Шанти вошел в воду и поплыл ко мне. К тому моменту я немного отдышалась и начала мыслить здраво, насколько это вообще возможно, когда где-то под тобой плавает тело Тьфу ты! Нельзя так думать!
Что случилось? спросил Шанти, и мне пришлось вкратце описать увиденное. Лицо Шанти будто превратилось в маску, и мне стало не по себе.
Я должен посмотреть, безжизненно сказал он и без всплеска погрузился в воду. Я не сразу смогла найти в себе мужество сделать то же самое, я даже холода уже не ощущала, только отупляющий страх. Но здесь, наверху, я была одна, а там, внизу, Шанти и, надеюсь, еще живые Моника и Ник. Я набрала в грудь побольше воздуха и нырнула.
С фонариком я быстро нашла Шанти, он кружил вокруг Моники, медленно шевеля руками, чтобы удержаться у дна. Я подплыла ближе и заметила крохотные зеленые огоньки, окружающие девушку. Они роились светящимися стайками, но не касались ее, как будто натыкались на невидимый барьер. И тут я вдруг заметила, что движение роя огоньков странным образом подчиняется движениям рук Шанти. Это открытие снова заставило меня иначе взглянуть на друга. Только вот не уверена, что хочу увидеть то, чего не замечала прежде.
Но стало не до размышлений, когда я увидела торчащую из ила руку. Я заставила себя погрузиться глубже, почти легла животом на дно и принялась разрывать кокон из водорослей. Воздуха в легких уже не хватало, и из последних сил я вырвала из зеленого плена безжизненного Николауса. Вампир не шевелился. Я попыталась всплыть с ним, но что-то мешало. Только если промедлю еще немного, сама задохнусь.
Я разжала пальцы и устремилась к поверхности. Едва втянула долгожданный кислород, как что-то обвилось вокруг лодыжки и потянуло меня вниз. Я не успела сделать полноценного вдоха напоследок, а рывок был таким сильным, что из меня буквально дух вышибло. В темноте все смешалось в кучу, я чувствовала мерзкие, склизкие прикосновения водорослей, песок под майкой и жжение в груди. Меня протащило по дну, ил оказался во рту, в носу, в волосах. Просто ужасно! Я налетела на Ника и вцепилась в него, как утопающий в соломинку. Как ни странно, таинственная сила тут же отпустила меня.
Шанти, окруженный зелеными огнями, держал Монику и показывал мне, что пора всплывать. Я взяла Ника за плечи и оттолкнулась от дна, но вдруг почувствовала удар, словно что-то огромное врезалось в грудь. Я закашлялась и, наверное, потеряла сознание.
Я открыла глаза и увидела себя в отражении стеклянных дверок книжного шкафа. Поморгала, но видение не исчезло.
Шанти? тихо позвала я, но, кроме меня, в роскошном, но немного старомодном кабинете никого не было. Возможно, к счастью, потому что я понятия не имела, куда угодила и, главное, как. Как я вообще это делаю и почему только я?!
Вместо того чтобы захлебываться грязной вонючей водой с вампиром в обнимку, я стояла на мягком темно-зеленом ковре и пялилась на шкаф. Кстати, слышала, что от нехватки кислорода в мозгу происходят необратимые изменения. Может, сейчас я лежу себе на дне и ножками конвульсивно дергаю. Представив себе эту картину, я помотала головой. Нет уж, не хочу умирать, у меня только-только жизнь в гору поперла.
Повнимательнее пригляделась к окружению и к себе заодно. Интересный факт: мой костюм был идеально чистым, свеженьким и сухим, словно я только что вышла из своей комнаты. В теории после марафона по сырому лесу подо мной уже натекла бы лужа размером с Байкал, но даже кроссовки сверкали белыми подошвами. Мне что, все привиделось?
Я подошла к шкафу и изучила корешки книг. В основном книги по зельям и травам, труды какого-то незнакомого мне товарища по алхимии, в общем, стандартный набор моего факультета. Но одной книги на месте не было, и я нашла взглядом стол. Он стоял у окна, широкий, полированный, как из музея, а рядом кожаное, слегка продавленное кресло.
Конечно, капельку стыдно за свое вторжение, но, с другой стороны, меня сюда закинуло не по моей воле, и неплохо бы разобраться, куда это сюда.
Я изучила предметы на столе, где не было ничего интересного, кроме раскрытой книги с черно-белой гравюрой на всю страницу. Я наклонилась, чтобы получше ее рассмотреть. Люди в балахонах стояли полукругом, сцепившись поднятыми руками, а перед ними художник изобразил ну, гроб, наверное. Массивный, возможно, каменный, наподобие саркофага. Жаль только, качество печати подвело, и задний фон над гробом был испорчен темным пятном. Я перевернула страницу, но текст оказался на языке, который я не понимала. Вернувшись к картинке, я отыскала подпись к гравюре. Мелким-мелким шрифтом там было слово mardröm. Я всегда интересовалась иностранными языками и со словарем знала не только английский, так что могла понять, к какому языку относятся неизвестные слова. Тут явно веяло чем-то скандинавским.
Мардрём? Мердрём? попыталась прочитать я. Что это значит?
Я совершенно точно не не знала, но в груди тоскливо заныло, словно откликаясь на звучание незнакомого, но такого зловещего слова.
Тут за пределами кабинета послышались приближающиеся шаги, и я отпрянула от книги.
Зайдите на минуточку, это не коридорный разговор, услышала я и запаниковала. Конечно, я не виновата, что оказалась в чужом кабинете без разрешения, но это еще как-то надо объяснить, а я даже не знала, с чего начать.
