же, очень приятно такое трепетное отношение к его поручениям, и этот скромный эпизод запомнился на годы. Россиянин часто вспоминал потом (и даже говорил об этом Юноне) тот эпизод как яркое светлое пятнышко, «солнечный зайчик» из той старой, полной наивных ожиданий жизни.
Таких проявлений инициативы и внимания со стороны новой сотрудницы, которые не ускользнули от внимания подмечающего такого рода детали россиянина, было несколько. Однажды Андрей обмолвился Юноне, что очень любит польский фильм «Ва-банк» и ему нравится музыка оттуда, но вот диск с саундтреком он никак не может найти в польских магазинах. И был приятно удивлён, когда полька однажды принесла ему в подарок желанный компакт. Это был уже знак внимания, а не просто добросовестное исполнение служебного задания.
Таких проявлений инициативы и внимания со стороны новой сотрудницы, которые не ускользнули от внимания подмечающего такого рода детали россиянина, было несколько. Однажды Андрей обмолвился Юноне, что очень любит польский фильм «Ва-банк» и ему нравится музыка оттуда, но вот диск с саундтреком он никак не может найти в польских магазинах. И был приятно удивлён, когда полька однажды принесла ему в подарок желанный компакт. Это был уже знак внимания, а не просто добросовестное исполнение служебного задания.
Такие и даже более отважные знаки со стороны Юноны чуткий к таким мелочам россиянин отмечал и позже. Однажды в офисе, будучи наедине с полькой в её комнате (Тамара была в тот момент в банке), Андрей в разговоре обмолвился о чём-то, связанном с оборудованием фирмы. Сейчас, спустя двадцать пять лет, не помнилось уже, о чём собственно шла речь. Но зато крепко засела в памяти фраза, которую сказала Юнона. Это был её ответ на какой-то вопрос Андрея. И ответ звучал так: «Всё, что находится в этом офисе, принадлежит Вам». Произнесено это было вполне нейтрально, скромно, но в устах молодой польки звучало настолько двусмысленно, что Андрей не мог этого не отметить. Конечно же, он ничего не сказал Юноне, но в глубине души надеялся, что не по простоте душевной она так сказала, что вложила в эти свои слова тот шаловливый подтекст, который усмотрел в них Андрей. Может быть, думалось ему, это маленький несмелый шажок с её стороны к установлению каких-то менее формальных, чем просто служебные, отношений
Были и другие шаги. Уже «не словом, но делом» Юнона давала понять Андрею, что ей не безразличны проблемы фирмы и что на неё можно рассчитывать. Она по собственной инициативе стала задерживаться на работе, чтобы доделать начатые и незавершённые задания. В те месяцы конца 1995 года бизнес россиянина бурно развивался, документов было очень много, и шеф, конечно же, не мог не отметить усердия молодой сотрудницы.
Спустя много лет, пытаясь анализировать начало их отношений, россиянин по-прежнему не мог понять, был ли с её стороны это тонкий (и надо сказать правильный, попавший в точку) расчёт, или же это было искреннее желание помогать владельцу фирмы. Конечно же, с надеждой, что это желание помогать будет замечено и оценено.
Так или иначе, старания Юноны достигли цели: и без того симпатизирующий ей Андрей был подкуплен таким отношением к нему лично и его фирме (это было даже, пожалуй, важнее в тот момент). Постепенно между ними начали незаметно устанавливаться те субтильные, почти неосязаемые отношения, когда что-то уже витает в воздухе, угадывается, но дать определения этому ещё нельзя. Особенно мило выглядело смущённо-почтительное отношение польки к шефу. Сказывалась и разница в возрасте: ей двадцать два, ему тридцать пять. Та её внимательность при выслушивании поручений очень импонировала Андрею, возможно, такое трепетное отношение ко всему, что он говорил и было залогом старательной работы польки. Автоматически это привело к тому, что круг её служебных обязанностей стал расширяться, шеф постепенно поручал всё более ответственные задания. Юнона постепенно начинала быть не просто полезной, но и незаменимой.
Это был конец 1995 года. Как же всё изменилось через двадцать пять лет!
И если цель одна
И в радости и в горе,
То тот, кто не струсил
И вёсeл не бросил,
Тот землю свою найдёт.
Видимо, цели у Андрея и Юноны были разные. Изначально.
Глава 6. Физиология чувств
Мудрый не тот, кто знает ответы на все вопросы, а тот, кто знает вопросы, на которые нет ответа.
Урсула Ле Гуин
У родителей жены Андрея была дача в Подмосковье. В советские времена слово «дача» подразумевало, как правило, участок в шесть соток и летний (иногда и утеплённый, приспособленный к зиме) домик. Хотя бывали и исключения. В описываемом случае это был деревенский дом в посёлке Алабушево, с небольшим участком, хозяйственными постройками и даже маленьким прудиком, где летом успевали завестись головастики и мелкие рыбёшки.
