Глава 4. Надежды и разочарования
Дворец санджак-бея в Манисе.
Филиз Султан и не заметила, как пролетели годы ее спокойной и умиротворенной жизни в Манисе. Долго она пыталась примириться с тем, что у ее любви к султану оказался столь печальный конец. Но когда это, наконец, произошло, она перестала терзать саму себя, томиться от любовной тоски и горевать об утраченном. Время стало ее лекарем, и оно действительно исцелило ее, но ценой боли и грусти, растянувшихся на целые годы.
Постепенно пришел опыт, и султанша больше не чувствовала себя в гареме не на своем месте. Теперь Филиз Султан знала, как и что ей следует делать. Ее неуверенность в своих силах исчезла, уступив место степенной и спокойной твердости. И под ее началом гарем Манисы жил в относительном мире и покое. Хотя не редкостью было и нарушение этого покоя, потому что давным-давно было разрушено то хрупкое равновесие, когда матери шехзаде чувствуют себя равными по положению, а наложницы не обделенными вниманием своего господина, ради которого и томятся в гареме.
И равновесие это было разрушено неожиданным появлением в гареме Манисы одной-единственной женщины. Это случилось много лет назад, но Филиз Султан до сих пор помнила свое потрясение, когда сын, возвращаясь вместе с нею в Манису со свадьбы Нилюфер Султан, по пути вдруг свернул в Старый дворец. Никому ничего не объясняя, он потребовал отдать ему одну из рабынь, которая прежде, как оказалось, служила Нилюфер Султан, но в наказание ее госпожи, пытавшейся сбежать, была сослана Хафсой Султан сюда. Хафсы Султан уже не было на вершине власти, потому никто не посмел противиться воле шехзаде, и он получил желаемое без каких-либо препятствий.
Филиз Султан помнила и тот миг, когда она, в полном недоумении стоя возле своей кареты, смотрела на спину своего сына. Шехзаде Мурад в волнительном нетерпении переминался с ноги на ногу и ждал, когда евнухи приведут ему рабыню, а его мать с болью понимала, что в очередной раз она оказалась настолько слепа, что даже не догадалась о чувствах сына, воспылавшего страстью подумать только! к какой-то служанке. Верно, по ней он так печалился в Манисе, а она-то полагала, что он тоскует по дому и семье. Мысли об этом вызывали в ней крайнее возмущение. Недопустимо, чтобы шехзаде, наследник престола, так необдуманно, в пылу чувств нарушал правила и требовал отдать ему рабыню, принадлежащую гарему повелителя и являющуюся даже не наложницей, а простой служанкой.
Понимая, что сейчас она бессильна, Филиз Султан с хмурым видом наблюдала за тем, как к ним по дорожке ступает темноволосая, милая на вид девица, которая, увидев ее сына, вся затрепетала и улыбнулась так, словно не верила своему счастью. Шехзаде Мурад не выдержал и сам подался к ней с тем, чтобы жадно ухватиться за ее руки, прижать их к губам и начать целовать. Филиз Султан вся побледнела, став свидетелем подобного его поведения при стольких слугах. Да и, если на то пошло, при ней! Но на султаншу никто не обращал внимания.
Дафна шехзаде Мурад с облегченной, счастливой улыбкой обхватил ладонью лицо служанки.
Я думала, что больше никогда не увижу вас, приводя Филиз Султан все в большее возмущение, эта Дафна со слезами на глазах накрыла ладонь шехзаде, лежащую на ее щеке, своей. Я так и не смогла вам сказать Тогда, в ночь перед вашим отъездом в Манису, я написала вам, прося о встрече, чтобы признаться в том, что и мое сердце наполнилось любовью к вам, но, видимо, оно не достигло вас. Или вы не захотели прийти. Я решила, что вы отказались от меня.
Дафна шехзаде Мурад с облегченной, счастливой улыбкой обхватил ладонью лицо служанки.
