Есть семьи, где родители отстраняются от воспитания детей или же воспитывают их очень строго. Эти две практики также сильно задерживают развитие детской личности. Лу Синь отметил недостатки этих двух типов «воспитания»:
«Есть только два способа обучения детей в семьях среднего класса в Китае. Первый это попустительство, полная свобода, ребенком не занимаются, могут ругать, но не бьют, в доме и во дворе он полновластный тиран и деспот, за их пределами подобен пауку без паутины лишен всех своих сил. Второй заключается в постоянном холодном отношении или выговорах, доходящих до рукоприкладства, ребенок съеживается от страха подобно рабу, марионетке, и именно это его состояние родители называют красивым словом послушание, ошибочно считая свое воспитание успешным. Когда же его отпускают, он, подобно птице, выросшей в клетке, не способен ни к полету, ни к прыжкам»[113].
Лу Синь считал, что только через образование можно стать настоящим человеком. Даже если ребенок гений, первый крик при рождении будет таким же, как у обычного ребенка, совершенно не похожим на стихи. Поэтому в статье «Как быть отцом в современном мире?» Лу Синь призывает людей «приумножать, облагораживать естественную родительскую любовь, принести в жертву будущим поколениям свою бескорыстную любовь»[114]. Только так можно воспитать в ребенке совершенного человека.
Сколько индивидуальности должно быть присуще «новому человеку»? Лу Синь считает, что в первую очередь детям необходимы здоровое телосложение и способность «развивать свою физическую силу для работы», чтобы заложить прочную материальную основу для формирования личности. Он подчеркивает, что слабые телом и духом дети никак не смогут быть «ростками будущих людей». Во-вторых, необходим живой интеллект, без следа унылости, малодушия и бездумной исполнительности. По мнению Лу Синя, те «благовоспитанные, несмешливые, чинные и малоподвижные дети это дети с нераскрывшейся [болезненной] индивидуальностью. В-третьих, необходимы стойкость и упорство [характера]». В статье «Говоря о детских фотографиях» Лу Синь замечает, что система ценностей китайского человека стремится к достижению «покоя», лишь покорные и кроткие дети могут считаться «хорошими», а «бойкие, крепкие, настойчивые, уверенные в себе и гордые моторчики неизбежно вызывают порицание»[115].
Сколько индивидуальности должно быть присуще «новому человеку»? Лу Синь считает, что в первую очередь детям необходимы здоровое телосложение и способность «развивать свою физическую силу для работы», чтобы заложить прочную материальную основу для формирования личности. Он подчеркивает, что слабые телом и духом дети никак не смогут быть «ростками будущих людей». Во-вторых, необходим живой интеллект, без следа унылости, малодушия и бездумной исполнительности. По мнению Лу Синя, те «благовоспитанные, несмешливые, чинные и малоподвижные дети это дети с нераскрывшейся [болезненной] индивидуальностью. В-третьих, необходимы стойкость и упорство [характера]». В статье «Говоря о детских фотографиях» Лу Синь замечает, что система ценностей китайского человека стремится к достижению «покоя», лишь покорные и кроткие дети могут считаться «хорошими», а «бойкие, крепкие, настойчивые, уверенные в себе и гордые моторчики неизбежно вызывают порицание»[115].
Итак, «новый человек» Лу Синя тот, кто «трудолюбив, физически чист, нравственен и способен создавать новые тенденции». Эта личность полностью освобождена и имеет «способность не уставая плавать в бурном море современной жизни»[116].
Как воспитать полноценного человека, как дать детям свободу и развивать их личность? Лу Синь предложил три принципа: понимание, руководство и освобождение. Первое «понимание». Он считал, что воспитание детей должно начинаться с понимания и воспитывать их необходимо в соответствии с особенностями физического и умственного развития[117]. Второй принцип «руководство». Лу Синь сказал, что старшие, воспитывающие детей, должны быть либо «инструкторами», либо «партнерами», но не «командирами». Мы должны воспитывать детей, учитывая их огромную восприимчивость. Дети должны иметь право слова, чтобы сказать взрослым, что не следует позволять себе «просто смеяться или просто что-либо запрещать»[118]. Подход к воспитанию детей меняется с учетом конкретных времени и человека. «Одну и ту же модель нельзя использовать для всех и каждого».
Наконец, третий принцип «освобождение». Лу Синь считал, что в отношении родителей дети одновременно «и их, и не их». Если они уже отделились, то становятся частью общества, независимыми людьми. «Поскольку дети их, следует всеми силами выполнять свои обязанности по обучению и просвещению; поскольку дети не их, одновременно следует их отпустить, позволив им стать полноценными независимыми личностями»[119].
Ради воспитания «полноценного человека» Лу Синь не просто ратует за исследования и реформы в сфере воспитания детей, но уделяет большое внимание обобщению исторического опыта. Он говорит: «Если уж люди создали историю, стоит сделать четкие записи в книгах о способе обучения детей в китайской истории, чтобы дать представление о том, как воспитывались древние люди, а также мы сами, и о том, что заслуги принадлежат вовсе не Юю[120] (который, вероятно, простой смертный)»[121]. То есть для воспитания «полноценного человека» или же подготовки «новых людей» необходимо извлечь опыт и уроки из истории, ведь само по себе развитие личности также является одним из исторических процессов.
