Вдруг между мной и Акико кто-то вклинивается. Чьи-то пальцы скользят вверх по моей руке и хватают шелковичного червя. Поднимаю взгляд вверх на выручку пришла Марико. Сжав губы, она раскрывает ладонь и выпускает насекомое на листья тутового дерева. Червь Благодарения теряется среди своих собратьев, и Марико снова сливается с фоном.
Господин Фучигами взмахивает руками и что-то говорит по-японски. Императорские фотографы, опустив камеры, покидают помещение. Я уверена на все сто, что облажалась. Господин Фучигами подтверждает мои мысли:
Не волнуйтесь, Ваше Высочество. Если хорошего снимка не получилось, то мы отредактируем фотографии. Я испортила тщательно продуманный кадр.
Лица у близняшек Грейди самодовольны. Теперь я четко осознаю расстановку сил между нами: я на дне. Время тянется. Чувствую, как кровь, отхлынув от лица, перетекает к ногам, а затем вытекает из меня прочь. Через слезы. Вот они, горячие и влажные, собираются на глазах. Чтобы мало не показалось, я реву прямо перед близняшками Грейди.
Весь день я слоняюсь по гостиной и, словно кошка, наблюдаю за Марико, как она роется в куче перчаток. Приходит сообщение. Насторожившись, Марико проницательным взглядом смотрит на меня. У нее пунктик по поводу моего телефона и моей патологической зависимости от него. Глаза все еще немного воспаленные. Я плакала в машине по дороге во дворец. Марико и господин Фучигами беседовали по-японски. Ого. Неудобный разговор. Теперь Марико сторонится меня. Я подаюсь назад, откинувшись на спинку и свесив ноги с дивана.
Неизвестный номер: Ты готова выйти за пределы божественной славы?
Я: Кто это?
Неизвестный номер: Ты не знаешь, кто твой любимый троюродный брат?
Неизвестный номер: Я огорчен. Оскорблен. Глубоко ранен.
Несмотря на мрачное настроение, я улыбаюсь. Еси.
Я: Как ты нашел мой номер?
Еси: Гугл лучший друг.
Я: Ты серьезно?
Еси: Нет. Я попросил его. Никто даже не спросил, зачем. Удивительно, на что готовы люди ради члена императорской семьи.
Еси: Но будь осторожнее: в интернете можно найти все. Если что-то всплывет на YouTube я готов пойти даже на вазектомию.
Я: Ты и правда пошел бы на такое?
Еси: Конечно, нет. Лишить мира моей превосходной спермы? Вряд ли.
Еси: Ты не ответила на мой вопрос.
Я: В чем именно твой вопрос?
Еси: Ты готова выйти за пределы божественной славы?
Я: Не понимаю, о чем ты.
Еси: Токио, моя дорогая. Я имею в виду ночь в городе.
Смотрю на Марико. Она уже успела принести еще больше перчаток. Господи.
Я: Не могу. У меня запланирована примерка перчаток.
Еси: Ты серьезно? Не бери в голову. Я же не говорю прямо сейчас. В конце концов, ничего хорошего до 9 вечера не происходит.
Я: Не думаю, что это хорошая идея.
Еси: Не согласен. Пожалуй, это лучшая идея, которая когда-либо посещала мою голову.
Смотрю в окно, обдумывая его слова. Ветер качает деревья. Вечер обещает быть погожим, вот только сбежать отсюда невозможно. Территория усеяна дюжинами камер и императорских охранников, среди которых и Акио. Но я в тупике, мне до сих пор грустно и плохо.
Поджимаю губы. Все мероприятия за пределами дворца должны быть согласованы. Хотя прямо никто ничего не говорил, очевидно: одной выходить мне нельзя. Место принцесс в надежно охраняемых башнях.
Я: Мне бы хотелось. Но как я миную всю охрану?
Еси: Положись на меня. Пойдем. Давай нарушим правила и разобьем сердца. Проведем ночь в стиле проснуться-с-тигром-в-ванной[51].
