Полицейский нервно глянул на лорда Гордана и уже было открыл рот, собираясь ответить грубостью, но тут произошло нечто в единый миг, в единую секунду, в кабинете младших следователей вдруг словно сгустился сумрак, и лорд Эдингтон передумал высказываться, осекшись под взглядом лорда Гордана. Более того, произнес покаянное:
Полицейский нервно глянул на лорда Гордана и уже было открыл рот, собираясь ответить грубостью, но тут произошло нечто в единый миг, в единую секунду, в кабинете младших следователей вдруг словно сгустился сумрак, и лорд Эдингтон передумал высказываться, осекшись под взглядом лорда Гордана. Более того, произнес покаянное:
Я не желал оскорбить вас, мисс Ваерти. Прошу простить меня.
Как интересно.
Я ничуть не оскорбилась, вам не за что извиняться, произнесла, принимая блюдце с чашкой.
И посмотрела на лорда Гордана. Полицейский прошел к своему столу, поставил свой чай, после достал из шкафчика коробку конфет, развернул, сорвав золоченую упаковку, и протянул мне со словами:
Столичные, с коньяком и вишней. Полагаю, вам не помешает согреться, мисс Ваерти.
Благодарю вас, стянув перчатку и взяв одну из конфет, поблагодарила я.
Дракон кивнул, занял свое рабочее место, забрав две конфеты, расположил их близ своей чашки с чаем, коробку же пододвинул ко мне, радушно предложив:
Не стесняйтесь.
Конфеты оказались вкусными, чай восхитительным, а вот мои мысли
«Я тебе так скажу худой. Такой, что про силу его и не скажешь. Сострадательный, эмпатии много в них, как в вас, людях, тех, что хорошие. А еще не помнят они, ничего не помнят при обороте, это у них от нас. Вот, пожалуй, и все», слова генерала ОрКолина породили смутное подозрение и растворились, едва я взглянула на упаковку конфет. Дорогие конфеты, дорогая упаковка тонкая, очень тонкая золотая фольга. Но вновь взгляд на лорда Гордана, и я увидела перчатки на его руках. Перчатки были бежевыми, из телячьей кожи, замши или чего-то весьма ее напоминающего.
Мой напряженный взгляд вновь переместился на лорда Гордана. Следователь, поглощенный работой, мое повышенное внимание заметил не сразу. Но едва взглянул на меня, наши взгляды встретились.
В кабине вновь повисла напряженная тишина. Кажется, лорд Эдингтон даже старался не шевелиться, видимо опасаясь, что я вновь заинтересуюсь его персоной в качестве кандидата в мужья.
Мисс Ваерти, лорд Гордан откинулся на спинку кресла, что-то не так?
О, я этого не знала. Но лорд Гордан был самым приличным драконом из всех, кто был мне известен в принципе. Единственным, кто отнесся ко мне с сочувствием и пониманием, кто пытался помочь, кто даже предупредил о не известных мне особенностях условностей в Вестернадане.
Если бы лорд Гордан был человеком, я бы сказала, что он очень хороший и более чем достойный молодой человек. Но он был драконом. Драконом с темно-зелеными глазами, чей вертикальный зрачок не оставлял никаких сомнений в расе лорда Гордана.
У всех трех известных мне полукровок глаза были человеческими.
У всех трех, известных мне, дочерей герцога Карио.
Мисс Ваерти? вновь произнес, определенно призывая к объяснению происходящего, лорд Гордан.
Я же смотрела на него и вспоминала сказанное Эмбер:
«Он должен быть местным. Близким к силовым структурам и аристократическим родам. Но я не могу предсказать ни возраст, ни даже приблизительно особенности. Возможно эмпатия, сочувствие к жертвам, ощущение вины за их гибель».
И сказанное ею далее:
«Я не удивлюсь, если он потерял кого-то из родных любимую, сестру, мать. Но первым толчком для трансформации должна была стать сильная эмоциональная травма».
Медленно отпив глоток чая, я все так же продолжала смотреть в глаза лорда Гордана. Вероятно, это было невежливо и даже недопустимо-вызывающе, но я продолжала смотреть.
Мисс Ваерти, лорд Гордан неожиданно улыбнулся, вы меня смущаете, должен признать.
Простите. Я вздрогнула и перевела взгляд на руки младшего следователя.
Лорд Гордан был худощав, удивительно худощав для дракона, но у него оказались крупные кисти, длинные пальцы, широкая ладонь. Некоторое анатомическое несоответствие, едва ли бросающееся в глаза, но в совокупности всех фактов
Вновь отпив глоток чаю, я попыталась вспомнить глаза Илиаса Скайверна, дракона, который на какую-то часть крови был обычным драконом, а на какую-то Ржавым Глаза у него были драконьими, с вертикальным зрачком и более выраженной радужкой, с другой стороны погибший полукровка с окраин Вестернадана не был оборотнем никакой частью своей крови.
И я вновь посмотрела на лорда Гордана он ответил мне вопросительным взглядом темно-зеленых глаз, которые при ином освещении могли стать светло-синими. Чистокровный дракон.
И все же я должна была хотя бы попытаться.
Лорд Гордан, нервно улыбнулась, я понимаю, что вопрос может показаться неприемлемым и неучтивым, и все же в жерновах этой чудовищной войны, продолжающейся четыре года, погиб кто-то близкий вам?
Следователь взял чашку с чаем, отпил глоток, странно улыбнулся и произнес:
Мисс Ваерти, вы, похоже, отнеслись крайне небрежно к работе, проделанной для вас профессором Стентоном, и не обратили должного внимания на список кандидатов в мужья, который вам оставил ваш научный руководитель.
