Первый актер: Что-нибудь стоящее?
Горацио: Из датской жизни.
Первый актер: На чей сюжет?
Горацио: На мой, если вас это не отпугнет.
Первый актер: Милорд!..
Горацио: Мне кажется, он вам должен понравиться. Представьте себе ночь, безлунную и мрачную, полную опасностей, словом, такую, которую вы можете наблюдать, если окажетесь на улице после второй стражи. Крытая повозка неслышно движется по Эльсинору, объезжая посты и выбирая места потемнее, и при этом во всем чувствуется какая-то тревога, что, впрочем, не удивительно, потому что на сцене разыгрывается бегство.
Первый актер: Завязка славная. А как названье пьесы?
Горацио: «Утереть нос», я думаю. Тут все дело в том, чтобы сделать это вовремя. Поэтому следующая сцена разыгрывается на причале. Представьте себе корабль уже распустил паруса и вот-вот выйдет в открытое море. Команда суетится, занятая последними приготовлениями. Тени, отблески факелов, трели капитанского свистка все то, что так создает на сцене настроение. Повозку уже разгрузили, лошадей загнали в трюм и теперь все ждут, когда капитан даст команду. Еще несколько минут и, вспенив носом волну, корабль отплывает, а зритель расходится по домам, довольный счастливой развязкой.
Первый актер: Боюсь, что в последнее время зритель уходит довольный, только если на сцене остается с десяток трупов Корабль английский?
Горацио: Оказывается, вы неплохой отгадчик.
Первый актер: Простое совпадение. В последнее время мне снится один и тот же сон, как будто я стою в Лондоне перед каким-то театром и все не решаюсь войти. Вот я и подумал Так, значит, в Лондон?
Горацио: Прямиком.
Первый актер: Тогда остается узнать последнее что там было в этой вашей повозке?
Горацио: Ах, это Сущая безделица. Не стоит даже упоминания. Актеры. Декорации к спектаклям. Костюмы Словом, актерская труппа, такая же, как ваша.
Первый актер: И она дала деру?
Горацио: Сбежала, представьте себе. Я бы даже не побоялся сказать растаяла. Растворилась, как будто ее и не бывало.
Первый актер: Какие шустрые Но какова причина этого поступка?
Горацио: Вы мне не поверите. Самая ничтожная. Им вдруг показалось, что не годится играть ложь на тех самых подмостках, на которых еще совсем недавно они играли правду. Как видите, тут замешана мораль. Это, конечно, немного скучновато, но за неимением иного, сойдет и это.
Первый актер: Какая смешная причина. (Повернувшись к остальным актерам). Слыхали? (Театрально смеется). Мораль!..
Вместе с ним смеются актеры.
Из-за такого-то пустяка!.. (Повернувшись к Горацио, серьезно и негромко). Нам надо посоветоваться.
Горацио: Валяйте. (Встает). Я пока пройдусь.
Первый актер: Нет, нет. Останьтесь. Мы обсудим это мигом.
Подойдя к актерам,Первый актер, обращаясь то к одному, то к другому, быстро жестикулирует. В ответ, каждый из актеров отвечает ему тем же. Пауза.
(Повернувшись к Горацио, негромко). Мы согласны, милорд.
Горацио: Валяйте. (Встает). Я пока пройдусь.
Первый актер: Нет, нет. Останьтесь. Мы обсудим это мигом.
Подойдя к актерам,Первый актер, обращаясь то к одному, то к другому, быстро жестикулирует. В ответ, каждый из актеров отвечает ему тем же. Пауза.
(Повернувшись к Горацио, негромко). Мы согласны, милорд.
Стук в дверь.
Горацио (сделав знак актерам, осторожно подходит к двери; шепотом, одновременно прислушиваясь): Так вы сыграете?
Первый актер (шепотом): Не сомневайтесь. Сыграем так, что затрещат подмостки.
Горацио (отходя от двери, шепотом): Смотрите только, чтобы они не развалились совсем. (Достает из шкафа кошелек).
Стук повторяется.
