В тут ночь мне приснился самый жуткий кошмар в жизни.
Была буря, я бежал по пляжу. На этот раз позади меня был город. Не Нью-Йорк. Он выглядел иначе: дома стояли дальше друг от друга, вдалеке виднелись пальмы и невысокие холмы.
В ста ярдах от линии прибоя сражались два человека. Они были похожи на рестлеров из телепередачи: накачанные, бородатые, длинноволосые. На одном была легкая греческая туника синего цвета, на другом такая же зеленая. Они толкали, теснили, бодали друг друга, и каждый раз, когда один касался другого, вспыхивали молнии, небо темнело, а ветер усиливался.
Я должен был их остановить, сам не зная почему. Но чем быстрее я старался бежать, тем сильнее ветер толкал меня в грудь, и вскоре мои пятки стали вязнуть в песке, и сколько бы усилий я ни прикладывал, все было без толку я оставался на месте.
Сквозь рев бури я услышал, как человек в синей тунике кричит тому, что был в зеленой: «Отдай! Отдай!» Словно детсадовец, не поделивший с другом игрушку.
Волны стали выше, они разбивались о берег, покрывая меня солью.
Я завопил: «Хватит! Остановитесь!»
Земля содрогнулась. Откуда-то из-под земли раздался хохот, а потом голос, такой низкий и злобный, что кровь стыла в жилах, проговорил: «Сюда, маленький герой. Вниз!»
Песок расступился у меня под ногами, открыв расщелину, ведущую к самому центру земли. Я сорвался, и темнота поглотила меня.
Я проснулся, уверенный, что падаю.
Но я по-прежнему был в третьем домике. По ощущениям уже наступило утро, но снаружи было темно, и над холмами грохотало. Сон не обманул: надвигалась буря.
За дверью послышался звук цоканье копыт о порог.
Войдите.
В комнате показался встревоженный Гроувер:
Мистер Ди хочет тебя видеть.
Зачем?
Он хочет убить В общем, пусть сам тебе расскажет.
Я с беспокойством оделся и пошел за другом, уверенный, что мне грозят большие неприятности.
Вот уже несколько дней я ожидал, что меня вызовут в Большой дом. Теперь, когда Посейдон, один из Большой тройки богов, которым нельзя было иметь детей, признал меня своим сыном, я понял, что уже само мое существование было преступлением. Наверное, остальным богам нужно было время, чтобы посовещаться, как наказать меня за это, и вот мистер Ди должен огласить их вердикт.
Небо над проливом Лонг-Айленд было похоже на готовый вот-вот закипеть суп с чернилами кальмара. Мутная завеса дождя двигалась в нашем направлении. Я спросил Гроувера, не стоит ли захватить зонтик.
Нет, ответил он. Здесь не бывает дождя, если мы не захотим.
Я указал в сторону бури:
А это тогда что?
Он с тревогой посмотрел на небо:
Шторм пройдет мимо. Так всегда бывает.
Я понял, что он прав. За неделю, которую я провел в лагере, здесь ни разу не было пасмурно. Редкие тучи огибали это место, проплывая над границами долины.
Но эта буря она была огромной.
На волейбольной площадке ребята из домика Аполлона играли против команды сатиров. Близнецы Диониса прохаживались по земляничным полянам, заставляя стебли и листья расти. Обитатели лагеря занимались обычными делами, но вид у каждого был напряженный. Все поглядывали в сторону бури.
Мы с Гроувером подошли к крыльцу Большого дома. Дионис сидел за карточным столом в тигровой гавайской рубашке с банкой диетической колы, совсем как в мой первый день здесь. Напротив него в фальшивой инвалидной коляске сидел Хирон. Они играли с невидимыми противниками: два веера карт парили в воздухе.
Так-так, проговорил мистер Ди, не глядя на нас. Наша маленькая знаменитость.
Я промолчал.
Подойди поближе, сказал мистер Ди. И не жди, смертный, что я буду тебе в ножки кланяться, потому что твой отец, видите ли, этот старый хрыч Рачья борода.
Зигзаг молнии разрезал тучи. От грома в окнах задрожали стекла.
Бла-бла-бла, проворчал Дионис.
Хирон делал вид, что с интересом разглядывает свои карты. Гроувер жался к перилам, нервно цокая копытами.
Будь моя воля, продолжал Дионис, я бы сделал так, чтобы каждая молекула в твоем теле вспыхнула. Смели́ бы потом пепел и дело с концом. Но Хирон считает, что это идет вразрез с моими обязанностями директора этого треклятого лагеря я, мол, должен защищать вас, поганцев, от всякого вреда.
Внезапное воспламенение очень даже вредно, мистер Ди, вставил Хирон.
Ерунда, отмахнулся Дионис. Мальчишка не успел бы ничего почувствовать. И все же я дал слово сдерживаться. Думаю вот, не превратить ли тебя в дельфина и не отправить ли к отцу.
Мистер Ди начал Хирон.
Ну ладно, ладно, смягчился Дионис. Есть еще один вариант. Но это ужасная глупость. Дионис встал, и карты невидимых игроков упали на стол. Мне нужно отлучиться: на Олимпе будет срочное совещание. Если когда я вернусь, мальчишка все еще будет здесь, быть ему афалиной. Понятно вам? И если у тебя есть хоть капля ума, Персей Джексон, ты поймешь, что такая участь куда лучше, чем то, что собирается предложить тебе Хирон.
Дионис поднял карту, покрутил ее, и она превратилась в пластиковый прямоугольник. Кредитка? Нет. Это был пропуск.
Он щелкнул пальцами.
