Нажала отбой все.
Леля еще минут десять сидела на полу, в той же позе. Рядом валялся Санта, со своей дурацкой, счастливой улыбкой. Дурак.
Зато теперь все стало ясно в смысле, что надо делать. Поднялась с колен, отряхнулась, одернула свитер и пошла в прихожую надевать сапоги и пальто. Билеты в Париж решила заказать позже.
Была сосредоточенна и решительна. Так происходило всегда в самые ответственные моменты.
Ах черная полоса! Сволочь! Никак не сдаешь позиций, никак
Билет обошелся во столько, что лучше просто забыть. Ничего не соображая, побросала в сумку какие-то вещи, выгребла оставшиеся деньги ну, хоть что-нибудь! Хоть чем-то порадовать Катьку, если, конечно, удастся.
Эх, жизнь Крутишь, вертишь, выжимаешь и отжимаешь как мокрую тряпку. А все равно будем карабкаться, стремиться и жить как бы нас ни ломало!
В такси в аэропорт набрала номер Галочки. Подумала, что не бывает же, чтобы сразу в одну воронку? «Пожалуйста! Ну не железная я! Совсем не железная!»
С каждым гудком сердце билось сильнее. Конечно, уговаривала себя, что Галочка занята, отошла или вышла, уснула, наконец! Или присела поесть. А сердце билось так, что перехватило дыхание вспомнила, как совсем маленькой просила у Бога: «Миленький дяденька Бог! Пожалуйста, помоги!»
Наконец на десятый гудок Леля отсчитала Галочка взяла трубку. Говорила коротко и тихо наверное, Виктор был рядом. Хотя какой «рядом»? десятый час вечера, больница давно закрыта для посещений. Галочка давно должна быть дома.
Ты спала? перебила ее Леля, хоть как-то пытаясь разъяснить ситуацию.
Спала? удивилась Галочка. Нет, что ты! Я только что его покормила. Да, так поздно совсем ни к чему, но весь день ничего не ел волновался.
Галочка! закричала Леля. Да что там у вас? Что с Виктором, господи!
Галочка пару секунд помолчала. Обиделась на Лелин крик? А потом ответила ровным и бесстрастным голосом:
Леля! Все не так плохо и не так страшно! Да, есть кое-какие проблемы, вполне разрешаемые. Придется, конечно, полежать пару дней. Ты знаешь, здесь попусту держать не будут! Не беспокойся, он чуть пришел в себя, вот, видишь, поел. Настроение, конечно, не ах, но это ж понятно!
Галочка! Спасибо тебе! торопливо лепетала Леля. Спасибо тебе! Да если б не ты! Если бы тебя не было там Да я бы не справилась вовсе! Я бы совсем загнулась, поверь! Ты для меня, для нас с Витей просто ангел, посланный богом! Я никогда не смогу ответить тебе и отблагодарить! За все, слышишь, Галочка! Просто потому, что нет всему этому цены!
Ну и все в таком духе, давясь слезами и хлюпая носом.
Шофер с удивлением смотрел на нее в зеркало. Да наплевать! Наплевать на полосатую! У мужа дай бог все образуется. Катьку она утешит и успокоит она же мать, в конце концов! А М. Он же обещал! И он же правда всемогущий! «Справлюсь!» твердила она про себя. А выйдя из машины, извинилась перед водителем:
Простите, ради бога, мою истерику!
Тот кивнул:
Всякое в жизни бывает! Удачи вам! И все обойдется!
Странно и смешно, но почему-то эти простые, шаблонные слова придали ей сил. И она поверила в них в подтверждение своих же мыслей.
В Париже, как и ожидалось, было холодно, промозгло и очень сыро. Из Де Голля она обычно добиралась на экспрессе очень удобно, но сегодня взяла такси. Не терпелось скорее добраться до Катькиной квартиры и схватить дочь в охапку. А если ее нет дома, просто подождать, приготовить что-нибудь вкусненькое, ее любимое например, жареную картошку. Господи, а есть ли у дочери дома картошка? Большой вопрос! Да черт с ней, с картошкой! Просто будет ждать ее, и это главное!
