Никто никогда больше не сможет доказать это, брат, но я хочу быть честным с тобой. Его ангельское лицо превратилось в бесстрастную маску. Теперь он шептал мне прямо на ухо. Его такое тяжелое дыхание. Такое ледяное. Мне нравилось сжимать его горло. Мне хотелось сделать это своими руками, чтобы он смог взглянуть на меня в последний раз. Чтобы увидел, кто обладает большей силой. Он был глуп, брат. Он просто недооценил меня. Я никогда не был чудовищем. Он сделал меня таким. Я неуязвим, Эрик. У меня нет слабостей.
Нет, у тебя она есть, дрожа, произнес я. София твоя слабость, только она.
Он отстранился от меня и вытер с щеки кровь, что стекала по моим волосам.
«Король из крови и смерти», подумал я. Он был таким ужасным, даже более ужасным, чем я думал.
Уведите его Я больше не могу видеть эту отвратительную физиономию!
Внизу, в катакомбах, были клетки, которые никогда не видели света. Там он запер меня и мучил голодом и призраками, которые теперь уже никогда не отпустят меня.
Ты мерзавец! закричал я, когда меня заковали в цепи. Мои собственные люди, которых я обучал. Он и правда был чудовищем. Чудовище!
Люциус рассмеялся. Смеялся так громко, что мне показалось, будто внизу, под слоями влажных камней, его еще можно слышать.
Люциус рассмеялся. Смеялся так громко, что мне показалось, будто внизу, под слоями влажных камней, его еще можно слышать.
66
«Я видела, как София танцевала со смертью», слышала я голос Зан Захрай, когда наш наследник семьи Леан не соглашался с распоряжением старейшины. Ее слова были такими же, как и в тот вечер, когда два наследника заперли Софию в повозке против ее воли.
Они не могли изменить судьбу. Никто не мог этого сделать, если строки написаны давно. Теперь это понял и Элиа. Я подслушивала, стоя у повозки Захрай и разминая руки.
Она умрет.
Однажды мы все умрем, раздался ответ наследника. Слова наследницы Рей, которая стояла рядом со мной и пустым взглядом смотрела на деревянную дверь.
Ты потеряешь ее, если не отпустишь, сказала я Элиа, когда тот выступил против желания спасти принца и его друзей. И это он знал совершенно ясно.
Но все понимали, что ее уже не спасти. Ее сердце в плену и больше никогда не будет свободно.
Он справится, я попыталась подбодрить Софию. Она механически кивнула, уставившись сквозь меня.
Я поеду одна, если она не отпустит меня. Я знала это.
А наш народ? Что будет с ним, если не останется наследников? Я стара, Элиа. Я не справлюсь одна. Зан Захрай была вне себя. Я видела ее перед своим мысленным взором. Дряблые руки подняты к небу. Дрожащие губы. И широко распахнутые глаза. Эти проницательные глаза, видевшие будущее в темных туманах перед собой.
Этот народ или сломается, или выживет без нас. Какая безрассудная мысль, мрачно подумала я. Но это правда. Наследник семейства Леан наконец-то использовал свою голову и задумался. Мы, стэндлеры, никогда не станем собой, если не покончим с этим безобразием в Медном городе. Король по-прежнему будет подстерегать нас в тени. И если он смог послать к нам беззащитную женщину и угрожать, то и триста воинов смогли бы разыскать и отнять у нас все, что держало в этой жизни.
Я слышала, как фыркнула Зан Захрай. Безмолвный знак, что она отпустит нас, даже если это ей не по душе.
Пусть призраки прошлого охраняют вас, сказала она, распахивая дверь и глядя на Софию, которая гордо вздернула подбородок.
Она сжала руку в кулак, поцеловала его и прижала к сердцу. Я сделала то же самое и послала наши желания на небо. Я отвела взгляд, когда увидела слезы, стекающие по щекам Зан Захрай.
Прощание было коротким; слезы наших людей выдавали то, что происходило у них внутри. Но они продолжат существовать. С или без семьи Леан или семьи Рей, двух семьей-основателей, которые несли традицию в своих сердцах. Наши цвета не пропали бы. Пока дул ветер, жили и стэндлеры. «Мы были паразитами», думала я, глядя на слезы, растекающиеся по их лицам. Амы, Сабьи и детей.
Останься, Элиа! Пожалуйста, останься, призывала Зан Захрай, хоть и знала, что Элиа нельзя было вразумить. Особенно когда речь шла о Софии.
Я оседлала коня и пристегнула к ремню седла дорожную сумку королевского солдата. Иван протянул мне кинжал, который я с кивком вложила в ножны моего пояса.
Медная заточка, сказал он, проводя рукой по щетине. Я знала, что это значило. Иван рассказал мне о своих днях в Тумбаре и, кроме того, доверил свое самое большое сокровище. Король из Купфоа был бы не единственным, кто с помощью этого клинка мог превратить все в медь и олово.
Ты знаешь, о чем должна думать, напомнил он мне, и мы оба кивнули. Он обучал меня последние две недели. Я была еще не настолько хороша, чтобы осмелиться сразиться с опытным сельтером, но все-таки достаточно хороша, чтобы хотя бы удивить его. Ведь кто рассчитывал на то, что еще один сельтер будет наблюдать за казнью принца. Нам оставалось пять дней до конца месяца. Я с трудом сглотнула, когда прошлое догнало меня. Те тени голубого света, которые преследовали меня в потайных проходах Медного города.
Скрепя сердце я выполняла инструкции Ивана.
Собери силу, направь силу, выдохни силу, как она вдыхает тебя.