Я думала, что больше никогда не увижу вас, приводя Филиз Султан все в большее возмущение, эта Дафна со слезами на глазах накрыла ладонь шехзаде, лежащую на ее щеке, своей. Я так и не смогла вам сказать Тогда, в ночь перед вашим отъездом в Манису, я написала вам, прося о встрече, чтобы признаться в том, что и мое сердце наполнилось любовью к вам, но, видимо, оно не достигло вас. Или вы не захотели прийти. Я решила, что вы отказались от меня.
Я не получал никакого послания, в полном недоумении ответил шехзаде Мурад, а после, не веря тому, что услышал, второй рукой обхватил ее лицо и удивленно вгляделся в полные слез золотисто-карие глаза, по которым так тосковал. Подожди Ты сказала, что и твое сердце?..
Да, понимая, он чем он спрашивает, со светлой грустью улыбнулась Дафна. И мое.
Когда ее сын, рассмеявшись, наклонился в явном намерении поцеловать служанку, имевшую наглость не обращать на нее внимания и столь свободно вести себя с шехзаде, словно будучи равной ему, Филиз Султан не выдержала.
Мурад!
Тот замер в каких-то миллиметрах от лица Дафны и, неохотно от нее отстранившись, обернулся через плечо на мать с таким видом, будто она была неким досадным обстоятельством.
Думаю, нам пора отправляться в путь, если тебя здесь больше ничего не удерживает.
Султанша, девица наконец-то соизволила ее поприветствовать и поклонилась.
Смерив ее ледяным взглядом, Филиз Султан промолчала и, развернувшись, скрылась в карете, как бы показывая, что больше не намерена ждать ни минуты. Шехзаде Мурад с совершенно счастливым видом повернулся к Дафне и, не отрывая от нее взгляда, поцеловал ее руку. Та с нежностью за ним наблюдала, до сих пор с трудом сознавая, что в одно утро ее жизнь так резко изменилась.
До Манисы несколько дней пути. Уверен, тебе там понравится.
Теперь я буду с вами? словно боясь спугнуть свое счастье, тихо спросила Дафна.
Со мной, подтвердил он и скользнул пальцами по ее щеке, чуть коснувшись ее нижней губы. Заставив себя не думать о поцелуе, шехзаде ободряюще улыбнулся. Иди в карету к валиде.
Не сказать, что Филиз Султан тогда была рада провести путь до Манисы в обществе служанки, любовь сына к которой она сочла унизительной для него и для себя. Несмотря на красоту и столь же милый, как ее улыбка, нрав, султанша была к девушке совершенно не расположена и подчеркнуто ее игнорировала. Дафна была удивлена, чем же она заслужила такое отношение султанши, но не хотела еще больше накалять атмосферу и все те дни, что они ехали в карете, тоже молчала и созерцала проплывающие за окном пейзажи.
Филиз Султан, скрепя сердце, еще готова были смириться с появлением в гареме Дафны, которая столь полюбилась ее сыну, но к тому, что произошло по их прибытии во дворец, она не была готова совершенно. Их жизни перевернулись с ног на голову, а миру, прежде царившему в гареме, пришел конец.
В тот же вечер Ассель закатила ужаснейший скандал, увидев в гареме свою бывшую подругу, ставшую впоследствии ее соперницей за сердце шехзаде. Она ворвалась к той в комнату, кричала, обвиняла и оскорбляла ее, а после едва не бросилась на Дафну с кулаками благо, вовремя подоспели слуги и увели ее. Возможно, именно эта ошибка стала для Ассель роковой, потому что шехзаде Мурад пришел в небывалый гнев, узнав о случившемся. И с тех самых пор, даже по прошествии многих и многих лет и после рождения их общего сына, он был к ней неизменно холоден и редко даже бросал на нее взгляд.
