Когда я увез тебя от Рэндолла из Форт-Уильяма, ты пыталась вернуться. К каменным столбам. И к Фрэнку. Поэтому ты тогда убежала из рощи.
Да, ответила я.
А я тебя побил за это, виновато сказал он.
Но ты же не знал. И я не могла тебе объяснить.
Я и правда стала задремывать.
Конечно, не могла, согласился он, еще плотнее укутывая меня пледом. Поспи, mo duinne. Никто тебя не потревожит. Я с тобой.
Я ткнулась носом в теплую впадину его ключицы, и мой усталый разум утонул в забытьи. Я вытащила себя из дремы только для того, чтобы узнать:
Ты мне и правда веришь, Джейми?
Он вздохнул и печально улыбнулся:
Да, я тебе верю, англичаночка. Но, ей-богу, куда проще было бы, если бы ты оказалась ведьмой.
Спала я как покойник, однако пробуждение встретило меня дикой головной болью и напряжением во всех мышцах. В спорране Джейми имелся мешочек с несколькими горстями овсянки, и он заставил меня проглотить смесь крупы с холодной водой как лекарство. Она застряла у меня в горле, но в конце концов мне удалось ее в себя втолкнуть.
Джейми был приветлив и нежен, но молчалив. После завтрака он споро свернул наш маленький бивуак и оседлал Донаса.
Поскольку после случившегося я пребывала в совершенном отупении, я даже не поинтересовалась, куда мы едем. Взобралась на спину коня позади Джейми, удовлетворенно ткнулась лицом в широкую спину и под размеренный стук копыт вошла в дрему без мыслей и слов.
Мы спустились с холма вблизи Лох-Мэдох и вместо холодной утренней измороси погрузились в серое марево тумана. Из камышей разрозненными стаями взлетали утки и кружились над болотом, своими криками призывая взлететь тех, кто еще не проснулся. Хорошо организованные гуси пролетали над нами стройным клином, издавая одинокие тоскливые крики.
Серый туман рассеялся только к следующему полудню; бледное солнце осветило луга, поросшие пожелтевшим дроком и ракитой. В нескольких милях от озера мы свернули на узкую дорогу, ведшую на северо-запад. Наш путь вновь лежал вверх, к небольшим пологим холмам и к скалистым горам за ними. Мы почти никого не встречали, впрочем, издали заслышав стук копыт, обычно на всякий случай прятались в придорожных кустах.
Лиственные деревья и кустарники сменил сосновый бор; я с удовольствием дышала резким смолистым воздухом, несмотря на вечерний морозец. На ночлег мы встали, отойдя от дороги к маленькой поляне. Расстелили одеяло в усыпанной сосновыми иглами неглубокой яме, накрылись пледом и вторым одеялом, крепко прижались друг к другу, чтобы согреться, и заснули.
Когда было совсем темно, он разбудил меня и овладел мной, ласково, медленно и нежно, в полном молчании. Сквозь сеть из черных веток я посмотрела на звезды и опять уснула, чувствуя рядом уютное тепло его тяжелого тела.
С утра Джейми казался бодрее или, точнее, спокойнее, точно он наконец сделал какой-то нелегкий выбор. В полусне я выбралась вслед за ним на дорогу, сметая с себя сосновые иголки и мелких пауков. За утро дорога превратилась в еле заметную тропинку, сквозь заросли овсяницы кое-где огибавшую особенно острые камни.
Я почти не замечала окружающий мир, в полусне радуясь исключительно тому, что все сильнее пригревает солнце, но внезапно перед моими глазами появилось знакомое нагромождение камней, и я вышла из ступора. Я поняла, где мы находимся. И зачем.
Джейми!
Он обернулся на крик.
Ты что, не знала?
Что мы едем именно сюда? Конечно нет!
Мне стало дурно. Крэг-на-Дун находился от нас на расстоянии не более мили, сквозь остатки утреннего тумана мне был хорошо виден хребет.
Я с трудом проглотила слюну. Я пыталась попасть сюда почти полгода. Но сейчас, когда я тут оказалась, хотелось нестись из этого места на все четыре стороны. Каменные столбы на вершине холма от подножия были не видны, но мне казалось, что они насылают на меня еле уловимый ужас.
Донас не смог идти по тропе к вершине почти сразу. Мы спешились, привязали его к низкой сосне, а сами отправились вверх пешком.
Когда мы достигли гранитного уступа, я почти задохнулась и обливалась потом, Джейми же не выказывал ни малейшей усталости, только чуть покраснел лицом и шеей. Наверху, выше сосен, было тихо, слышались лишь песни ветра среди камней. Над уступом сновали ласточки: то быстро взмывали в вышину вслед за мошками, то падали вниз, как пикирующие бомбардировщики, расставив узкие крылья.
Взяв меня за руку, Джейми помог подняться на последнюю ступень перед площадкой у расколотого столба. Он привлек меня к себе и посмотрел так, словно желал запечатлеть в памяти.
Зачем прерывисто начала я, однако он не дал мне договорить.
Это же то самое место? резко проговорил он.
Да. Я словно завороженная посмотрела на круг столбов. Судя по всему.
Джейми ввел меня в круг. Держа за руку, подвел к расколотому столбу.
Этот? спросил он.
Да. Я сделала шаг назад. Осторожнее! Не подходи к нему слишком близко!
Он смотрел то на меня, то на камень, выражая крайнее недоверие. Вероятно, он был прав. Неожиданно и я засомневалась в собственной истории.
Я я же ничего точно про это не знаю. Может оно закрылось после меня. Или действует только в определенное время. Это случилось незадолго до майского праздника костров Белтайна.
Джейми через плечо посмотрел на плоский диск солнца, зависший в небе, полуприкрытый тонким облаком.
