От смущения вспыхивают щеки. Я оказалась в самом центре лабиринта, и выбраться из него можно, лишь разыскав ключи в пучине императорских протоколов, традиций и правил, о которых у меня нет ни малейшего представления. Проглатываю гигантский комок стресса. Что делать разберусь позже. Раньше прокрастинация всегда срабатывала. Моя миссия: пережить эту ночь. Звучит зловеще. Ощущается так же.
Раздается звонок на ужин. Общая масса разделяется, и стайка журналистов и звонарей исчезает за дверью.
Сюда. Господин Фучигами провожает меня в зал для формальных приемов. Длинный стол накрыт накрахмаленной скатертью и сверкающими серебряными приборами. Придворный в белых перчатках выдвигает для меня стул. Мое сердце замирает, когда понимаю, куда меня посадили. Смотрю на господина Фучигами. Я сижу не рядом с отцом?
Нет, качает он головой. Ваше место было тщательно продумано. Мы посадили вас с вашими родственниками. Так вы уделите время всем. Он замолкает, аккуратно подбирая слова. Как дочь наследного принца, вы должны оказать внимание каждому. Любимцев быть не может. А теперь Прошу вас, проходите, жестом приглашает он.
Над столом повисла тишина. Все стоят за своими стульями. Их взоры устремлены на меня. Очевидно, моя семья чего-то ждет. Отец улыбается. Рядом с ним сидят близнецы. Без сомнений: это Акико и Норико две бусины на императорском браслете. Теперь понимаю почему. Они ослепительно красивы: овальные лица, нежно-розовые губы. И совершенно одинаковые. От этого мне немного не по себе. Кажется, их создали из шелкового гобелена.
Их отец брат моего отца и второй в очередности наследования трона. Он тоже сидит в конце стола. Рядом с ним его супруга. Хотя и одета она безукоризненно, на ее бледном лице застыло выражение напряженности и отрешенности.
Прошу прощения, обращаюсь к господину Фучигами. Я в полной растерянности. Что происходит?
Они ждут вашей вступительной речи, произносит он с таким выражением, будто это объясняет все. Я молчу, и он продолжает: Расскажите немного о себе. И с этими словами кланяется и уходит. Уходит.
Смотрю себе под ноги. На полу лежит ковер в кружочек. Стою в самом центре рисунка. Я попала в яблочко в прямом и переносном смысле.
Эм. Привет. Поднимаю глаза. Мое тело словно в огне. Я оттопыриваю мизинец, но тут же вспоминаю, что не видела никого, кто хоть бы раз показал такой жест. Резко опускаю руку. Коничива. Меня зовут Изуми, как вы уже, скорее всего, знаете. Я живу в Маунт-Шасте, Калифорния, но, видимо, сейчас живу здесь. Я так думаю. Хватаюсь за мочку уха и ищу глазами балкон, с которого можно спрыгнуть. Что еще? У меня есть собака по имени Тамагочи. Близнецы в унисон прищуриваются и что-то шепчут друг другу, прикрыв рот рукой.
Прикрывая рот рукой, никогда не говорят ничего хорошего.
Я как будто распадаюсь на куски.
Он замечательный пес. В каком-то смысле. Однажды я запеленала его и уложила в клумбу с цветами, чтобы сфотографировать как ребенка. Так он чуть не искусал мне лицо. Наверное, это не очень хорошо Я замолкаю. Рядом со мной сидят два юноши и девушка примерно моего возраста. Кажется, они заставляют себя улыбнуться. Заканчивай. Прямо сейчас. В общем, Изуми. Маунт-Шаста. Очень приятно. Я кланяюсь. Все не так, все не то. Опускаюсь на стул, желая сжаться в комок.
Повисла неловкая пауза. Все стоят, пока отец не садится на свое место. Разговор возобновляется. Я умираю от стыда. Меня утешает только одно: здесь нет Акио. Наверняка он сейчас рыскает где-нибудь на территории.