В этом-то доме тогда, в далёких восьмидесятых, Андрею первый раз в жизни довелось столкнуться с необъяснимым с точки зрения материалистических наук явлением. Дом был двухэтажный, старый, деревянный. Внизу находились застеклённая терраса, столовая и большая комната. Наверху только одна спальня. И оказалось, что когда Андрей, поднявшись по скрипучим ступеням лестницы, входил в эту спальню, пахнущую яблоками, сушёными травами и старыми книгами, он начинал испытывать очень странное ощущение. В первые же тридцать секунд появлялось чувство какого-то дискомфорта, хотелось поскорее развернуться и выйти. Если же, пересилив себя, Андрей оставался на верхнем этаже дольше минуту или две, то в животе начинался странный процесс появлялось непонятное тянущее ощущение: как будто немедленно надо поспешить в туалет. Причём сознание ясно подсказывало, что желудок и кишечник работают нормально, и «позывы» эти имеют совершенно иную причину. Какую Андрей понять не мог. Но стоило спуститься вниз на первый этаж, как всё тут же приходило в норму.
Проведя в течение нескольких месяцев ряд «эспериментов» и убедившись, что это не случайное совпадение, а закономерность, физик-экспериментатор отказался от попыток понять причину происходящего. В голову не приходило ничего, кроме мистических мыслей о обитающих под крышей духах или других версий в стиле историй Эдгара Аллана По об убиенных в этой конкретной комнате. Что ж, дом был старый, куплен родителями жены от прежних владельцев кто знает, какие тайны хранила его история?
Это был первый случай, когда какие-то нематериалистические законы давали Андрею знаки вполне физиологического характера. Прежде он не имел об этой теме никакого понятия и просто смирился с тем, что на второй этаж ему лучше не подниматься. Уже много лет позже, Андрею довелось прочитать, как Эрнст Мулдашев описывал ощущения людей, пытающихся продвигаться в подземных пещерах Харати. И тогда вспомнились его ощущения в подмосковном Алабушево, и он очень хорошо понял описываемую Мулдашевым ситуацию, когда какая-то невидимая, необъяснимая, не поддающаяся регистрации физическими приборами сила не давала ступить шагу исследователям, заставляя их повернуть назад и поскорее выбраться из пещеры.
Второй случай физиологического переживания нематериалистического свойства (как бы странно ни звучал этот оксюморон) Андрею «помогла» пережить всё та же жена. Дело было также в восьмидесятых, года два-три после свадьбы, что подразумевало появление хотя бы изредка конфликтов не такое уж и нечастое явление в молодых семьях. «Медовый» период уже прошёл, а «притирка» характеров ещё не закончилась. Вот после одного из таких конфликтов довольно серьёзного уже поздно ночью Андрей попробовал уснуть. Лёжа в постели на спине, закрыл глаза. Мысли продолжали «кипеть». Рядом буквально в двадцати сантиметрах от него лежала (и кажется, спала, впрочем такой уверенности не было) жена. И вот тогда-то и посетило его странное, доселе никогда не испытанное ощущение. Одновременно с мыслью о том, что вот тут, совсем рядом, почти вплотную, лежит его благоверная, пришло почти физическое чувство полёта на какой-то огромной высоте. Точнее, нет даже не так. Было ощущение, что его тело не лежит на кровати, а парит в какой-то чёрной вселенской пустоте. И до ближайшего чего бы то ни было сотни тысяч километров. То есть вокруг ни-че-го! Причём это положение странного «зависания» совершенно чётко фиксировалось мозгом, как невозможное, поскольку вот тут на расстоянии ладони лежит и спит жена. Никогда не испытанная таким образом амбивалентность, дуальность ощущения запомнилась навсегда. Длилось это недолго, но очень ярко проиллюстрировало Андрею на уровне физиологии то, о чём в тот момент думалось: вот рядом человек, который должен быть самым близким, но его НЕТ рядом он бесконечно далеко! И ты сам, один во всей этой чёрной Вселенной.
Отчасти что-то похожее Андрею довелось много лет позже ощущать в моменты практик по выходу из тела по методу Михаила Радуги. Но это уже совсем другая история, как писали братья Стругацкие.
Третья разновидность необъяснимых академической физикой ощущений дала о себе знать в последние пару лет общения с Юноной. Когда случалось Андрею войти в её рабочий кабинет, то как будто невидимая, но вполне ощутимая волна накатывалась на него от сидящей за письменным столом польки. Просто физиологически ощущалось, насколько она недовольна, что шеф вошёл к ней, занятой по горло работой, и опять будет мешать, отвлекать, задавать какие-то вопросы. Трудно было найти внешние проявления действия такой волны ни мурашек на коже, ни холодка внутри. Несколько похоже это было на ощущение перепада температур, когда человек, открывая дверь в парилку из предбанника, сразу же ощущает разницу. Но тут никакой разницы температур не было просто, входя в «зону действия» польки, Андрей ЧУВСТВОВАЛ мягкий удар этой волны неприязни.
Четвёртый же эффект проявления ментального через физиологию обнаружился в тех же восьмидесятых годах, но, в отличие от первых двух, остался с Андреем на всю жизнь.