Простите, ради бога, мою истерику!
Тот кивнул:
Всякое в жизни бывает! Удачи вам! И все обойдется!
Странно и смешно, но почему-то эти простые, шаблонные слова придали ей сил. И она поверила в них в подтверждение своих же мыслей.
В Париже, как и ожидалось, было холодно, промозгло и очень сыро. Из Де Голля она обычно добиралась на экспрессе очень удобно, но сегодня взяла такси. Не терпелось скорее добраться до Катькиной квартиры и схватить дочь в охапку. А если ее нет дома, просто подождать, приготовить что-нибудь вкусненькое, ее любимое например, жареную картошку. Господи, а есть ли у дочери дома картошка? Большой вопрос! Да черт с ней, с картошкой! Просто будет ждать ее, и это главное!
На Курсель, у Катькиного дома, вышла из такси и глянула на окна. Свет был приглушенный, почти незаметный, но был! Значит, дочка дома уже хорошо!
Выдохнула и вошла в подъезд.
Перед Катькиной дверью снова выдохнула: «Господи, дай мне сил! И еще слов. Слов утешения». И наконец постучала. Дочь возникла на пороге не скоро минуты через три. Эти минуты показались Леле вечностью, она уже искала в сумочке ключ.
Катька стояла как в ступоре и во все глаза изумленно смотрела на мать. Наконец произнесла:
Это ты? словно все еще не веря в происходящее.
Леля вздрогнула и попыталась улыбнуться:
Ну и что стоим? Может, в дом пригласишь?
Сказала это легко, непринужденно и даже весело словно не видела Катькину смертельную бледность, искаженный рот и совершенно больные, несчастные, «мертвые» глаза.
Дочь отступила и прижалась к стене.
В коридоре было темно. Леля нажала на выключатель, вспыхнул свет, Катя вздрогнула, и ее лицо исказилось словно от боли.
Леля неторопливо сняла ботинки, потом куртку, потерла как будто бы замерзшие руки и улыбнулась.
Ну, дочь! Ты мне не рада?
Катька дернулась всем телом и тихим, свистящим, страшным шепотом медленно произнесла:
Что, сопли мне вытирать приехала? По головке гладить? Сказать, что это фигня? Что таких, как он, у меня будет сто? И что он не стоит моего пальца? И что он вообще говно и подонок?
Сопли мне вытирать не надо есть носовые платки! Уговаривать тоже это наивно! И вообще, кто тебя звал? Ты. Меня. Раздражаешь! медленно произнесла дочь. Слышишь? Еще там, в Москве! Дурацкие твои уговоры и утешения типа, у тебя еще будет таких миллион! Мама, закричала она, а мне нужен он! Ты понимаешь? И на весь миллион мне наплевать!
Леля в изнеможении опустилась на корточки.
Катя! Столько вокруг горя, господи! Столько горя и слез! Столько болезней ужасных, смертельных! Твой папа Он снова в госпитале. Ему стало хуже. А ты Ты рыдаешь из-за какого-то Леля запнулась.
Он не какой-то! выкрикнула дочь и быстро пошла в комнату.
«Что делать? Что делать-то? подумала Леля. что мне делать со всем этим?»
Она поднялась и подошла к двери Катькиной комнаты.
Катя! закричала она. Ты меня что, выгоняешь? И заплакала: Доченька, миленькая моя! Девочка моя дорогая! Что же ты сердишься на меня? Я же Я волновалась! Мне так хотелось тебя обнять! Пожалеть, да! А что тут плохого? И чтобы ты пожалела меня! Мне это тоже необходимо! Я так устала, доченька! Мне так тяжело. Ну кто у нас есть, кроме друг друга?