Что ж, ты старалась, говорит мой юный сосед. На вид он мой ровесник. Еси. Он протягивает мне руку. Прежде чем протянуть ему ладонь, незаметно вытираю ее о платье, радуясь знакомому жесту. Троюродный брат. Полное имя Есихито, седьмой в очередности наследования трона. Сын Асако и Ясухито.
Он кивает в сторону своих родителей. Они сидят от нас по диагонали невысокий приветливый мужчина, рядом с ним женщина в бриллиантовом ожерелье, которое наверняка стоит целое состояние. Они улыбаются тепло, но с опаской. Понятно: не я одна пребываю в замешательстве от всей этой ситуации с внебрачным ребенком наследного принца.
Пожалуйста, обращайся к нам «тетушка» и «дядя», произносит Асако, наклоняя голову. Ясухито, вежливо кивая, повторяет мысль супруги. Я высоко ценю мужчин, поддерживающих своих женщин.
Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Еси берет салфетку и кладет себе на колени. Прядь волос падает ему на глаза. В общем, он похож на джей-поп-звезду, которая попала сюда через черный ход. И ты абсолютно права. В прошлом дальние родственники могли жениться. Вот только теперь это осуждается. Он выпячивает нижнюю губу.
Облом, уныло говорю я, повторяя за ним ход с салфеткой. Другой придворный в белых перчатках наполняет мой бокал из серебряного кувшина.
Надутая губа сменяется улыбкой.
Ой, все у тебя получится. Ты мне нравишься.
Он тоже мне нравится в чисто платоническом плане, без всяких поцелуев. Не думаю, что это требует пояснений. Он напоминает мне Нуру: оба они живут полной жизнью, к чему стремлюсь и я.
Ты смущаешь ее, сидящая напротив меня девушка упрекает Еси. У нее маленькое овальное лицо, темные волосы собраны в «мальвинку». Сверкающий бриллиант на ее руке вспыхивает, когда она поднимает бокал с водой. Не слушай моего брата. Кстати, я Сачико. Она представляет сидящего рядом с ней молодого человека: Рю, мой жених.
Очень приятно, кивает он.
Не переживай, Са-тян[39], отвечает Еси и обращается ко мне: Я решил взять тебя под свою ногу.
У меня уходит не меньше пяти секунд, чтобы понять его слова.
Наверное, ты хотел сказать под свое крыло.
Крыло?
Ну наконец-то: хоть что-то я знаю. Радостная, набираю воздух, готовясь объяснить:
Фраза звучит так: взять под свое крыло.
Он меняется в лице:
При чем здесь крылья? У меня их нет.
Господи, да речь не о людях, с раздражением замечает сидящий рядом со мной парень. Он очень похож на Еси. Должно быть, они братья. Только волосы его короче, он более осанистый, да и выглядит напряженным. Молодой человек поправляет столовое серебро и складывает салфетку ровным треугольником. Это же очевидно: выражение происходит от птиц, укрывающих крыльями своих птенцов.
Мой брат, подтверждает мою догадку Еси. Четыре года потратил на изучение орнитологии и лингвистики в Шотландии. Если возникнет бессонница, спроси его о дипломной работе про выращивание тетерева в неволе.
Сачико смеется. Брат явно не очень рад. Их вражда мне знакома, я чувствую себя комфортно так, словно надела старый свитер. Тем не менее сердитый молодой человек кланяется и представляется:
Масахито.
Как тебе комнаты, тебя все устраивает? двигается под усами рот дяди Ясухито.
Более чем, отвечаю я. Придворный с помощью щипцов предлагает мне горячее полотенце. Смотрю на Еси: он уже развернул свое и вытирает руки, а затем бросает его в серебряную чашу, которую держит другой придворный. Беру полотенце.
Дворец был недавно отреставрирован, говорит тетушка Асако.