Т-с-с (Шепотом). Вот, возьмите.
Первый актер: Что это?
Горацио: Хватит, чтобы добраться до Лондона.
Первый актер: Вы нас обижаете. Эту пьесу мы сыграем бесплатно. Так сказать, из-за одного только уважения к публике.
Горацио: Берите, говорю вам. (Отдает кошелек актеру и прислушивается). Ушли, кажется.
Первый актер (держа кошелек в руках): Нам, право, совестно.
Горацио: Тогда успокойте себя каким-нибудь подобающим монологом, если он, конечно, найдется в вашем репертуаре. Считайте, что, будучи единственным зрителем вашей пьесы, я заплатил и за партер, и за галерку. (Подходя к столу). Теперь последнее. (Взяв со стола бумаги, помедлив). Вот тут я набросал кой-какие сценки о нашем принце. Все важное, что удержала память и кое-что с чужих слов, во всяком случае, вполне достаточно, чтобы нанизать на это правду. Когда у вас будет желание взгляните. Вдруг вам захочется в память о принце разыграть его историю? (С горькой усмешкой). Если, конечно, ваша память о нем переживет его на несколько месяцев, что иногда случается.
Первый актер: Намного больше.
Горацио: Ах, не зарекайтесь. У времени тысяча способов, чтобы отшибить нам память. Всего несколько мгновений и вот уже все, что было еще недавно так живо, так близко, уже бледнеет, уходит, стираются краски, исчезают детали и остается только сухой язык протокола, черточка между двумя датами, сноска в книге, а через какое-то время не останется и этого. Но даже если кому-то вдруг придет в голову порыться в архивах и извлечь на свет божий все эти желтые листы, переписку, воспоминания современников и очевидцев, то, что они, как ни тень праха, из которого, как ни старайся, уже не выжмешь ни капли жизни?
Первый актер: Именно на то и существуют подмостки, ваша милость. Время обходит их стороной.
Горацио: Когда бы так, там с вами вместе толкался б целый мир. (Протягивая бумаги). Возьмите.
Первый актер: С благодарностью. (Принимая бумаги). Вы делаете нам бесценный подарок.
Горацио: Не вам, и не подарок. Всего лишь возвращаю принцу обещанное, если, конечно, он в нем еще нуждается. Все остальное теперь дело случая Только заклинаю вас не делайте из этой истории ничего ни слишком назидательного, ни слишком героического. Тут слышится совсем другая мелодия. Она, правда, едва угадывается за словами и поступками, но так, что эти последние выглядят скорее приправой, чем основным блюдом. Потеряете ее и все пропало.
Первый актер: Мы будем внимательны.
Горацио: Скорее, сердечны.
Первый актер: Тогда и то, и другое.
Настойчивый стук в дверь. ГолосСекретаря: «Горацио, откройте!..»
Иду. (Негромко, актерам). Я загляну к вам вечером. Теперь прощайте. (Открывает дверь)
Секретарь (почти вбегая): Ну, наконец-то! А то я уж было подумал (Заметив актеров). Да у вас тут целый за Я хотел сказать «собранье» Я помешал?
Горацио: Они уже уходят. (Актерам). Прощайте, господа.
Один за другим, актеры уходят.
Секретарь: Плохие новости, друг мой. А если быть более точным, то очень плохие.. Да закройте же дверь!
Горацио (запирая дверь): Хуже прежних?
Секретарь: Судите сами Бернардо и Марцелл Их арестовали сегодня утром.
Пауза.
Что же вы молчите?.. Горацио?
Горацио: А что сказать? «Боже мой»? «Не может быть»? «Проклятье»? (Без выраженья). Боже мой. Не может быть. Проклятье. (Сквозь зубы). Гнусный город. Поганая страна. Зловонный мир Достаточно, надеюсь?
Секретарь: Во всяком случае, к месту, хотя по роду своей деятельности, мне этого слышать не полагается.
Горацио: Как это случилось?
