Гной привык.
Денег у него по-прежнему не было, но, во-первых, они были особо и не нужны, а во-вторых, Игорёк постоянно говорил, что вот-вот дадут гонорар. По этому поводу Гной немного переживал: сколько платят игровым журналистам, он не знал, но, с учётом их внешнего вида и образа жизни, подозревал, что не очень много. Кроме того, никуда не делся вопрос с документами: насколько он понимал, на работу в журнал нужно было оформиться («А по-другому как?» звучал в голове голос гражданки Неловко), потому что иначе не считалось. Попытки прояснить непонятные моменты у Игорька ни к чему не приводили: столько вариантов выражения «не ссы» Гной в своей жизни ещё не слышал.
На улицу он почти не выходил поначалу были планы съездить на Красную площадь и посмотреть на Кремль, но, судя по объяснениям Игорька, ехать туда было дольше, чем до Западносибирска: несколько пересадок с автобуса на метро и обратно, каждая из которых грозила новыми ненужными приключениями. «Чё ты там не видел, вон в инете, это, посмотри», добавил объективный журналист и почему-то нехорошо хихикнул.
Однажды утром Игорёк куда-то суетливо засобирался и, уже стоя одной ногой в ботинке, вдруг остро глянул на своего сожителя.
Это! сказал он. Поехали на Горбушку, жалом поводим.
Что такое Горбушка, Гной не знал, но немедленно согласился.
Путешествие происходило полностью в шумном подземелье метрополитена и оказалось очень долгим (Юрик успел вспомнить все значимые сражения с гнидогадоидами в Третьем квадранте обитаемой сферы миров, нарисовал перед мысленным взором пятерых разных эльфийских воительниц, злобно стёр их из памяти за похожесть на фальшивую Анечку и успел загрустить). Гной насчитал три пересадки, причём его спутник всегда совершал их непредсказуемым образом: Игорёк до самого последнего момента сидел, отрешённо шевеля губами, а когда двери уже начинали закрываться, вскакивал и с гиканьем нёсся к выходу. В конечной точке пути ничего не изменилось: громоздились какие-то серые корпуса, росли редкие чахлые деревья и ходили странные люди; в целом пейзаж напоминал окрестности «Мании страны навигаторов». Опять начинало быстро темнеть, с неба срывался мелкий гнусный снег. Игорёк, однако, пришёл в неописуемое оживление и затараторил:
Ты это, рядом будь, ничего не говори, если гопники доебутся, говори что денег нет
А у меня и правда нет.
Журналист заливисто засмеялся, как будто услышал самую смешную шутку в своей жизни, после чего рыгнул.
Горбушка оказалась гигантской палаткой Ислама Ибрагимовича, занимавшей целую рощу и примыкающий к ней ДК. Помимо игр здесь продавались видеокассеты, диски с музыкой, постеры без дырочек для скрепок и вообще, кажется, абсолютно всё. Игорёк торпедой вонзился в гущу мира пиратских развлечений и начал производить лихорадочные действия: подбежал к сидящим в отдельной аллее порнушникам, пошептался там с худым мужчиной в очках и, оглядываясь по сторонам, передал ему несколько дисков; рванулся к палатке с кассетами и выкрикнул несколько непонятных слов «сугой», «десу» и «ня»; махнул Гною рукой и скрылся в недрах ещё одной палатки с музыкальными дисками. На развалы с играми он за всё это время даже ни разу не взглянул.
Гной ошалело бродил по рядам и пытался уместить в голове окрестное изобилие. Его внимание привлекла стойка с журналами: помимо любимой «Мании страны навигаторов», на ней стояли конкурирующие издания «Навигатор страны игр», «Игры мании страны» и почему-то «Крупный змей». Юрик презрительно прищурился: в «Змее», как он слышал, писали только про бездуховные приставки, а значит, даже брать такую погань в руки было оскорбительно. Что же до «Навигатора страны» и «Игр мании», то эти всего лишь безуспешно пытались подражать величию его (он давно уже мысленно называл журнал своим) издания. Их обложки украшали надписи, соответственно: «Только лучшие игры навсегда!» и «Король журналов, журнал королей» (или наоборот). На обложках была одинаковая Лара Крофт. Гной усмехнулся и плюнул себе под ноги.
Слышь, говнюк! Я тебе поплюю щас, беззлобно сказал продавец журналов обладатель сломанного носа и такой же, как поруганная друзьями Корявого, шапки «Чикаго буллз».
Юрик засеменил прочь, снисходительно улыбаясь не пристало ему, одному из избранных авторов всенародно любимого издания, пререкаться с чернью, неспособной отличить Сформулировать, что от чего отличить, он не успел. В ухо кто-то зашипел.
Слышь, говнюк! Я тебе поплюю щас, беззлобно сказал продавец журналов обладатель сломанного носа и такой же, как поруганная друзьями Корявого, шапки «Чикаго буллз».
Юрик засеменил прочь, снисходительно улыбаясь не пристало ему, одному из избранных авторов всенародно любимого издания, пререкаться с чернью, неспособной отличить Сформулировать, что от чего отличить, он не успел. В ухо кто-то зашипел.
Чё надо-то? Надо чё? Чё-то надо? Чё-чё? Надо-надо?
Эти три слова говорящий повторял свистящим шёпотом на разные лады было ощущение, что он часами может общаться только ими. Гной отпрянул в сторону и попытался рассмотреть своего собеседника тот, правда, как-то постоянно выскальзывал из поля зрения и мешал сосредоточить на себе взгляд. Как злой колдун, подумал Юрик, намеревающийся затянуть богатыря в свои паучьи сети.
