Да так не знал что сказать Сережа. Сувенир из леса.
Она наклонилась к самому его уху и прошептала: Мы с Мишей видели, ты кому-то махал рукой. Туда, в лес. И тень будто шмыгнула
Мишка обернулся и кивнул.
А вы как думаете? чуть слышно ответил Сережа и сделал загадочные глаза. Повязка вот. Тень. Машина сама открылась. И белые у меня в корзинке А?
А? хором ответили Миша с Анечкой.
Сережа приложил палец к губам: т-с-с!
Ты что, встретил кого? округлила глаза Анечка и затрясла кудряшками, мол, молчи, молчи. Подумала и осторожно добавила: Грибника?
Холодно.
Егеря? шепнул Мишка.
Чуть теплее, подумав, ответил Сережа.
Кикимору? Лешего?
Ну Тепло.
Неужели Лесовика? выдохнула Анечка.
Горячо-о-о! с гордостью подмигнул им Сережа.
Минуту ехали в тишине. Уставшая Жулька спала на коленях у тети Вали. И даже немного похрапывала. Сережа все еще держал сжатым кулачок не весь, только четыре пальца загнул, чтобы не забыть названия трав, которые узнал сегодня.
А страшно было? снова зашептала Анечка и поежилась.
Сережа рассмеялся.
Да не существует он, Лесовик. Сказки детские. Сама же говорила.
Анечка обиженно надула губу.
Ну признайся, что тебе жалко? Какой он? В фуражке, да? Уродливый?
И вовсе нет протянул Сережа. Даже симпатичный. На гриб похож. Только старый. Элегантного возраста.
Ох, ребятишки, вы и выдумщики! рассмеялась тетя Валя, и Сережа понял, что шепчутся они слишком громко.
А как же ты от Лесовика убежал? не унималась Анечка.
А очень просто. Если в него не верить он это чувствует и звереет. А если ты с ним, как само собой Ну, в смысле, встретил и встретил, чего в лесу не бывает То он очень даже добрый. Булкой вот накормил, к машине вывел.
А я всегда верил, завистливо буркнул Мишка. И я!
Сережа подмигнул им.
Машина мчалась в город. Заметно стемнело, и на небе появилась круглая, как головка сыра, луна. Сережа выглянул в окно. Лес за обочиной иногда расступался, давая место просеке с высоченными столбами линии электропередачи. Они стояли, широко расставив длинные тонкие ноги, и сквозь них луна напоминала Сереже знак качества.
Он долго вглядывался в потемневший лес, и казалось ему, что меж деревьев мелькает брезентовая плащ-палатка, и вот-вот раздвинутся ветки и выйдет его новый знакомец-травник.
Баба Сима наклонилась к окну, пытаясь уследить за взглядом внука, но ничего не увидев в сгущающихся сумерках, откинулась на спинку сиденья и громко выдохнула:
Ох, Сергуня. Все-таки сегодня ты довел меня до белого каления!
Сережа не спорил. Просто кивнул.
Валентин Стасюк
Редкие фрукты
Никогда не доверяйте глазам. Внешность обманчива. За простачком может скрываться великодушный рыцарь, за уродливой глиняной фигуркой шедевр мирового искусства, а за обычными бананами необычная история, которая может перевернуть и вашу жизнь.
Был я как-то в командировке в Краснодаре. Детей судил. Ну, в смысле, жюрил на детском театральном фестивале. В качестве специально приглашенного театрального педагога из самой Москвы.
Фестиваль проводился тут уже не первый год и в местных кругах был необычайно популярен. Коллективов съехалось много, со всего края. Выступления пестрые. Приготовили, кому что по силам: кто стих прочтет, кто сценку разыграет, а кто и коллективом целый спектакль «забабахает».
В жюри нас было трое: я, степенная краснодарская дама с хриплым голосом, преподающая вокал, и возрастной режиссер из Ростова, обладатель пышных усов и вязаного кардигана.