Секретарь: Прямо после службы, едва они вернулись Что до Марцелла, то он отдал оружие без звука, ни о чем не спрашивая. Но вот Бернардо (Смолкает).
Горацио: Что?
Секретарь (проходя и садясь): Он так кричал, что на его крики сбежалось полгарнизона. Они вступились за него, и в результате не обошлось без потасовки. Есть раненые. Но, в конце концов, его скрутили и отвели в холодную.
Горацио: Вы слышали, что он кричал?
Секретарь: Со слов других (Понизив голос). Он звал на помощь
Горацио: Верится с трудом. Это на него не похоже.
Секретарь: Да, если бы людей. (Почти шепотом). Он звал ваш призрак.
Горацио: О, бедняга Душа простая и чистая, не знающая ни кривизны, ни оглядки. (Глухо). Жаль, там не было меня. В два голоса мы, может быть, и докричались.
Секретарь: Для шуток нету времени, Горацио. Весь Эльсинор трясет, как в лихорадке, хотя все делают вид, что ничего особенного не происходит. Похоже на торфяной пожар наверху все, как обычно, тогда как внизу бушует пламя. Один неверный шаг и ты в пекле. Послушайте, что я вам скажу, и отнеситесь к этому со всей серьезностью: бегите и, притом, немедленно.
Горацио: Бежать? Зачем?
Секретарь: Затем, зачем бегут!.. Зачем Затем, хотя бы, чтобы не оказаться вместе с Бернардо и Марцеллом.
Горацио: Я виноват не больше, чем они.
Секретарь: А они, стало быть, не больше, чем вы Отличная логика, друг мой. (Сердито). Да, что вы, ей-Богу, как малый ребенок!.. Вина найдется. Был бы человек.
Горацио: Да в чем причина? Объясните толком.
Секретарь: Я не имею права.
Горацио: Тогда, может быть, как-нибудь иносказательно?
Секретарь (махнув рукой): Э, будь что будет Только умоляю вас никому ни слова.
Горацио: По рукам. Молчу, как рыба.
Секретарь (оглянувшись на дверь, шепотом): Заговор. (Быстро). Тш-ш Ужасный заговор, Горацио. Он свил себе гнездо в самом сердце датского королевства, здесь, в Кронберге и в нем причина всех этих арестов.
Горацио: «Свил себе гнездо» это очень образно.
Секретарь: Так образно, что если бы заговорщикам удалось осуществить хотя бы часть того, что они намеревались, то Дания погибла бы.
Горацио: Ужасная потеря Значит Фортуна от них отвернулась?.. (Негромко). Проклятая баба. Сказать вам по правде, сердцем я почему-то сегодня с ними.
Секретарь: Ради Бога, Горацио!.. Или вы хотите, чтобы меня высекли кнутом за недоносительство?.. Если бы вы знали про их затеи, вы бы так не говорили.
Горацио: Жалею, что не знал.
Секретарь: Так сейчас узнаете. Достаточно сказать, что вступив в сношение с польскою короной, они готовили убийство принца, подначивали народ к неповиновению и страшно вымолвить на место святой веры отцов, хотели поставить, ну, что бы вы думали?
Горацио: Я, право, затрудняюсь.
Секретарь: Синагогу!.. Что скажете?
Горацио: Они сознались? Сами?
Секретарь: Все, как один. Рейнальдо, слуга Полония, Корнелий, Вольтиманд, все дали показания.
Горацио: Сами?
Секретарь: Важен результат. А он таков, что во всех показаниях мелькает ваше имя.
Горацио: Плевать на имя!.. Сами или нет?
Секретарь: Вы спрашиваете не о том, Горацио (Поспешно). Нет, нет, послушайте меня. Когда лесной пожар, не на шутку разыгравшись, сжигает все, что встречается на его пути, деревья, птиц, зверей, людей, целые деревни, скажите, кто из них виновен? Кто перешел черту и разозлил стихию?.. Вот то-то же. Спросите у своего разума, и он вам ответит: когда творится ужас, то все виновны и все замешаны Ну, как вам объяснить еще яснее?