Еси: Ты в деле или нет?
Вспоминаю поездку из аэропорта в Токио это все равно что подглядывать сквозь замочную скважину. А Еси предлагает открыть дверь настежь. Разве я не мечтала увидеть раскинувшийся у моих ног город? Вместе с Нурой мы бы так и поступили. Будь она здесь, мы без доли сомнений ускользнули бы в ночь, полную приключений. Так что это вполне мой стиль. Во имя всех лучших друзей во всем мире я просто обязана согласиться. К тому же мне просто необходимо увидеть дружелюбное лицо. Сгорая от ожидания и нетерпения, печатаю ответ.
Я: В деле.
12
Солнце садится. На часах восемь тридцать. Зевая и потягиваясь, говорю Марико, что устала. Хоть я и не актриса, но она ведется. Оказывается, ускользнуть легче, чем я думала. Еси провел мне подробный инструктаж по одежде: никаких кардиганов и квадратных каблуков. Поэтому на мне джинсы и футболка с надписью «Бунт, а не диеты» одежда Иззи. Как приятно снова надеть ее.
А еще Еси детально объяснил мне, как незаметно выбраться с территории. Дорожка ведет прямо к невысокой каменной стене. Перебираюсь за нее и вот я за пределами императорских земель, на тротуаре рядом с проезжей частью.
Уже темно. Мимо пролетают машины. В тридцати метрах от меня патрулирует императорский охранник. Сердце останавливается: он меня заметил. Но тут же снова заводится отвернулся. Я для него никто, просто одна из прохожих. Что тут подозрительного? Люди считают, что принцессы сидят себе спокойно во дворце, не высовываясь. Серьезное заблуждение. Спокойным шагом иду в противоположную сторону, опустив голову. Дойдя до знака «40» в красном круге, останавливаюсь: мы с Еси договорились встретиться здесь.
В ту же секунду передо мной останавливается какой-то драндулет. Мотор гремит; из опустившегося окна валит дым. С переднего пассажирского сиденья высовывается голова Еси.
Залезай, широко улыбается он. На нем солнцезащитные очки и цветной шелковый пиджак с голографическим тигром. Волосы зачесаны наверх. Я загипнотизирована.
Классно выглядишь, говорю я, залезая на заднее сиденье.
Я тебя умоляю, всего-то на троечку.
За рулем сидит худощавый мужчина в бархатном пиджаке. В зубах зажата сигарета. По радио играет джаз. Дернувшись, машина трогается.
Это Така, представляет Еси. Глядя на меня через зеркало, мужчина поднимает подбородок. Днем он водитель «Убера», а ночью керамист. Мой братец перегибается через сиденье и, прикрыв рот ладонью, корчит рожу. Даже не проси посмотреть его работы они отвратительны. Разумеется, слова его звучат достаточно громко, чтобы Така все слышал.
Гаркнув, Така указывает пальцем на свою блестящую голову.
Я не лысый. Это мой выбор. Понятно? Мужское эго. Как трогательно.
Ты совсем двинутый, Така, хихикает Еси.
Така улыбается. Два передних зуба у него золотые. Ему даже идет.
И как долго вы знакомы? спрашиваю я, проверяя ремень безопасности на моем сиденье. Я-то думала, что Нура плохо водит. За окном проносится город. «Ритц Карлтон» и хостес-клубы[52], магазины кимоно и бутики кожаных сумок.
В солнцезащитных очках Еси отражаются неоновые огни.
Мы познакомились прошлой ночью. Я меняюсь в лице, и он добавляет: Не переживай, ты в надежных руках. К тому же мы уже отъехали. Распахнутое кимоно обратно не застегнешь.
Точно. Мне следовало бы сообщить кому-нибудь о моем местонахождении. На всякий случай. БАД придерживается строгой политики неосуждения. Пишу сообщение в чат.
Я: Я в каком-то странном Убере с кузеном. Если меня убьют, позаботьтесь, чтобы на моем надгробии значилось: «Ее съел медведь». (Ну или что-нибудь не менее эпичное.)
