Время что по-собачьи считай, что по-человечьи будто остановилось. Куко стоял передо мной на пятачке арены: его держали на поводке, хотя какого, извиняюсь, надо было его держать он дрожал всем телом и шагу не в силах был ступить. Тогда его, наоборот, принялись тянуть ко мне поближе и тоже хлестать для куражу. Однако в его случае вместо животной злобы добились только ужаса. Терьер не мог и не хотел драться. Ясно было, что судьба его стать спарринг-партнером на один раз, второго он не выдержит, чтобы двуногие смогли оценить мои боевые качества. Испробовать меня поначалу на легкой добыче. Учебное убийство. Но ведь я пришел сюда именно для этого чтобы занять какое-то положение и потом сплести интригу. Слишком далеко я зашел, слишком многим рискнул теперь поздно идти на попятный. Теперь на кону стояла и моя жизнь. А это, само собой, означало смерть для терьера.
Играя свою роль, я оскалился и залился яростным лаем, хотя смысл его могла разгадать только эта несчастная псина, стоявшая передо мной.
Мне очень жаль, старина, что так вышло, вот что значил мой лай.
Выпученными глазами Куко скользнул по мне, словно не узнавая. Словно не мог сфокусировать их.
Пожалуйста наконец пролаял он в ответ.
Ничего не могу сделать.
Не нападай на меня, прошу тебя взмолился он. Сжалься. Не убивай.
Это невозможно, Куко Либо ты, либо я. Сам знаешь Ты одноразовый спарринг-партнер. Если не я, так другого приведут.
Он затрясся так, что у него подогнулись задние лапы, между которыми был зажат хвост. И чуть не упал. Человек, державший поводок, встряхнул Куко, хлестнул его по спине.
Отпусти меня, снова проскулил терьер. Дай уйти.
Не могу. Ты сам знаешь, что не могу. А и отпущу далеко не уйдешь.
Тогда хоть не убивай Можешь ранить, если хочешь, но не убивай.
Им не этого надо.
Я жить хочу!
Я подался вперед, оскалился, как бы показывая, что невтерпеж накинуться на него. Люди встретили это одобрительными криками.
Это будет быстро. Бросайся на меня обещаю, что все произойдет очень быстро. Ты ничего даже не почувствуешь. И мотнул головой, показывая на людей. Хочешь, чтоб тебя затравили как зайца? Не доставляй им такой радости.
Он повел вокруг глазами, полными ужаса. Свесил язык меж смехотворных клычков.
Умри достойно, сказал я. Как настоящий пес.
Он весь скорчился в отчаянии. Заскулил. Присел на задние лапы, отставил хвост и выпустил струйку жидкого помета. Человек снова стегнул его концом поводка.
Он весь скорчился в отчаянии. Заскулил. Присел на задние лапы, отставил хвост и выпустил струйку жидкого помета. Человек снова стегнул его концом поводка.
Избавься навсегда от этих сволочей. Давай. Атакуй и покончим с этим.
Он вдруг застыл, еще шире открыв глаза:
Обещаешь, что это будет быстро? Клянешься Великим Псом?
Я не верю в Великого Пса, но клянусь. Бросайся на меня. Прыгай прямо в пасть и ни о чем не беспокойся. Предоставь все мне.
Он затряс головой.
Ты меня обманываешь, гад Ведь знаешь же, что я не могу этого сделать.
Не обманываю. Я знаю, что говорю и что делаю. Нет у тебя другого пути. Вперед, Куко! Ты сможешь!
Ты все врешь и путаешь меня! завыл он, и человек снова дернул поводок. Не могу!
Да вспомни ты, слякоть, о своих предках-волках. Соберись с духом. Перестань трусить. Представь, что твой хозяин тот, у кого тебя украли, смотрит на тебя сейчас. Ты же не хочешь разочаровать его? Ведь не хочешь, правда? Он смотрит на тебя.