Дверь тихо заскрипела, открываясь, и я сделала первое, что пришло в голову: нырнула под стол, благодаря небеса за то, что он такой огромный.
У меня не так много времени, ответил смутно знакомый голос.
Стол не только скрывал меня от гостей, но и их от меня.
Вы следите за капсулой? Не замечали ничего странного в последнее время?
Этот голос тоже был мужским, не очень приятным, слишком добреньким, как будто говоривший привык подлизываться.
Что вы имеете в виду?
Кафедра астрологии рассчитала идеальное время для его пробуждения. Мы все сидим на пороховой бочке! «сладкий» голос повысился, и я поморщилась. Если вы что-то заметили, должны немедленно об этом рассказать!
А они обсуждают что-то серьезное. Интересно, это как-то связано с гравюрой, на которой раскрыта книга? Я чуть сменила позу, чтобы нога не затекла, и неловко задела стол. Над моей головой по столешнице покатилась ручка и упала на ковер.
Упс.
Что это? встревожился сладкоголосый. Нас подслушивают?
Шаги опасно приблизились к столу, человек обошел его, и я увидела его ноги в черных туфлях. Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу
Никто не рискнет зайти в кабинет заведующего кафедрой без разрешения, сказал его собеседник. Не нагнетайте, профессор Криспер. Все под контролем. Вы меня знаете не первый год.
Не первый десяток лет, ты хотел сказать, раздалось совсем рядом со мной. Конечно, мы можем на тебя положиться. Кто еще так хорошо присмотрит за академией, как не ты.
Я зажала себе рот обеими ладонями, чтобы случайно не выдать себя вздохом или, не дай бог, не чихнуть. Ноги в туфлях потоптались немного и ушли. Я продолжала сдерживать дыхание, пока не почувствовала себя в безопасности. Но тут кто-то снова подошел к столу и оперся на столешницу.
И уберите это. Не хотелось бы, чтобы кто-то начал задавать вопросы.
И уберите это. Не хотелось бы, чтобы кто-то начал задавать вопросы.
Я выпучила глаза и вдруг ослепла. Мерзкое ощущение падения сменилось холодом, и я отчаянно забилась в попытке удержать равновесие
Я дернулась вперед и попыталась закричать, но из груди вырвалось только беспомощное бульканье.
Все хорошо, хорошо. Все уже хорошо.
Ласковый голос заставил меня лечь обратно на спину и дать себе еще хотя бы минуту отдыха. Почему мне так плохо? Мы жарили сосиски, а потом
Я повторно попыталась подняться и ударилась лбом о лоб Шанти.
Ай! в один голос воскликнули мы, и Шанти потер лоб.
Уже не надо никуда бежать, успокойся, пожалуйста.
Я посмотрела по сторонам: вокруг палатки, над головой звездное небо, пахнет дымом. Я в лагере?
В третий раз удалось сесть без происшествий, Шанти придерживал меня под спину, хотя и сам выглядел как потерпевший: бледный, с покрасневшими глазами, растрепанный и грязный.
Где твои очки? спросила я.
Наверное, утонули. Не догадался заранее их снять.
Он потянулся к переносице, похоже, это нервный жест. И тут-то меня и накрыло.
Где Ник? А Моника? Я хотела встать, но кто-то сзади навалился мне на плечи, удерживая на месте. Пустите! Я должна их увидеть!
Шанти поднял голову, и появилось мягкое золотистое свечение, которое легло на нас и будто впиталось в кожу. А потом стало так спокойно и хорошо. Я понимала, что это неправильно, противоестественно, но ничего не могла с этим поделать.
С твоими друзьями все хорошо, они уже в госпитале, и вы последуете за ними, но сначала мне надо, чтобы вы все рассказали. Кто начнет?
Преподаватель опустился рядом с нами на бревно и приготовился слушать. Мы с Шанти переглянулись, и я взяла слово.
Николаус и Моника долго не возвращались, а потом потом мне показалось, что я слышу крик. Говорить было тяжело, горло болело. Я попросила Шанти пойти в лес со мной, а Аня и Рилан обещали позвать на помощь сразу же, как мы ушли.
Вы понимаете, как сильно рисковали? К тому же вы еще и нарушили правила.
Это моя вина. Я тряхнула головой, прогоняя сонливость. Я всех переполошила.
Я посмотрела на препода, а он на меня, и в битве взглядов образовалась явная ничья.
Но главное, что слух тебя не подвел. Он поднялся во весь свой внушительный рост. Продолжай.
Мы прибежали на голос и вытащили их из болота, легко соврала я. Наверное, они заблудились и не заметили его.
Шанти благоразумно молчал, хотя не мог не заметить несоответствие моего рассказа действительности.
Когда преподаватель закончил расспросы, нам не дали даже минуты побыть наедине и договориться о дальнейших показаниях. Секунда и я уже вижу над собой белый потолок, и улыбчивая женщина с добрым взглядом склоняется надо мной и вежливо спрашивает о самочувствии.
Все в порядке, попыталась я отвертеться, но куда там. Меня осмотрели, напоили какими-то лекарствами и, выдав больничную одежду, насильно уложили на кушетку, скрытую ширмой. Подразумевалось, что я сразу усну, но я таращила глаза и все пыталась понять, что за фигня со мной творится. Дотаращилась до того, что моргнула и увидела за тонкой светлой ширмой человеческий силуэт.
Кто здесь? спросила я сипло.
Продолжай придерживаться своей истории, ответили мне невыразительным голосом, который я забыла, едва он отзвучал. Правду пока рано выносить на свет.