Это как в «Американских строителях мечты» с Нейтом Беркусом. Поворачиваюсь и кладу использованное полотенце в серебряную чашу. Шепотом благодарю придворного, но он делает вид, что не замечает. Его взгляд направлен на стену.
Лоб дяди Ясухито покрывается морщинами. Я смутила беднягу.
Нейтом Беркусом?
Расплываюсь в счастливой улыбке.
Это известный в Штатах дизайнер. И лучший друг Опры.
В глазах тетушки Асако загорается огонек.
Ах да, как Седзи Мацури. Он создает домики для кошек. Она подталкивает супруга. Помнишь, однажды он даже сделал что-то для меня. Если хочешь, могу дать тебе его контакты. Она переходит на шепот: Он очень скрытный.
Не совсем понимаю, что она имеет в виду, но порой некоторые детали лучше оставлять нераскрытыми.
Нет, благодарю вас. Мне больше нравятся собаки.
Мое внимание привлекает Еси.
В том домике она держит настоящего кота Уорхола[40]. И закатывает глаза. Ирония.
Беседа утихает. Передо мной появляется миска с почти прозрачным супом. Жемчужные овощи плавают вокруг золотого листа с икрой? Мои пальцы нервно дергаются над множеством разнообразных приборов. Вилки, ножи и ложки издеваются надо мной. Привет, Зум-Зум. Вот и мы. А ты не знаешь, как нами пользоваться, правда? Я как рыба, выдернутая из воды. Вернее, девушка из Маунт-Шасты. Нервы напряжены, в животе все сжимается. Родственники замечают мое колебание, и я ерзаю на сиденье, ощущая себя муравьем под увеличительным стеклом.
Чувствую, как под столом в меня врезается чье-то колено. Еси демонстративно держит ложку поверх остальных предметов.
Чувствую, как под столом в меня врезается чье-то колено. Еси демонстративно держит ложку поверх остальных предметов.
Под ногу, шевелит он губами.
Улыбаюсь и мысленно обещаю назвать своего первенца «Еси». Почему я еще не ем? А ну быстро в живот. Окунаю ложку в суп, и сидящая напротив Сачико подмигивает мне. Встречаюсь взглядом с отцом. Его настороженный взгляд спрашивает: «Все в порядке?». Отвечаю кивком альтернативный вариант для принцесс показать палец вверх. Все хорошо. Кажется, даже комната облегченно выдохнула.
Так и продолжается.
Мне как будто вместо еды подают математические уравнения, а мои троюродные братья и сестры берут на себя роль терпеливых преподавателей-заговорщиков. С каждым новым блюдом они показывают мне, для чего служит тот или иной прибор и как им пользоваться. Ужин проходит под покровительством изысканной французской кухни муссы, желе и присыпки. Между вторым и третьим блюдами разговор заходит об императоре и императрице, которые сейчас находятся с визитом на Окинаве.
Вы нечасто их видите? обращаюсь к своим троюродным братьям и сестре.
Масахито внимательно рассматривает свой хрустальный стакан и вытирает салфеткой пятно.
Первейший долг их императорских величеств служить народу.
Да, они мать и отец всей Японии, произносит Еси и переходит на шепот: Император еще не бог, но уже и не человек. Мы живем на земле, а вот он выше облаков.
Подают десерт фрукт в форме ириса. Он особенный, только для меня. Еще один знак приветствия. Я наслаждаюсь этим моментом, но сразу осознаю его быстротечность. Все прошло хорошо лишь благодаря моим любезным родственникам.
После ужина в гостиной предлагаются напитки. Время пришло, меня зовет песочный человек[41]. Всего несколько шагов и я окунусь в сладкий сон. Встаем из-за стола, и я желаю отцу спокойной ночи. Тети, дяди и кузены молча смотрят мне вслед. Я спиной чувствую всю тяжесть их взглядов, полных опасений и дурных предчувствий. Они задаются тем же вопросом, что и я: возьму ли я императорскую планку?