Василий Васильевич промолчал.
Ну, еще по одной.
Пойдем вниз, предложил Меркурьев. Там еду можно добыть.
Саня помотал головой.
Не пойду я. Внизу народу как сельдей в бочке, все пялиться будут! Вчера, знаешь, как глаза вылупили? Я лучше тут, у тебя, посижу.
У меня, пробормотал Василий Васильевич. Милое дело.
Слышь, братан, а ты молодой, что ли? Я на улице подумал дедок какой-то. Идти не может, ползком ползет.
Я кросс пробежал и устал, строптиво сказал Василий Васильевич.
Он никак не мог придумать, как ему быть дальше. Оставлять безутешного друга Саню в собственной комнате наедине с бутылью ноль семь, как давеча сказала Нинель, почему-то не хотелось. Выгнать вон он не пойдет, это совершенно очевидно. То есть можно попробовать, но добром это не кончится! Некоторое время Меркурьев помечтал, как было бы славно вытолкнуть Саню в окно второй этаж, до смерти не убьется, но потом и эту идею отверг как негодную.
Ну ладно, сдался он наконец. Я завтракать пойду.
Слышь, братан, притарань мне тоже чего-нибудь пожрать, а? Со вчерашнего дня не евши.
Спустись и возьми сам.
Не, не пойду я вниз, сказано тебе.
Спустись и возьми сам.
Не, не пойду я вниз, сказано тебе.
А я не понесу, Василий Васильевич натянул футболку и сунул в карман ключ от комнаты. Я тебе не официант.
Да ты не обижайся! вслед ему заревел Саня. Я так просто, по-дружески! Жрать охота, спасу нет!
Меркурьев захлопнул дверь и сбежал по лестнице.
Хорошо бы, мрачно думал он, чтобы Саня быстро напился, заснул и не натворил бы в комнате никаких свинств и безобразий. Хотя куда его спящего деть непонятно.
Первый, кто попался ему на подходе к столовой, был хозяин.
Виктор Захарович, сказал Меркурьев язвительно. Ему хотелось переложить на кого-нибудь ответственность. Этот ваш бизнесмен и покупатель дома сейчас пьет в моем номере.
Как?! поразился бедный хозяин. Зачем ты его к себе-то привел, Василий?!
Он сам пришел. И теперь не уходит.
Мать честная, что же нам делать? Может, полицию вызвать?
Лучше сразу нацгвардию, посоветовал Василий Васильевич. Между прочим, никаких дверей за своим другом он не запирал. Он так говорит, и я ему верю.
Каких дверей?! Вася! Ты о чем?
Но Меркурьев уже вошел в столовую.
Красотка Лючия, ради которой он побрился, сидела на его вчерашнем месте в эркере. Рядом с ней лежал еще один прибор и стояла кофейная чашка. Меркурьев поискал глазами и понял, что Стас по-прежнему в рабстве он наливал из графина желтый апельсиновый сок в два хрустальных бокала, наполненных льдом.
Маленький человечек Емельян Иванович, напротив, устроился в самом темном углу, перед ним стояла глубокая тарелка и чайничек с чаем.
Антипия никакая не Мура! сидела за круглым столом посередине. На этот раз одежды на ней были белые, и свеженамалеванная точка на лбу выглядела хищно, словно на самом деле пристально смотрел третий глаз.
Софья деловито поглощала кашу и так же деловито запивала ее чаем и заедала бутербродом с сыром. Увидев Меркурьева, она стряхнула крошки с кофты, энергично дожевала и позвала:
Иди сюда! Садись со мной.
Василий Васильевич пожелал всем доброго утра и уселся рядом с Софьей.
Ну чего? спросила она. Гулять пойдем?
Мне нужно съездить в Калининград, заявил Меркурьев.
Прямо сейчас?! Да ладно, вот дождь зарядит, тогда и поедешь! Сегодня в самый раз гулять, а не раскатывать!
Мне сегодня нужно.
А вы на машине? подала голос Лючия.