Кроме того, обращая внимание на подведение итогов исторического опыта в обучении, Лу Синь говорит: «Так называемое образование в настоящее время, независимо от страны, на самом деле является всего лишь средством для создания многих машин, адаптированных к окружающей среде. По-хорошему, нужно развивать индивидуальность каждого, но такое время еще не пришло, и неясно, когда же оно в конце концов настанет»[122]. Несмотря на определенные сомнения в отношении образования будущего, он трезво принимал тот важный факт, что индивидуальное развитие неотделимо от социальных условий и изменений в обществе. Таким образом, Лу Синь поднял на рассмотрение вопрос о формировании личности, реформе образования и социальной трансформации в целом и пришел к революционному выводу о необходимости социальной реформы.
Молодой Мао Цзэдун о воспитании личности
Мао Цзэдун придавал огромное значение образованию. В июне 1912 года 19-летний Мао Цзэдун продолжал учиться в средней школе в Чанша. В то время он написал небольшое эссе «Комментарии к законам Шан Яна[123]»: «В Китае не было таких же хороших законов, как законы Шан Яна. Почему же народ настолько боится и не доверяет ему?! Вплоть до того, что пришлось уговаривать народ золотом и шестом, чтобы завоевать его доверие![124] Правители [прошлого] потратили столько сил впустую, в то время как народ прозябал во мраке невежества, а страна стояла на краю гибели». Он полагал, что беды китайской нации коренятся в невежественности народа, поэтому, чтобы реформировать общество и спасти многие жизни, необходимо обратить внимание на образование и совершить переворот в сердцах и умах людей.
Молодой Мао Цзэдун о воспитании личности
Мао Цзэдун придавал огромное значение образованию. В июне 1912 года 19-летний Мао Цзэдун продолжал учиться в средней школе в Чанша. В то время он написал небольшое эссе «Комментарии к законам Шан Яна[123]»: «В Китае не было таких же хороших законов, как законы Шан Яна. Почему же народ настолько боится и не доверяет ему?! Вплоть до того, что пришлось уговаривать народ золотом и шестом, чтобы завоевать его доверие![124] Правители [прошлого] потратили столько сил впустую, в то время как народ прозябал во мраке невежества, а страна стояла на краю гибели». Он полагал, что беды китайской нации коренятся в невежественности народа, поэтому, чтобы реформировать общество и спасти многие жизни, необходимо обратить внимание на образование и совершить переворот в сердцах и умах людей.
Молодой Мао Цзэдун рассматривал «изменение национальных особенностей» и переворот «народной нравственности» в качестве «первоосновы». В этом его взгляды были схожи с идеями Цай Юаньпэя по «воспитанию здоровой индивидуальности у народа республики»: «первооснова» в понимании Мао Цзэдуна по сути и была «индивидуальностью». Непосредственная цель Мао Цзэдуна поиска первоосновы людских стремлений состояла в формировании новой индивидуальности нации.
Воспитание личности, пропагандируемое молодым Мао Цзэдуном, уделяло больше внимания всестороннему и гармоничному развитию нравственности, интеллекта и физического здоровья, мужества и воли людей.
Если говорить о том, что в воспитании идеальной личности, по мнению молодого Мао Цзэдуна, акцент падал на укрепление тела и духа как самого эффективного пути, то в этом и состоял так называемый принцип самореализации. В своей книге «Луньлисюэ юаньли пиюй» («Критика Основ этики») он пишет: «Задача человечества заключается лишь в самореализации. Реализовавший себя индивидуум полностью достигает собственного физического и душевного максимума». Мао Цзэдун видит в самореализации высшую цель человека, при этом самореализация не исключает наличие некоего внешнего давления на личность, Мао Цзэдун также подчеркивает автономность нравственности индивида (т. е. любая нравственность служит реализации индивида. Примеч. пер.).
Мао Цзэдун подчеркивал самореализацию и индивидуальную культуру личности, он не отрицал социальной цели образования и не отрицал влияния личности на общество. Здесь он принимал идеи своего учителя Ян Чанцзи, который считал: «Образование должно воспитать личность, способную жертвовать личным благом в момент необходимости, а также воспитать уверенную личность с собственным мнением и с чувством ответственности за общественные интересы».
Мнение Мао Цзэдуна о развитии личности отразилось в «Хунань цзысю дасюэ чуанли чуаньянь» («Манифест Хунаньского университета самообразования», 1921). В это время он четко связывал формирование индивидуальной личности с преобразованием общества и акцентировал важность отношений между людьми и между человеком и обществом. Говоря о цели создания университета самообразования, он заметил: «Студенты университета не просто занимаются самоподготовкой, смысл заключается в стремлении к лучшему, укреплении характера, искоренении плохих привычек». Таким образом, его точка зрения превосходила однобокость подхода исключительного «развития личности во благо общества» и предполагала активную позицию индивида по отношению к обществу. Здесь он скорректировал свои более ранние взгляды о том, что общество является всего лишь инструментом для самореализации, а также пересмотрел ошибочное мнение, что индивид рассматривается в обществе лишь в качестве «жертвы» и «инструмента». Хотя с последующем развитием революции и построением государства Мао Цзэдун уделял большое внимание социальным функциям воспитания, в его идеологической концепции образования по-прежнему важное место отводилось идеям о воспитании самостоятельной индивидуальности в противовес ограничению личности и давлению на нее, а также о необходимости всестороннего развития личности.