Они отвечают пальцами вверх. Все улажено, теперь я могу расслабиться и наслаждаться. Ночь ясная, город светится яркими огнями, и вскоре мы останавливаемся у ресторана. Така чудом умудряется втиснуть свою машину в крошечное парковочное место. Еси открывает дверцу с моей стороны и подает мне руку. Протягиваю ему свою, и он закручивает меня в пируэте. Така закуривает еще одну сигарету.
Я иду за ними на другую сторону улицы в ресторан, до сих пор ощущая легкое головокружение. Смотреть здесь особенно не на что кирпичный фасад, белая табличка с кандзи[53], освещенная двумя лампами, свисающие с крыши красные фонарики и меню с ценами. Сквозь большое окно видно кухню. Над кипящими котелками и пылающим грилем пыхтит господин с повязанной вокруг головы хатимаки[54] и в жилете цвета индиго с запа́хом.
Еси первым достигает двойных дверей. Мы входим. Красные фонарики окутывают помещение теплой багряной дымкой. На фоне играет хип-хоп, голоса сливаются в общий гул, звенят бутылки. Ресторан забит битком. Посетители замечают нас. Присутствие членов императорской семьи проносится волной, сотрясая воздух, и стихает. Нас узнали. Сглатывая, пячусь, но Еси задерживает меня.
Идзакаи[55] самые демократичные места в Токио. И, словно в доказательство его слов, толпа вновь принимается есть и пить, шумно болтая. Им все равно.
Мы пробираемся к местам за барной стойкой, я сажусь между Еси и Такой. Поодаль стоит группа саларименов[56]. Слева от нас компания девушек с ярко-розовыми волосами. Они одеты в клетчатые юбки и одинаковые белые рубашки с изображенным на них мужским лицом утонченным, чем-то напоминающим эльфийское, с острым подбородком и такими же ярко-розовыми волосами.
Беру меню все на японском. План таков: указываю пальцем, говорю «хай»[57] и надеюсь на лучшее. Но Еси вырывает его из рук.
Это лишнее. Он откладывает меню в сторону и для начала заказывает на всех бутыль синего цвета для храбрости. Первое правило саке. Еси берет кувшин и керамический стаканчик. Себе не наливают. И дает стаканчики нам с Такой. Я отвечаю взаимностью и наполняю стаканчик Еси.
Мы поднимаем чашечки и вдыхаем аромат алкоголя. В нос ударяют сладкие нотки, и мы с тостом «канпай![58]» пьем. Холодное рисовое вино теплом растекается в животе. Еще несколько глотков и мои конечности тоже согреваются. Нам подают сашими из морских гребешков и желтохвоста. Опять пьем. Когда приносят якитори[59], бутылка уже пуста, а мои щеки пылают.
Мы поднимаем чашечки и вдыхаем аромат алкоголя. В нос ударяют сладкие нотки, и мы с тостом «канпай![58]» пьем. Холодное рисовое вино теплом растекается в животе. Еще несколько глотков и мои конечности тоже согреваются. Нам подают сашими из морских гребешков и желтохвоста. Опять пьем. Когда приносят якитори[59], бутылка уже пуста, а мои щеки пылают.
Саларимены разгорячились, их галстуки расслаблены. Еси подмигивает девушкам с розовыми волосами, и те громко хихикают. Боже, надо же иметь такую власть над противоположным полом.
На очереди цзяоцзы жареные пельмени со свининой. Обмакнутые в масло из перца чили, они обжигают мне рот, но впитывают в себя саке, и я трезвею. В этот самый момент саларимены заказывают нам сетю[60]. Он крепче саке, но такой же вкусный. Мы пьем за них, за бар, за ночь, за Токио. Мой живот вот-вот разорвется, а шеф-повар ставит перед нами агедаши жареный тофу. Наконец Така заказывает маринованные внутренности кальмара. Я их не ем просто смеюсь, когда он проглатывает их все разом.