Хотя, и не соверши Ассель такой ошибки, вряд ли бы что-то изменилось. Шехзаде Мурад ночь за ночью проводил лишь со своей избранницей, которую назвал именем Сафанур за ее светлую улыбку и доброту, и больше никого, кроме нее, не видел. Аллах свидетель, Филиз Султан пыталась его вразумить, напомнить о правилах гарема, об обычаях, согласно которым ему не пристало довольствоваться лишь одной фавориткой, но сын, словно ослепленный, ее не слышал. Наоборот, этим она только больше отталкивала его от себя в объятия этой Сафанур. Вместе с отвергнутой Ассель в гареме завяла и красавица Амирхан, которой, однако, в ее единственную ночь с шехзаде удалось забеременеть. На свое счастье она родила сына и в нем обрела смысл жизни.
Сафанур так и не смогла подарить своему господину наследника она рожала только девочек, но от этого любовь шехзаде Мурада к ней не ослабевала, хотя разочарование должно было бы ее умалить. Наоборот, Филиз Султан с горечью признавала, что дочерей от Сафанур он любил даже больше, чем своих шехзаде. Бороться с влиянием Сафанур на ее сына оказалось бесполезно, и Филиз Султан вскоре примирилась и с этим. Амирхан за одну встречу не успела полюбить шехзаде, потому она нисколько не страдала по нему и радовалась своему материнству. Единственной, кто так и не смог примириться с установившимся положением вещей, была Ассель. Ее интриги и скандалы отравляли мирную жизнь дворца, а особенно жизнь Сафанур, к которой она питала всепоглощающую ненависть.
Сафанур так и не смогла подарить своему господину наследника она рожала только девочек, но от этого любовь шехзаде Мурада к ней не ослабевала, хотя разочарование должно было бы ее умалить. Наоборот, Филиз Султан с горечью признавала, что дочерей от Сафанур он любил даже больше, чем своих шехзаде. Бороться с влиянием Сафанур на ее сына оказалось бесполезно, и Филиз Султан вскоре примирилась и с этим. Амирхан за одну встречу не успела полюбить шехзаде, потому она нисколько не страдала по нему и радовалась своему материнству. Единственной, кто так и не смог примириться с установившимся положением вещей, была Ассель. Ее интриги и скандалы отравляли мирную жизнь дворца, а особенно жизнь Сафанур, к которой она питала всепоглощающую ненависть.
Как могла, Филиз Султан старалась все эти годы поддерживать в гареме порядок, но она устала от желчной и высокомерной Ассель, к которой была также недружелюбна, как ее сын. Сафанур она тоже недолюбливала, но по другим причинам. Конечно, ее возмущало то, что сын был столь предан одной женщине вопреки правилам и традициям, но было еще кое-что. В глубине души Филиз Султан завидовала. Даже в лучшую пору их отношений с султаном Баязидом такой любви, такой абсолютной преданности она, увы, не познала, ведь именно поэтому в ее жизни и появилась Эмине Султан.
Ее отдушиной и доверенным лицом в гареме стала Амирхан. Фаворитка никогда не была уличена в чем-то недостойном, вела себя степенно, отличалась рассудительностью и занималась лишь сыном, с достоинством принимая свою участь. В ней Филиз Султан обрела преданного друга и свою опору часто, если Ассель переступала грань, Амирхан вставала на ее защиту или же с готовностью выслушивала все, что у Филиз Султан было на сердце.
В это утро Филиз Султан проснулась с уже ставшими привычными болями в желудке, которые с возрастом стали беспокоить ее все чаще. Былые переживания и скудный аппетит стали причинами ее болезни, и султанша все сильнее от нее страдала. Отвары, которые ей прописывали лекари, лишь на время заглушали боль, но она неизменно возвращалась. Облачившись с помощью служанок в темно-синее бархатное платье с узкими рукавами, расшитыми серебряной нитью, и в драгоценности с сапфирами, Филиз Султан распорядилась не о завтраке, а о том, чтобы ей поскорее приготовили целебный отвар.