Куко вдруг затих. И как будто призадумался.
Хозяин простонал он.
Да. И он смотрит на тебя. Разве ты не видишь? Смотрит, как ты дерешься, и приговаривает: «Хороший хороший пес».
Он помедлил еще мгновение. Потом глубоко вздохнул и словно преобразился. Испуг исчез, сменившись какой-то дикой отчужденностью, и я увидел, как в этот высший и последний час ему на помощь пришли позабытые древние инстинкты. И, как по волшебству, исчез маленький, робкий, насмерть перепуганный терьерчик вместо него появился настоящий пес. Я видел, как он торчком вздернул уши, взъерошил шерсть на загривке и на темени, ощерился и сильно дернул поводок, требуя отстегнуть карабин с ошейника. И под гремевшие вокруг нас смех и крики бедный песик, наконец-то обретший мужество, словно почувствовал на себе взгляд своего потерянного хозяина, разинул пасть, закрыл глаза и ринулся прямо на меня. Я же, почувствовав, что и меня спустили с поводка, успел приподняться на задних лапах, принять его передними и молниеносно сомкнуть клыки у него на шее под углом челюсти, где проходит главная жила: перекусишь ее быстро, чисто и милосердно отправишь собаку на Темный Берег.
· 7 ·
Кто рано встает, тому Бог подает
Я, разумеется, прошел испытание. И уже на следующее утро получил право на изрядный кусок мяса и отдельную клетку на Барранке, в помещении для бойцов. Нас, претендентов на чемпионское звание, содержали как принцев, потому что люди видели в нас возможность заработать. Не могу сказать, узнал ли меня кто-нибудь, видевший прежде мои выступления, а потому не могу, что из человечьей речи разбираю лишь отдельные слова и краткие команды, да и их тоже, как все собаки, воспринимаю больше по тону, чем по смыслу. Не знаю, что могли бы сказать по этому поводу мои новые хозяева, но факт в том, что они во мне признали или узнали бойцового пса. Немудрено с моим-то, извините, экстерьером, с моими клыками, с моими подрубленными ушами, с моими шрамами и с моей смертоносной стремительностью в миг убийства. Как я и предполагал, жертва бедного Куко была не напрасна. Я оказался там, куда и стремился попасть.
Чуть не целый день я провалялся в клетке, стараясь не думать ни о терьере, ни о Томасе, усталом лабрадоре. Таким псам, как я, думать вообще вредно, а особенно, если в прошлом, то есть в памяти, у них кровь. Воспоминания перемешиваются с настоящим, сны делаются кошмарами, и, как я уже говорил, наступает такой миг, когда мозги начинают двигаться у тебя в голове, и ты перестаешь понимать, где ты, на самом ли деле все это происходит или привиделось, сейчас или было давным-давно. Так что думают пусть собаки вроде Агилюльфо, благо у них для этого занятия есть и охота, и время, и условия. Я же лежал на полу своей клетки и ограничивался ожиданием дальнейших событий. И во второй половине дня дождался одно по крайней мере не замедлило случиться.
Оно было неизбежно. Новые хозяева захотели испробовать меня на собачке калибром покрупнее, чем был покойный Куко: свести с бойцовым псом. И еще не наступил вечер, как я снова оказался на ринге, и на этот раз перед совсем иным противником. Уж какой там спарринг. Ко мне вывели гигантского пса широкогрудого, с квадратной мордой и обрезанными ушами: таких собачек люди называют «немецкий дог». Это было самое основное, но от моего опытного взгляда не укрылись и кое-какие подробности. Я сразу понял, что схватка будет не насмерть: устроители никогда не пойдут на то, чтобы два прекрасных экземпляра бойцовых собак уничтожили друг друга. Пес, который стоял передо мной нас обоих держали на поводке и скалил зубы, был не из бывших знаменитостей, ныне служащих «грушей» для восходящей звезды: нет, это был молодой, хорошо тренированный боец в расцвете сил и в отличной форме. Мускулы и оскаленные клыки это доказывали.