Нам втроем предстояло к концу дня определить призовые места и произвести разбор предоставленных работ. Я загрустил уже ко второму часу просмотра: увиденное мне казалось жалкой самодеятельностью. Более же всего меня раздражал усатый режиссер, который после каждого выступления оборачивался ко мне за подтверждением собственных восторгов. Его благодушие и хвалебные комментарии по любому, даже самому примитивному поводу создавали ощущение, что он вовсе никакой не профессиональный деятель театра, а дедушка, который пришел в детский сад смотреть на собственных внучат.
Я чувствовал, что во мне зреет бунт, и готовился к разгромной речи на круглом столе. Я собирался безжалостно размазать всех и вся, пользуясь сложной театральной терминологией и правом председателя жюри.
Наступил обеденный перерыв. И вовремя к этому моменту у меня закончились остатки терпения и сострадания к выступающим.
Наше судейство усадили в комнате, а-ля «переговорной», за большим столом. Принесли в пластиковых контейнерах подогретую еду. Мясо, гарниры, салат, как полагается. Я, еще с самолета ничего не евший, набросился на все без разбору. Война войной, а обед по расписанию.
Степенная краснодарская вокалистка из жюри отвергла кулинарное предложение оргкомитета фестиваля и отправилась закусывать в другой общепит, за пределами нашего дворца культуры.
Восторженный режиссер из Ростова, при свете оказавшийся похожим на располневшего Якубовича, тоже чинно отодвинул весь пластик на край стола.
Однако комнату не покинул. Вытащил из портфеля связку бананов. Штук пять, не меньше. Обтер один из них влажной салфеточкой и начал поглощать, размеренно, со вкусом.
«Он еще и веган, пронеслось у меня в голове. Только бы не воинствующий!»
Я отвернулся, так как любое внимание к пище подобного субъекта неминуемо грозило длинным нравоучением о правильном питании и здоровом образе жизни. Знаю я этих ЗОЖистов, сталкивался. Это у нас семейное, подал голос фальшивый Якубович. Заметил-таки мой взгляд! И дети мои, и внуки все бананы обожают. А началось все знаете с кого?
Я промолчал. Во-первых, я не знал, во-вторых, мне было не интересно.
С деда моего! Представляете? Вот он просто по бананам с ума сходил! победоносно объявил мне ростовский режиссер, раздвинув в улыбке пышные усы.
Ничего себе, делано удивившись, ответил я. Гурман у вас дед был, что скажешь!
Ага, коллега с радостью продолжил разговор. А в его-то время бананы вообще редкостью были. По крайней мере, у них в поселке. Он из Двубратского, слышали про такой? Тут недалеко.
Не-а, промычал я. Я и в Краснодаре-то впервые.
Да вы что? Тот доел первый банан, с меткостью Майкла Джордана кинул шкурку в корзину у двери и принялся влажной салфеточкой протирать второй. Так вот, представьте себе, дед мой в свое время за бананами в Москву ездил. Каждое лето. Это, конечно, для остальных он чего только не сочинял: и одежда, мол, в Москве лучше, и книги такие, которых в Двубратском не достанешь. А сам с вокзала первым делом за бананами. Их тогда еще зелеными продавали, сразу и не съешь. Накупит столько, сколько увезти способен, и домой везет. Приедет с Москвы одна сумка с вещами, книгами и гостинцами, а другая с зелеными бананами. Ну, мы их дома по носкам рассовывали и на печку. Через пару дней вытаскивали: желтые, сочные! А пахли как! Мммм Сейчас так уже не пахнут
Ого! Дефицитное советское время я застал поменьше, чем благодушный усач. И воспоминания об отсутствии бананов на магазинных полках для меня были какими-то уж очень туманными. Ну не было бананов и не было. Потом же появились. Я и не задумывался никогда, что кто-то мог вот так охотиться за этими «редкими» фруктами За полторы тыщи километров ездить.