Она плакала, что-то бормотала, и ей казалось, что говорила она сейчас не с Катькой вернее, не с ней одной. Она говорила с собой и с кем-то еще словно ее могли услышать и пожалеть.
Вот только кто?
Мам, уезжай! услышала она тихий, но твердый голос дочери. Пожалуйста, уезжай! Мне так будет легче, поверь! Я хочу быть одна!
Леля осела на пол и заревела. Катька дверь не открыла. Все слышала, а не открыла. «Такие дела», подумала Леля и медленно, тяжело поднялась с пола, словно столетняя старуха. Пошла в коридор, надела ботинки и куртку, еще раз оглянулась на Катькину комнату и открыла входную дверь.
Катя! жалобно выкрикнула она хриплым голосом.
Дверь не открылась, и дочка не вышла.
Еле волоча ноги, Леля стала медленно спускаться по крутой чугунной лестнице. На улице завывал ветер, становилось холодно, промозгло.
Куда? вяло подумала она. В отель? В какой? Где сейчас она найдет этот отель, в одиннадцать вечера? Где найдет машину? И даже если ей сказочно повезет и такси остановится, как, со своим несчастным и хилым французским, она объяснит, что ей нужно?
Куда? вяло подумала она. В отель? В какой? Где сейчас она найдет этот отель, в одиннадцать вечера? Где найдет машину? И даже если ей сказочно повезет и такси остановится, как, со своим несчастным и хилым французским, она объяснит, что ей нужно?
Она шла по улице, забыв накинуть капюшон и застегнуть куртку. Увидела неяркий свет какое-то кафе? И вправду кафе крошечная забегаловка восточного типа. Шаурма, что ли?
Толкнула дверь, и на нее пахнуло прогорклым маслом, острыми пряностями и теплом. За стойкой стоял смуглый молодой парень с красивым и жестким лицом. Она подошла к прилавку и попросила чай горячий, обязательно горячий. И если можно с лимоном и сахаром. Он молча кивнул, а она села за одинокий пластиковый стол.
Чай он принес моментально и ушел в подсобку. Леля глотала чай и смотрела в окно. Там, за окном, было совсем пусто ни одного пешехода, ни одной машины ничего и никого. Только по-прежнему ветер скручивал верхушки деревьев, трепал голые сиротские ветки и завывал, завывал
Продавец занимался своими делами протирал прилавок, что-то убирал, чистил, изредка поглядывая на странную позднюю посетительницу. Леля поняла он хочет закрыть свое заведение. Она мешает ему. Она встала, подошла к стойке и достала кошелек.
Сколько с меня?
Он задумался, махнул рукой и осторожно спросил:
Мадам! Я могу вам помочь?
Можете! вдруг оживилась она. Мне нужен отель. Абсолютно любой отель хорошо бы где-то поблизости! Отель на одну ночь, вы понимаете? Наверное, надо вызвать такси? Оно быстро приедет, как вы думаете? Так получилось мне негде сегодня ночевать, понимаете?
Он кивнул:
Да, я все понял. Я все понял, мадам! Такси он задумался. Да я вас сам отвезу! На соседней улице есть отель вполне нормальный отель на одну ночь! И он впервые улыбнулся. Вот туда мы и поедем! Сейчас я все закончу, окей? Минут десять, не больше, и мы поедем в отель! повторил он, вопросительно глядя на странную женщину с очень сильным акцентом.
А «странная женщина» слабо улыбнулась.
Спасибо, спасибо! Вы так меня выручили! Просто спасли.
Минут через десять они вышли на улицу, и парень подогнал машину старенькое «рено».
Леля села на сиденье и закрыла глаза страха не было. Хотя на секунду подумала: «А вдруг? Вдруг он Здесь сейчас совсем неспокойно! Хотя глупости, вряд ли. Что я придумала? Совсем рехнулась, ей-богу! На черта я нужна ему?»