Если все пойдет не по плану Я перережу ему горло, когда он приблизится к нашей наследнице, сказала я, похлопывая коня по шее. Глухой удар сотряс огромное тело. Приятное ощущение, которое напомнило мне о бубнах и музыке нашего народа.
Я имею в виду, что ты должна позаботиться о себе, Яна.
До сих пор я все пережила. Сорняк не исчезнет.
Пф-ф. Сорняк, сказал Иван и серьезно посмотрел на меня. Как я ненавидела этот взгляд все эти годы, а теперь он стал всем, что у меня осталось. Всем, чем я когда-то была. Ты знаешь, что в тебе прячется гораздо большее.
Пф-ф. Сорняк, сказал Иван и серьезно посмотрел на меня. Как я ненавидела этот взгляд все эти годы, а теперь он стал всем, что у меня осталось. Всем, чем я когда-то была. Ты знаешь, что в тебе прячется гораздо большее.
Ген убийцы от моего родителя?
Нет, тихо ответил Иван, вновь покачав головой. Он указал указательным пальцем на лоб, а затем на левую половину груди. У тебя есть ум своего отца. И тактическое мышление. И сердце своей матери.
Мило, если бы не тот факт, что мой отец был проклятым мерзавцем.
Он не всегда был таким, сказал Иван и положил серую руку мне на плечо. Я просто хочу, чтобы ты знала, у тебя есть задача. И народ, который хочет твоего возращения. Ты была так далеко Я понимала, что он имел в виду. По ночам он рассказывал мне об этом, но я не могла в это поверить. Было больно. Каждая история пульсировала по моим венам. И некая уверенность в том, что мое будущее может быть далеко отсюда. Задача, которую шепнула мне моя кровь.
Я прикусила внутреннюю сторону щеки, пока не почувствовала вкус крови, и кивнула ему на прощание. Сейчас не время для сентиментальности. Я должна была спасти жизнь. Особенно потому, что его кровь прилипла к моим пальцам, даже если это была не моя вина. Можно ли унаследовать кровавый долг? Я стиснула зубы, вспомнив его глаза. Такие наивные и доверчивые.
Но при этом такие пронизывающие, что у меня, казалось, кровь стыла в жилах. Без сомнения. Фриолец был когда-то одним из детей-солдат, которыми управляли в Тумбаре.
Таранс.
Давай, пошли, язвительно сказала я медной жительнице, которую резким движением своей сельтерской руки подбросила в воздух и посадила на свою лошадь. Она раздраженно захрипела, что не мешало ей энергично выкрикивать ругательства в мою сторону, хотя дыхание обжигало ее горло. Мы ехали верхом на трех лошадях. Они еще будут полезны нашему народу.
Око за око. Так всегда было, и я пожала плечами, когда повернулась к ней на лошади и кивнула своим попутчикам. Элиа вооружился кинжалами. София представляла собой подобие воительницы с накрашенными черным глазами, что скрывало их красноту.
«Боль самое сильно оружие», слышала я голос Ивана.
Боль и печаль. Потому что эти чувства могли изменить все. Все. Сельтерская сила покалывала в моих пальцах, когда я схватила поводья и устремилась навстречу пыльному горизонту. Игра золотого и красного смешалась на безоблачном небе. Приближался новый день. Поле битвы из красок на полотне.
Осталось всего пять дней, чтобы совершить невозможное.
Пыль взметнулась, когда мы тронулись в путь. Я не оглянулась, потому что после этого дня стэндлеры никогда больше не будут моей семьей.
Моя настоящая семья в Тумбаре. Разбросанная и уничтоженная войной. И она ждала, пока ее истинная принцесса вернется домой.
Дочь адского короля Тумбары. Того, кто похищал и порабощал детей, пока не сбежал, как канализационная крыса, и не утонул, как трус.
Но Яна не была трусихой. Нет, я не была трусихой. Осознание этой невероятной истории все еще заставляло меня терять дар речи. Я слушала голос Ивана, который мне все объяснил. Заверил во всем. Встряхнул все, что было давно потеряно.
Я не хотела признавать, что была той, кем он меня считал. Но все это имело смысл.
Я была принцессой Яной с просторов Тумбары. И я освобожу Таранса, ребенка-солдата, даже если это последнее, что я сделаю.
Мы остановились только для того, чтобы дать нашим лошадям отдохнуть. Даже тогда мы почти не разговаривали и ели сухари в свете костра, который напоминал нам о стэндлерах. София позволила пламени плавать в ее ладони, как будто могла увидеть в нем то, что случилось с ее принцем. Элиа, наоборот, рассекал песок своими кинжалами. А Саманта сердито смотрела на него, когда ей надоел звук песка, в который вонзались клинки.
Что теперь? огрызнулась она. Ее волосы спутались от ветра. Я предложила ей один из своих платков, который она отпихнула грубым жестом. София же игнорировала ее и молча закипала, когда Саманта снова получала свои пять минут. Она была такой самовлюбленной женщиной, что даже я предпочла бы заткнуть ей рот. Вы же не хотите в самом деле просто зайти туда!
Теперь ты беспокоишься о нас? рассмеялась София. Но я знала, что Саманта беспокоилась не о нас. Она беспокоилась о том, что ей не удастся вовремя спасти брата и что король не выполнит свою часть соглашения: она должна привести ему Софию, чтобы спасти жизни Кайрона и Таранса.
У меня есть приглашение, сухо сказала София и даже не взглянула на нее поверх своего огненного шара. Если я приму его, то выполню твою часть сделки. Ты вернешь своего брата, и я больше не буду у тебя в долгу.