Теплов вскрывает характерные для различных областей искусства психологические средства выражения их содержания: словесное творчество имеет функцию обозначения, передавая свое содержание через значение слов языка, живопись характеризуется изобразительной функцией, добиваясь внешнего сходства сизображаемым, «основная функция музыки выражение» (тамже, с. 14). Нофункция музыки не ограничивается выражением; она может также изображать иотражать. Теплов пишет: «музыка, взятая сама по себе, может только выражать эмоциональное содержание, новконтексте других внемузыкальных средств познания познавательное значение музыки раздвигается до широчайших пределов. Музыка не может дать новых фактических или идейных знаний, ноона может ввысокой степени углубить имеющиеся знания, дав им новое качество, сделав их знаниями эмоционально насыщенными». Осуществляясь через эмоцию, понимание музыки не заканчивается ею, ибо «в музыке мы через эмоцию познаем мир. Музыка есть эмоциональное познание» (тамже, с. 18).
Апелляция кпсихологическим портретам музыкантов ипродуктам их творческой деятельности стала одним из средств выявления содержания музыкальной одаренности, анализа разных видов музыкальной деятельности. Так, рисуя личностный портрет Н.А. РимскогоКорсакова44 как композитора, Теплов выделяет следующие его особенности: «музыкальность», «сила, богатство иинициативность воображения», «богатство зрительных, вчастности, цветовых, образов итеснейшая, интимнейшая связь слухового воображения со зрительным», «чувство природы», «вдохновение» или способность «эмоционально погружаться взахватившее его содержание иконцентрировать на нем все свои душевные силы», наличие большого духовноинтеллектуального иэмоционального содержания (тамже, с. 1927).
К анализу творческой деятельности музыкантов Теплов неоднократно обращался ина последующих этапах своей научной деятельности. Обэтом свидетельствуют, вчастности, хранящиеся вего личном архиве статьи «О композиторах» (Теплов, 2003а), «Творчество М.А.Балакирева» (Теплов, 2003д), впервые опубликованные в2003г. Вних уточняется понимание музыки как предмета научного психологического исследования. Теплов пишет, что «изучение музыкальных произведений должно прежде всего стремиться кстрогой научности». Этому, поего мнению, немешает принадлежность музыки квненаучной сфере, ибо «не то важно, каков объект нашей мысли, ато важно, какой характер имеет сам процесс мысли». Изучая музыкальное, поэтическое по своей природе произведение, ученый должен следовать научной логике, переходя от фактов кзаконам, отчастного, конкретного кобобщенному иотвлеченному. Указанную стратегию он демонстрирует на примере исследования творчества Скрябина45, считая необходимым, «насколько возможно полно, изучить его личность, его музыкальную физиономию, психологию его творчества, внутреннее ивнешнее построение его произведений, связь его спредшествующими исовременными композиторами, его роль вистории музыки» (Теплов, 2003a, с. 262). Это, всвою очередь, требует рассмотрения основных мотивов современной русской музыки, тенденций развития русской национальной музыкальной школы, т.е. того культурного контекста, вкотором формировалось творчество композитора. Обращает на себя внимание тот факт, что, наряду ссугубо психологическими показателями, Теплов выделяет само музыкальное произведение иего строение как важную информативную единицу анализа творческой деятельности. Как отмечает М.В. Никешич, предложенный Тепловым подход кизучению творчества Скрябина исегодня, «по существу, является основой методологии, применяемой внаучном изучении творчества как А.Н. Скрябина, так идругих композиторов» (Никешич, 2003, с. 366).
Живопись как источник психологического знания рассматривается С.Л Малафеевой иН.Н. Ващило на материале изобразительного творчества врусской культуре XVIII в. (Малафеева, Ващило, 2001). Результаты проведенного анализа позволили выявить серьезные инновационные тенденции вданной сфере, явившиеся результатом социальнокультурных преобразований петровской эпохи. Главной из них было появление светской живописи, основанной на национальной традиции ииспользующей западноевропейский опыт. Предметом исследования вработе выступала портретная живопись всилу ее непосредственной обращенности кчеловеку, невозможности «существования вне личностного осмысления иотношения кявлениям действительности» (тамже, с. 117). Авторы пишут, что «преобладание портрета врусской живописной школе XVIII в. обусловлено извечно присущей русскому искусству ориентацией на человека, получившей благодатную почву для своего развития впериод Просвещения» (тамже, с. 116). Следует отметить, что сфокусированность внимания на человеке признавалась как отличительная черта русской живописной школы иее зарубежными исследователями. Как пишет А.Б. Стерлигов, «западноевропейские исследователи русской культуры признавали, что русские сводят мир кчеловеку иупорно оценивают мир счеловеческой точки зрения, что русский антропоцентризм это иесть главная поэтическая сила врусских произведениях. Вера ввозможность проникновения вдушу человека, вее доступность, хотя ивозникла вРоссии сопозданием, лишь вXVIII веке, зато не растрачена до сих пор» (Стерлигов, 1986, с.6). Интересной представляется мысль авторов работы, что портрет не только изображал конкретного человека по словам А.Г. Габричевского, «портретную личность» (Габричевский, 1928), но ивоссоздавал «коллективный портрет общества». Поэтому, «вглядываясь влица людей» как носителей культуры своего времени, можно описать иих индивидуальные характеристики, ивоплотившиеся вних особенности эпохи, духа исторического времени. «Возможность реконструкции элементов культуры иобщественной психологии периода Просвещения определяется тем, что ихудожник, иего модель являлись носителями одной итойже культуры» (Малафеева, Ващило, 2001, с. 116).