Что вы! махнул рукой усатый режиссер на мои удивления. Дед бы и чаще ездил Если бы бабушка позволяла. Весь год, казалось, только этого и ждал.
Он хмыкнул, как будто бы вспомнил какую-то сногсшибательную историю. Покосился на меня, рассчитывая, что я проявлю интерес и тем самым позволю ему ее рассказать. Я же сделал максимально равнодушное, даже слегка сонное, лицо. Но это не помогло. Казалось, что двойник Якубовича именно во имя будущего рассказа и выдал мне банановую прелюдию. Поэтому он затянул речь, невзирая на мою кислую мину.
Я еле сдержался, чтобы не выйти немедленно вон. Как правило, такие усатые благодушные дедушки-режиссеры травят длинные нудные байки, кажущиеся им невероятно смешными. «На круглом столе отомщу за все!» пронеслось у меня в голове.
Мне тогда лет пять было, загадочно покачивая головой, начал мой жюри-коллега. Отец у меня был военный, его по службе все время из части в часть переводили. Вот и тогда отправили служить в Хабаровск. Ну, он с матерью и поехал, обустраиваться. Меня же пока у деда с бабушкой оставили Вообще, часто так оставляли, что уж. Да я как-то и не жалел особо: в Двубратском всегда тепло, хорошо, от еды столы ломятся. Дед Витя балагур и приколист, бабушка Оля сама доброта и забота. И весело, и сытно, что еще нужно?
Помню, было лето. И дед как раз готовился к очередной поездке в Москву. То и дело подходил к бабушке с бумажкой и карандашом, весь такой важный. Точно ничего не забыли? спрашивал он и чесал карандашом за ухом.
Да чего там забудешь? удивлялась бабушка Оля. Нам и не нужно ничего, сидел бы дома, ей-богу!
Как не надо обижался дед. Надо. Вот же. Книги И кофту тебе Да еще вон, для мотоцикла запчасти Не надо. Очень даже надо.
Бабушка вздыхала и махала руками: мол, что с ним сделаешь-то?
И вот накануне отъезда дед в курятник пошел. Аккурат после обеда. Бабушка по дому занималась, полы мыла, что ли Ушел, значит, дед, и нету. Час нет, два. Нет, бывало, конечно, что он по хозяйству задерживался, починить что-нибудь, достроить Дед рукастый был, все мог, никогда никого о помощи не просил. Вот бабушка и не стала сразу тревогу бить: вроде как нет повода. Потом себя за это винила сильно, мол, что ж я, дура, сразу не проверила Спохватилась к вечеру, пошла за ним, а дед лежит. Без движения. Инсульт. А он, чтоб вы понимали, могучий такой был, богатырь прямо, даже и не болел никогда. Никто бы и подумать не мог, что вот так раз, и свалится Неисповедимы пути Господни. Вызвали скорую, санитары, больница. Всё как во сне. Бабушка плачет, успокоиться не может. Я-то плохо помню, это мне уже она потом рассказывала. Деда в реанимацию, врачи головами качают, долго, мол, пролежал, вот если б сразу привезли, еще куда ни шло А так надежды никакой. Сказали бабушке готовиться к худшему.
Усатый режиссер доел второй банан. Вторая кожура полетела за первой. Точно в корзину, просто идеально.
И все-таки дед очнулся. И сразу стал в школу собираться, форму требовал, учебники. Все ему казалось, что он на урок опоздает и двойку получит. Врачи только руками разводили. Случай тяжелый. А потом стал маму звать и жену: «Мама! Мама! Оля! Оля! кричал. Оля, неси бананы! Бананов хочу! Ну же!» Бабушка с ума начала сходить. Ей врачи говорят, мол, это галлюцинации, такое бывает после инсульта. Но бабушка-то у меня сама врачом была. Начальник медсанчасти тюрьмы в Двубратском. Всю жизнь там отпахала, зэкам болячки залечивала.