Я несколько недоуменно посмотрела на младшего следователя, не понимая, при чем здесь это. Лорд Гордан улыбнулся, так светло, по-доброму, как старый друг или просто действительно хороший парень, и пояснил:
Профессор Стентон указал в списке только тех драконов, у которых нет сестер, относительно долгих и прочных любовных связей, а также тех, кто не помолвлен в силу ряда тех или иных причин. И нет, я никого близкого не потерял. Я не помолвлен, у меня нет сестер. К слову, именно по этой причине вам не подходит лорд Эдингтон, он в этой бойне потерял сестру, а посему в его доме сейчас проживают оставшиеся четыре сестры с мужьями и детьми.
Я невольно посмотрела на лорда Эдингтона, увидев его другими глазами. Дракон, вздохнув, устало произнес:
Селестиа была сорок четвертой жертвой.
Лицо младшего следователя ожесточилось, и он вдруг с неожиданной для полицейского откровенностью, рассказал:
Риджен должен был встретить ее. Должен был! Но эта мразь повелась на притягательную женскую мордашку и кокетничал, пока мою сестру убивали.
Чашка в моих руках дрогнула, блюдце издало жалобный скрежет.
О, давайте обойдемся без изъявлений сочувствия! сорвался лорд Эдингтон. Наслушался уже, благодарю. Хватит. И, усталый взгляд на меня, спасибо.
Я промолчала, опасаясь уже произнести хоть что-то, и Эдингтон пояснил:
За виверну. Она бы ушла в тот день, если бы не ваше заклинание. Наши она знала и была к ним готова, а к вашему вмешательству нет. Так что моя благодарность. Искренняя.
Помолчал и добавил:
Только не просите жениться на вас.
Я бы улыбнулась, но забавным это не было. Абсолютно не было. Потому что я, кажется, начала подозревать то, о чем сами служители правоохранительных органов еще не знали.
А сестры, лорд Эдингтон усмехнулся, да, в доме шумновато, племянники разгромили все, до чего смогли дотянуться, а они смогли дотянуться до всего, даже украсили висящий под потолком портрет прабабки внушительными черными усами, но осталось немного, поймаем вторую гадину, и можно будет вздохнуть свободно.
И он бы вздохнул, но поднял голову и увидел выражение моего лица. Неправильно интерпретировал его, усмехнулся и сказал:
О, люди, ваша излишняя эмоциональность утомляет. Мисс Ваерти, вам стало жаль портрет моей прабабки?
Мне стало дурно! За всеми этими событиями, за стремлением спасти жизнь лорда Давернетти, я упустила главные слова Эмбер Энсан: «Я никогда не убивала и не желаю начинать».
И если так, тогда у меня остается несколько вопросов.
Девушка, произнесла я, глядя на лорда Эдингтона, которая кокетничала с вашим с мужем вашей сестры. Вы установили ее личность?
Полицейский усмехнулся, открыл верхний ящик своего стола и достал портрет портрет, который идеально передавал черты известных мне четырех девушек Одну я держала за руку, вынужденная стать бессильным свидетелем ее смерти, вторую сковала заклинанием, благодаря чему она попала в руки полиции, третью спасла от отравления, четвертой сегодня помогла сбежать. Сестры Энсан. На рисунке была одна из них, и я я чувствовала, как похолодели мои пальцы.
Лаура Энсан, криво усмехнувшись, озвучил имя конкретной Энсан лорд Эдингтон. Одна виверна отвлекала, другая убивала. Отличная тактика, не правда ли?
Мне стало дурно. Просто дурно.
Да, прошептала я, стараясь не разлить чай, потому как мои руки задрожали, отличная тактика.
Была бы. Но все это время в городе находилась лишь одна виверна!
Осознать, что я пребываю в глубочайшем эмоциональном потрясении смогла лишь тогда, когда лорд Гордан мягко отобрал у меня чашку с чаем, который уже частично пролился на мое платье. У меня дрожали руки. В голове был туман, перед глазами все двоилось.
Как же так?
Одна виверна отвлекает, другая убивает?!
Но другой не было! Была Лаура, только Лаура! Если убийство сестры лорда Эдингтона являлось сорок четвертым по счету, значит, оно произошло три-четыре года назад, когда весь этот ад только начался. А значит, в этот момент в городе не присутствовало ни Эмбер, ни Елизаветы Карио-Энсан. В Вестернадане находились лишь Лаура и Ширли Аккинли. Но последняя ни о чем не знала. Да и не стала бы, я полагаю, участвовать в убийствах ее растили в любви и заботе, едва ли она
Одна виверна отвлекает, другая убивает?!
Но другой не было! Была Лаура, только Лаура! Если убийство сестры лорда Эдингтона являлось сорок четвертым по счету, значит, оно произошло три-четыре года назад, когда весь этот ад только начался. А значит, в этот момент в городе не присутствовало ни Эмбер, ни Елизаветы Карио-Энсан. В Вестернадане находились лишь Лаура и Ширли Аккинли. Но последняя ни о чем не знала. Да и не стала бы, я полагаю, участвовать в убийствах ее растили в любви и заботе, едва ли она
А впрочем, отбросив все эмоции, гораздо лучше, чтобы это была она. Пусть не убивающая, но отвлекающая. Потому что иначе я даже не знаю, что думать. Потому как я пребывала в ужасе.
Но если поразмыслить, то супруга сестры лорда Эдингтона отвлекла Лаура Энсан. Определенно и точно она. Это можно было утверждать со стопроцентной уверенностью, потому как Риджена, вероятно, допрашивал лорд Давернетти, а он едва ли оставил бы эту ситуацию без внимания, скорее участвовал в расследовании со всей свойственной ему основательностью. Так что в личности «кокетки» можно было не сомневаться.