Колдун суетился, шмыгал носом, стрелял по сторонам красными глазами и постоянно поправлял бейсболку на лысой, как у Ура, голове судя по мимике и жестикуляции, они с Игорьком были представителями одной инопланетной расы. От основного людского потока они уже ушли и пробирались, как показалось нервничающему Гною, по лесной чаще.
Так чё-чё? Надо? Чё-то?
А чё? вдруг ответил Гной на языке гнидогадоидов. Оставлять это чириканье без внимания было как-то невежливо а вежливость, как говорил Фельдмаршал, это главное свойство настоящих геноссе, которые
Колдун сделал ладонь лодочкой в ней сами собой образовались несколько безобидного вида таблеток, похожих на витаминки. Надо же, подумал Юрик. Внешность бывает обманчива! Всё-таки в Москве есть и добрые бескорыстные люди, готовые угостить усталого путника лекарством
Писсот, шепнул добрый бескорыстный человек и сжал ладонь обратно. Надо?
Юрик вздохнул. Пятистот у него не было, а если бы и были, то он нашёл бы более интересные способы их потратить. Необходимо было купить новый томик боевой фантастики и носки. Он подумывал о дезодоранте, но решил отложить приобретение до тех пор, пока не сделает полноценную карьеру в журналистике.
Колдун, тем временем, начинал волноваться.
Ты чё сука, ты чё. Сука! Ты чё! Сука, ты чё!
Ничё! взвизгнул Гной и побежал по направлению к дискам.
Костлявая (это он позже решил, что она костлявая: спиной видно не было) рука ухватила его за воротник бомбера. Юрик споткнулся и едва не рухнул в грязь, наполовину повиснув в хватке таблеточного некроманта.
Сука, писсот! Надо!
Из водоворота невнятных угроз и змеиного посвиста его в очередной раз спас Игорёк.
Это, Стасон, отпускай. Это со мной!
Игровой журналист шёл в облаке перегара по Филёвскому парку, высоко поднимая колени словно бы избегая луж. Прямой необходимости в этом не было: Игорьковы штанины были даже в сухую погоду по колено грязными.
Игорь! радостно пискнул Гной, извивавшийся в клешне кошмарного Стасона. Товарищ в беде!
Эта пионерская формулировка из давно забытых книг про Валю Котика и его друзей сама собой сформировалась в голове Юрика, вытеснив все позывные космических витязей и другие намного более подходящие к ситуации выражения.
Чё-чё? Сука? Надо? прошипел колдун, продолжая выскальзывать из реальности.
Да не, это, не сегодня.
Писсот? рука на воротнике Гноя разочарованно разжималась.
Мы с Юрцом, это, чайку лучше попьём. Давай, это, увидимся! До встречи в эфире! Как говорил Берия!
Некромант беззвучно сгинул в лесной чаще. Гной с облегчением затараторил, пытаясь выведать у Игорька подробности случившегося, но успехом это, как всегда, не увенчалось собеседник перескакивал с темы на тему, вспоминал уже тридцать раз рассказанные анекдоты, загадочно хихикал и на разные лады предлагал не ссать. По дороге обратно к метро раздражённый Гной даже начал было огрызаться, как вдруг Игорь Шварцнеггер звонко хлопнул себя по лбу, остановился и начал копаться в невесть откуда взявшемся целлофановом пакете которого ещё полчаса назад у него не было. Их огибала выражавшая недовольство толпа посетителей Горбушки, но Игорёк был слишком поглощён недрами пакета, чтобы обращать на неё внимание.
О! На, Юрец. Листай там, найдёшь.
Время словно остановилось. Гной трясущимися руками держал новый, ещё в целлофане номер «Мании страны навигаторов» который должен был появиться в продаже только через несколько дней. Это была настоящая магия! Самым шокирующим было даже не это: на обложке красовалась объективно оценённая им игра «Славянофилье» обычный, не кибернетический богатырь побивал мечом гнусных чертей.
О! На, Юрец. Листай там, найдёшь.
Время словно остановилось. Гной трясущимися руками держал новый, ещё в целлофане номер «Мании страны навигаторов» который должен был появиться в продаже только через несколько дней. Это была настоящая магия! Самым шокирующим было даже не это: на обложке красовалась объективно оценённая им игра «Славянофилье» обычный, не кибернетический богатырь побивал мечом гнусных чертей.
Открывать номер под снегом и в полутьме окрестностей Горбушки Гной, конечно, не стал: это было бы непрофессионально. Такие вещи пристало делать обычным читателям, а не журналистам, чьи обзоры с первого раза попадали на обложку.
В метро по дороге домой выяснились некоторые удивительные подробности. Игорёк сообщил, что свежего номера в продаже действительно ещё нет просто одни его знакомые, это, спиздили пачку на таможне (в этом слове он делал ударение на а Юрик подумал, что так звучит гораздо более солидно. И кузяво).
А чего обложка, ну
Так это волки заплатили, там, реклама.
Гной притих. Легендарная неподкупность лучшего в России, а возможно и в мире журнала о компьютерных играх начала было потрескивать по швам, но он быстро сообразил конечно! Ни за какие деньги и ни за какую рекламу настоящая объективность не продаётся! Пусть хоть завалят редакцию золотом журналисты всё равно будут хохотать говноделам в глаза и рубить правду во имя читателя! От радости он действительно захохотал под неодобрительные взгляды пассажиров метро.