А сейчас скоро Самайн, заметил он. День Всех Святых. Подходит или как? Он невольно вздрогнул, несмотря на шутливый тон. Когда ты проходила что ты тогда сделала?
Я попыталась вспомнить. Руки так замерзли, что я сунула их под мышки.
Я обошла столбы, искала надписи. Совершенно неудачно, никаких надписей не нашла. Потом приблизилась к расколотому камню и услышала жужжание, словно там летали пчелы
И сейчас я его услышала, это жужжание, словно пчелиное.
Я отпрыгнула прочь, словно от змеи.
Оно еще там! в совершенном ужасе крикнула я и схватилась за Джейми, но он сурово отстранил меня и, побледнев, вновь повернулся лицом к камню.
А что было дальше?
В моих ушах стонал ветер, но Джейми говорил громче его порывов.
Я дотронулась до камня рукой.
Сделай это.
Он толкнул меня (я не пошевелилась), схватил мою руку и прижал ладонь к пятнистой поверхности.
Разверзся хаос и втянул меня внутрь.
Потом солнце внезапно остановило свой безумный бег под моими веками, стих дикий визг, и я услышала лишь назойливо повторявшиеся звуки голос Джейми, звавший меня по имени.
От слабости я не могла сесть и открыть глаза, но сумела чуть пошевелить рукой, чтобы дать ему понять, что я жива.
От слабости я не могла сесть и открыть глаза, но сумела чуть пошевелить рукой, чтобы дать ему понять, что я жива.
Все хорошо, сказала я.
Правда? Боже мой, Клэр! Он крепко прижал меня к груди и не отпускал. Клэр, я думал, что ты умерла, ей-богу. Ты ты стала куда-то пропадать. Лицо выразило какой-то ужасный испуг. И я я оттащил тебя от камня. Остановил тебя. Я не должен был так делать, прости, дорогая.
Глаза мои открылись настолько, что мне было видно его лицо надо мной потрясенное и испуганное.
Ничего страшного.
Говорить мне было еще трудно, я чувствовала себя подавленной и растерянной, но сознание прояснялось.
Я попробовала улыбнуться, но губы свело судорогой.
По крайней мере мы знаем что оно действует.
О боже, конечно, действует.
Джейми посмотрел на камень со страхом, перемешанным с отвращением.
Он смочил платок в лужице дождевой воды, набравшейся в ямке на камне, вытер мне лицо, продолжая приговаривать свои извинения и клятвы. В конце концов, мне полегчало, и я смогла сесть.
То есть в глубине души ты мне не верил? Еще до конца не придя в себя, я тем не менее чувствовала себя отомщенной. Видишь, это правда.
Да, правда.
Джейми опустился на землю подле меня и какое-то время смотрел на камень.
Я прикрыла лицо мокрым платком меня все еще мутило. Джейми неожиданно вскочил, сделал несколько быстрых шагов к камню и стукнул по нему ладонью. Ничего не произошло, и вскоре он понуро пришел обратно.
Может, оно действует только на женщин, робко предположила я. В легендах всегда рассказывают о женщинах. А может, это я такая.
Так или иначе, я не такой, сказал он. Но лучше проверить.
Осторожнее, Джейми! крикнула я.
И крикнула совершенно напрасно: он приблизился к камню, еще раз хлопнул по нему ладонью, прислонился, вошел в расщелину, вышел из нее, затем проделал то же в другую сторону тяжелый неподвижный камень оставался камнем, только и всего. Я же трепетала лишь при мысли о том, чтобы оказаться рядом с этим порталом.
Тем не менее я понимала: в этот раз я начала свое путешествие в царство хаоса с мыслью о Фрэнке. Я точно знала, что его чувствую. В далекой пустоте возник еле уловимый размером с булавочную головку свет и там был Фрэнк. Я знала это. Но я знала и то, что рядом со мной светится еще одна точка мокрое от пота, несмотря на холод, лицо, смотрящее на камень.
Джейми подошел, взял обе мои руки, по очереди поднес их к своим губам и церемонно поцеловал.
Моя леди, тихо промолвил он. Моя Клэр. Ждать бессмысленно. Я должен расстаться с тобой сейчас.
Я лишилась дара речи, но, как обычно, по моему лицу легко можно было прочитать все, о чем я думаю.
Клэр, настаивал Джейми, там, с другой стороны этого этой штуки твое время. Там твой дом, твоя земля. Все, к чему ты привыкла. И Фрэнк.
Да, подтвердила я, там Фрэнк.
Джейми взял меня за плечи, поставил на ноги и почти умоляюще сказал:
На этой стороне тебя ничто не ждет, дорогая! Ничего здесь, кроме горя и опасности. Иди!
Он повернул меня к камню и чуть подтолкнул. Но я вновь повернулась к нему и схватила его за руки.
Разве меня и вправду на этой стороне ничто не ждет, Джейми?
Я твердо посмотрела прямо ему в глаза.
Он осторожно высвободил руки и молча отступил на несколько шагов; и вдруг Джейми показался мне картиной из прошлого на фоне холмов, покрытых дымкой: жизнь на его лице была лишь игрой теней, изображением, сделанным плоскими слоями краски этакое напоминание художника о давно забытых землях и угасших страстях.
Но затем я вновь посмотрела в его полные боли и муки глаза, и Джейми стал возлюбленным, мужем человеком стал из плоти и крови.
Видимо, мое лицо отчетливо выражало страдание, так как Джейми, сделав паузу, повернулся к востоку и показал на какой-то объект ниже по склону.
Видишь вон, за дубравой? Примерно на полдороге?
Я разглядела и дубраву, и то, на что он показывал, полуразрушенный заброшенный крестьянский дом.