Живопись как источник психологического знания рассматривается С.Л Малафеевой иН.Н. Ващило на материале изобразительного творчества врусской культуре XVIII в. (Малафеева, Ващило, 2001). Результаты проведенного анализа позволили выявить серьезные инновационные тенденции вданной сфере, явившиеся результатом социальнокультурных преобразований петровской эпохи. Главной из них было появление светской живописи, основанной на национальной традиции ииспользующей западноевропейский опыт. Предметом исследования вработе выступала портретная живопись всилу ее непосредственной обращенности кчеловеку, невозможности «существования вне личностного осмысления иотношения кявлениям действительности» (тамже, с. 117). Авторы пишут, что «преобладание портрета врусской живописной школе XVIII в. обусловлено извечно присущей русскому искусству ориентацией на человека, получившей благодатную почву для своего развития впериод Просвещения» (тамже, с. 116). Следует отметить, что сфокусированность внимания на человеке признавалась как отличительная черта русской живописной школы иее зарубежными исследователями. Как пишет А.Б. Стерлигов, «западноевропейские исследователи русской культуры признавали, что русские сводят мир кчеловеку иупорно оценивают мир счеловеческой точки зрения, что русский антропоцентризм это иесть главная поэтическая сила врусских произведениях. Вера ввозможность проникновения вдушу человека, вее доступность, хотя ивозникла вРоссии сопозданием, лишь вXVIII веке, зато не растрачена до сих пор» (Стерлигов, 1986, с.6). Интересной представляется мысль авторов работы, что портрет не только изображал конкретного человека по словам А.Г. Габричевского, «портретную личность» (Габричевский, 1928), но ивоссоздавал «коллективный портрет общества». Поэтому, «вглядываясь влица людей» как носителей культуры своего времени, можно описать иих индивидуальные характеристики, ивоплотившиеся вних особенности эпохи, духа исторического времени. «Возможность реконструкции элементов культуры иобщественной психологии периода Просвещения определяется тем, что ихудожник, иего модель являлись носителями одной итойже культуры» (Малафеева, Ващило, 2001, с. 116).
Справедливо подчеркивается, что портретная живопись должна рассматриваться сточки зрения не только ее познавательной ценности как важного источника раскрытия внутреннего мира человека, ноитого огромного воспитательного потенциала, который она несет всебе, побуждая воспринимающих ее людей сочувствовать исопереживать изображенным персонажам.
В работе прослеживается эволюция портретной живописи XVIIIв., выражающаяся впереходе от условного образа человека кнеповторимой индивидуальности, «от человекамодели впарсуне кчеловеку социальному типу» впарадных икамерных портретах мастеров петровского иелизаветинского периодов, и, наконец, «к воссозданию человека как личности впортретах художников конца XVIII столетия».
Примечательно, что предметом художественного познания выступали, наряду свыдающимися деятелями эпохи, также рядовые люди:
«уменье найти прелесть внекрасивом лице, обыденное преобразить вчарующий образ было свойственно портрету XVIII века» (Габричевский, 1928, с. 246).
Художники активно утверждали вобщественном сознании новое понимание ценности человека, определяющейся не статусом или внешней красотой, а, впервую очередь, сокровищами души. Изображение человека впортретах И.Н. Никитина, Ф.С. Рокотова, В.Л. Боровиковского, Д. Левицкого идр. столь глубоко психологично иреалистично, что именно по ним мы воспроизводим сегодня облик человека того времени. «За образами ученых ифилософов, воинов игосударей, очаровательных женщин ипростых крестьян вкартинах художников выступают, заявляют осебе реальные живые люди сих слабостями идостоинствами, радостями ипечалями. Каждый портрет это яркий, неповторимый внутренний мир» (Малафеева, Ващило, 2001, с. 137). Таким образом, проведенный вработе анализ убедительно показывает, что живопись является мощным средством проникновения впсихический мир человека, его глубокого постижения.
Примером продуктивного использования культурологических данных впсихологическом исследовании выступает работа И.А. Джидарьян, посвященная анализу представлений осчастье врусской культуре (Джидарьян, 1997; 2001). Результаты конкретноэмпирического анализа дополняются рассмотрением широкой палитры мнений многих известных русских мыслителей, деятелей культуры, выступающих вкачестве важного источника изучения рассматриваемой проблемы.
Примером продуктивного использования культурологических данных впсихологическом исследовании выступает работа И.А. Джидарьян, посвященная анализу представлений осчастье врусской культуре (Джидарьян, 1997; 2001). Результаты конкретноэмпирического анализа дополняются рассмотрением широкой палитры мнений многих известных русских мыслителей, деятелей культуры, выступающих вкачестве важного источника изучения рассматриваемой проблемы.
Говоря вцелом об искусстве как особой форме психологического познания, можно выделить ряд моментов.
Искусство это один из исторически ранних видов творческой ипознавательной деятельности. Оно возникло внедрах жизненной практики человека итесно связано сней, является тонким иточным отражением ее насущных проблем. Предшествуя всвоем развитии появлению науки, искусство является одной из основ ее становления.