Я хотел договориться с ним. И пролаял давай, дескать, поборемся не всерьез. Разыграем спектакль, устроим ничью, достигнем этого как его? парапета, пиетета? и разойдемся по клеткам. Однако его, что называется, заело. Оно и понятно молодой, самоуверенный, амбициозный Метит в звезды. Мнит себя Вольтом[9] или еще кем-то из кино. И вместо того, чтобы ответить вежливо, зашелся вызывающим лаем, стал рваться с поводка, будто не слыша мое разумное предложение.
Не стоит относиться к этому так серьезно, настаивал я.
Да я тебя сейчас в клочья разорву, снизошел он наконец до очень высокомерного ответа. Рухлядь старая.
Раньше такое обращение проняло бы меня до печенок. И я нашел бы, что сказать. Но все же я не первый год живу на свете. И потому холодно смерил его взглядом сверху донизу, глубоко вздохнул, подобрался, дернул поводок так сильно и внезапно, что вырвал его из рук человека, и налетел на дога.
Он, конечно, не ожидал. Этот олух был занят тем, что морщил морду и скалился. И лаял в том смысле, что сейчас сожрет старого хрыча живьем и без соли. А хрыч накинулся на него и укусил за верхнюю губу чуть пониже носа это адски больно. Потом всей тяжестью налег на него так, что он потерял равновесие. Человек, державший его на поводке, увидев, что я не на привязи, не знал, что ему делать то ли и дога спустить, то ли нет, и я воспользовался этой заминкой, длившейся считаные секунды я же говорил, что для нас время идет по-другому, вцепился в противника, а тот прижал уши, стал отпихивать меня лапами и попытался отступить для того, разумеется, чтобы получить, так сказать, пространство для маневра и атаки, в чем не преуспел, потому что я не отпускал его морду, пока не уложил брюхом кверху. Уложил на миг, но этого хватило. Кто-то схватил волочившийся поводок, рванул и оторвал меня от дога.
Сволочь ты, пролаял тот, поднимаясь.
И облизнул кровоточащую морду. Она была прилично разодрана.
Кто рано встает, тому бог подает, ответил я.
Мы стояли шагах в пяти-шести друг от друга. Дог глядел на меня растерянно и зло.
Ну что как тебе старая рухлядь?
Вместо ответа он глухо, угрожающе зарычал. Тем и ограничился.
Не стоит, сказал я настойчиво. Это же была не настоящая схватка, а так, прикидка, проба сил. Никто сегодня не требует от тебя рисковать жизнью.
Да пошел ты
Пойду-пойду Но не сегодня. Сегодня еще побуду здесь.
Тут люди слегка ослабили натяжение, чтобы посмотреть, что мы будем делать, а мы со свирепым лаем стали рваться с поводков. И, прежде чем нас опять растащили, мы успели соприкоснуться носами и передними лапами. В незыблемых традициях, все по прописям однако же этого было достаточно, чтобы вынести суждение. Вид у него оставался таким же внушительным, но глаза он чуть сощурил, губы подобрал, лоб разгладил, а уши немного прижал. И ни одна из этих мелких деталей не укрылась от моего внимания. Человеку неопытному они мало что скажут, а вот для пса все мгновенно становится ясно, как божий день. По всем этим приметам противник вот-вот обделается. В буквальном смысле.
Дружище, хватит на сегодня, сказал я с безмятежным миролюбием. Мы свое дело сделали.
И потом, задрав ногу, пометил площадку долгой спокойной струей.
Стемнело, и я спал в своей клетке. День выдался тяжкий, и мне в самом деле надо было отдохнуть. Но тут совсем рядом кто-то поскребся. Я открыл глаза и увидел какую-то тень. Нет, сперва огоньки глаз, а потом уж темный силуэт.