Меркурьев оглянулся на нее.
Нет, я не на машине.
До Калининграда далеко, словно предупредила она. Если хотите, я завтра могу прихватить вас с собой. Я собираюсь завтра в город.
Ах, какой голос! Ну что за голос! Так бы закрыть глаза и слушать. И ждать, когда нежная рука погладит его по щеке, пройдется по шее
Василию Васильевичу стало жарко.
А вы на машине? выдавил он из себя.
Лючия улыбнулась:
Ну, конечно. Белый автомобиль перед входом. Не обратили внимания?..
Меркурьев вдруг отвлекся от ее чар.
Если на «Кадиллаке» приехала Лючия, на чем тогда приехал Емельян Иванович? Меркурьев открывал ему дверь, и на площадке была одна-единственная машина, этот самый «Кадиллак»! Меркурьев подумал еще, что маленький человечек сам привел такую огромную машину, и удивился этому. Или Емельян Иванович со своим ковровым саквояжем приехал на автобусе и шел по липовой аллее пешком? Мимо букового леса, через ручей не очень-то и близко!..
Васенька, овсянки? Озабоченная Нинель Федоровна положила ему на тарелку рогалик. Наша овсянка целебная. Съешь, и сил прибавится!
Спасибо, Нинель Федоровна.
Вась, подошел Виктор Захарович, ты доедай давай, и пойдем к тебе в комнату. Я этого Александра Федоровича вызову якобы по делу, а ты дверь быстренько запрешь, чтоб он обратно не ворвался.
Прекрасный план, оценил Василий Васильевич.
А как по-другому, Вась?
Кто такой Александр Федорович? заинтересовалась Софья.
Объяснения хозяина Меркурьев пропустил мимо ушей.
В голове у него был сумбур дверь, которая утром оказалась заперта, но ее никто не запирал, машина, на которой приехала Лючия и, следовательно, не мог приехать Емельян Иванович, вылазка покойного Ванюшки в самую темень, на заброшенный маяк! непонятные разговоры в коридоре, где уж точно никто не мог разговаривать, Антипия, оказавшаяся мошенницей.
Впрочем, он с самого начала подозревал ее в мошенничестве!..
После завтрака он пойдет и проверит стол в гостиной, вот что. Наверняка к нему подведены какие-нибудь хитроумные механизмы, которые стучат и крутятся, и вздрагивают. В общем, производят магическое впечатление на обычных, не слишком отягощенных интеллектом граждан!..
Себя Василий Васильевич считал образованным интеллектуалом.
Меркурьев доел овсянку и пожалел, что порция маловата. Он не любил каши и никогда их не ел, но эта на самом деле оказалась вкусной.
А я, кстати сказать, жаловаться хотела, говорила между тем Софья. Этот ваш громила, Александр Федорович, да? Так вот, он утром ко мне в номер вломился! Натурально! И еще с бутылкой! Я так испугалась, ужас. Закричала даже!
Это он меня искал, вставил Меркурьев. Хотел чокнуться за упокой души.
Софья посмотрела на него как на полоумного.
Ты что? сказала она с величайшим презрением. За упокой не чокаются!..
Ну, за здравие остальных. Кто пока еще не помер.
Вот тебе весело, а мне что-то совсем не весело!.. Он приперся, прямо в комнату полез, где, говорит, дядя? А я ему: какой еще дядя, тоже мне, племянник нашелся! Пошел вон, а то полицию вызову!..
Уж вы нас извините, пробормотал Виктор Захарович. Это наш недосмотр, гости отдыхать должны, а мы не обеспечиваем
Так вот будьте добры, обеспечьте! приказала Софья. Мало ли кто ко мне в дверь станет лезть, а я что? И так обстановка миленькая вчера своими глазами труп нашла, сегодня какой-то племянник в дверь лезет, дядю ищет! А я деньги платила за что? За то, чтоб у меня все условия были!
Будут, будут условия, заверил Виктор Захарович. С трупом, конечно, неладно вышло, но у нас в гостинице всегда полный порядок
Да! Вижу я ваш порядок!..
Тут двустворчатые двери распахнулись и в гостиную влетела Кристина по прозвищу Мышь.
С разгону она промчалась прямо на середину комнаты и замерла возле стола вещуньи.
Все повернулись в ее сторону.
Что такое? пробормотал Виктор Захарович и переглянулся с Меркурьевым.
Кольцо, выговорила Кристина, и лицо у нее задрожало. Мое кольцо. Изумруд. Он пропал. Я все обыскала, его нет.
Кто-то вскрикнул, а Меркурьев вскочил с места.
Вскрикнула Антипия. Теперь она закрывала рот обеими руками, в глазах у нее был ужас.
Это плохо, проговорила она словно через силу, отняв от губ руки. Это очень плохо!.. Вы даже не можете себе представить!..
Глаза у нее загорелись, под стать нарисованной на лбу точке, и трехглазое помертвевшее лицо показалось Меркурьеву жуткой маской.
Его никто не мог взять, продолжала вещунья. Его охраняют.
Кто? спросил Стас насмешливо. Дух Канта?
Антипия оглянулась на него и всеми тремя глазами уставилась на Кристину.
Ты хорошо искала? Может, оно не пропало?
Кристина боком села за ее стол и махнула рукой:
Да я все осмотрела, даже ванную! Оно у меня всегда на одном месте лежит, на тумбочке, рядом с кроватью. И дома так же лежит, всегда с правой стороны!
Может, с руки обронила? осторожно предположил Виктор Захарович, на которого свалилась новая неприятность, средь бела дня драгоценное кольцо пропало! И не заметила?
Я его сняла, сказала Кристина. Я на ночь его снимаю, оно слишком большое. И положила на столик. Утром умываюсь, собираюсь и надеваю кольцо. Всегда. Каждый день с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать лет.
Почему восемнадцать лет? спросил Василий Васильевич.
Потому что так положено, сказала Кристина горестно и обвела всех умоляющим взглядом. Оно не может пропасть, правда. Если кто взял, отдайте. С ним лучше не связываться, правда.
Что ты заладила: правда, правда, в сердцах сказала Софья. Мало ли, сунула куда-нибудь. Ну а если украли, выходит, здесь притон какой-то, а не гостиница!
Час от часу не легче, пробормотала Нинель Федоровна и аккуратно поставила на сервировочный столик медный кофейник, из которого разливала какао. Виктор Захарович, вызывай полицейских.
Нет! на этот раз вскрикнула Кристина.
Что такое?!
Она тяжело задышала, глаза налились слезами.
Никаких полицейских, выговорила она. Ни за что на свете!
Так если украли!..
Все равно нет.
Нинель Федоровна, стаскивая шелковые перчатки, на этот раз желтые, подошла и осторожно погладила ее по голове. Кристина вывернулась.
Если украли, нужно искать, сказала Нинель осторожно. Ты подожди, подожди переживать, может, найдется еще. У нас тут сроду никто ничего не крал, вот Виктор Захарович не даст соврать.
Не утешайте меня, отрезала Кристина. Как вы не понимаете?!
Я понимаю, заверила Антипия. Все понимаю.
Не утешайте меня, отрезала Кристина. Как вы не понимаете?!
Я понимаю, заверила Антипия. Все понимаю.
Ну и флаг тебе в руки, встряла Софья. А я вот ничего не понимаю! Может, пойти и деньги попрятать? Мало ли что раньше не крали! А теперь вдруг украли!..
Это особенное кольцо, продолжала Кристина. Его нельзя потерять. Если оно пропало, жди беды.
Конечно, жди, поддержала ее Нинель Федоровна. Такие деньжищи! Звони, Виктор Захарович, в полицию.
Я не стану никуда обращаться, отрезала Кристина. Если вам нужно, объясняйтесь с полицией сами. А я никаких заявлений подписывать не буду.