Воздух вокруг него стал дрожать и искажаться. Дионис стал похож на голограмму, которая побледнела, а затем совсем исчезла, оставив за собой шлейф свежего виноградного аромата.
Хирон улыбнулся мне, но улыбка вышла вымученной и усталой:
Садись, Перси. И ты, Гроувер, тоже.
Мы послушались.
Хирон положил карты на стол комбинация была выигрышной, да вот воспользоваться ею ему не пришлось.
Итак, Перси, вновь заговорил он. Что скажешь об адской гончей?
При упоминании этой твари я вздрогнул.
Наверное, Хирон рассчитывал, что я скажу «Ерунда. Да я такую одной левой уделаю». Но врать мне не хотелось.
Я испугался, признался я. Если бы вы не выстрелили, я бы погиб.
Тебе встретятся чудовища хуже, гораздо хуже, Перси, прежде чем ты дойдешь до конца.
До конца чего?
Квеста, конечно. Согласен ли ты в него отправиться?
Я взглянул на Гроувера: тот скрестил пальцы.
Э-э, сэр, вы так и не сказали, что мне нужно сделать, заметил я.
Хирон поморщился:
Что ж, детали здесь самое сложное.
По долине прокатился раскат грома. Тучи подобрались вплотную к пляжу. Море и небо, насколько хватало глаз, бушевали, схлестнувшись друг с другом.
Посейдон и Зевс, проговорил я. Они сражаются из-за чего-то ценного чего-то, что было украдено, да?
Хирон с Гроувером переглянулись.
Хирон подался вперед:
Откуда ты знаешь?
Щеки у меня загорелись. Нужно было держать свой длинный язык за зубами.
С самого Рождества с погодой творится что-то странное, как будто море и небо объявили друг другу войну. И Аннабет сказала, что слышала что-то о краже. И еще мне кое-что снилось.
Я так и знал, сказал Гроувер.
Помолчи, сатир, одернул его Хирон.
Но это и есть его квест! У Гроувера восторженно горели глаза. Точно!
Это может сказать только Оракул. Хирон погладил колючую бороду. И все же, Перси, ты прав. Между твоим отцом и Зевсом разгорелась самая страшная ссора за много столетий. И ругаются они действительно из-за того, что было украдено нечто ценное. Если быть точным: из-за молнии.
Из-за чего? нервно засмеялся я.
Отнесись к этому серьезно, предупредил Хирон. Речь не о каком-то обернутом фольгой зигзаге из спектакля второклашек, а о двухфутовом цилиндре из первосортной небесной бронзы с божественной взрывчаткой на концах.
Ого.
Жезл, изрыгающий великую молнию, все больше распалялся Хирон. Символ власти Зевса: по его образу были созданы все божественные молнии. Первое оружие, выкованное циклопами для борьбы с Титанами, молния, ударившая в вершину горы Этна и низвергнувшая Кроноса с престола; сила великой молнии так грандиозна, что водородные бомбы смертных по сравнению с ней просто хлопушки.
И он пропал?
Украден, кивнул Хирон.
Из-за кого?
Кем, поправил Хирон. Учитель всегда остается учителем. Тобой.
У меня отвисла челюсть.
По крайней мере, поднял руку Хирон, так считает Зевс. Во время зимнего солнцестояния на последнем совете богов Зевс и Посейдон поссорились. Всё как обычно: «Ты всегда был любимчиком матушки Реи», «Катастрофы в воздухе всегда зрелищней катастроф на море» и тому подобное. Потом Зевс заметил, что его жезл пропал кто-то стащил его прямо у него из-под носа в тронном зале. Он тут же обвинил Посейдона. Дело в том, что бог не может самостоятельно забрать символ власти другого бога, это запрещает самый древний божественный закон. Но Зевс думает, что твой отец уговорил смертного героя сделать это.
Но я не
Наберись терпения и дослушай, дитя, велел Хирон. У Зевса есть все основания быть подозрительным. Кузни циклопов находятся на океанском дне, что дает Посейдону определенную власть над создателями жезла брата. Зевс считает, что Посейдон забрал его жезл и втайне заставляет циклопов изготавливать множество его нелегальных копий, чтобы с их помощью свергнуть Зевса с престола. Единственное, чего Зевс не знал наверняка, так это кто тот герой, которого Посейдон заставил украсть жезл. Теперь же Посейдон открыто признал тебя своим сыном. Ты был в Нью-Йорке на зимних каникулах и мог запросто пробраться на Олимп. Зевс решил, что вор обнаружен.
Но я никогда не был на Олимпе! Зевс просто псих!
Но я никогда не был на Олимпе! Зевс просто псих!
Хирон и Гроувер встревоженно посмотрели на небо. Вопреки заверениям Гроувера, тучи над нами не разошлись. Они надвигались прямо на долину словно крышка гроба.
Э-э, Перси подал голос Гроувер. Не называй так Владыку небес.
Лучше скажем, что у него паранойя, предположил Хирон. Однако Посейдон однажды уже пытался свергнуть Зевса. По-моему, это было в тридцать восьмом вопросе твоего экзамена Он посмотрел на меня так, будто думал, что я и правда вспомню, что было в тридцать восьмом вопросе.
Как можно обвинять меня в краже божественного оружия?! Я же попадался всякий раз, когда пытался стянуть у Гейба и его дружков-картежников кусочек пиццы. Но Хирон явно ждал ответа.
Там было про золотую сеть? предположил я. Посейдон, Гера и кто-то еще из богов они вроде как поймали Зевса и не отпускали его до тех пор, пока он не пообещал, что станет править лучше, да?
Верно, сказал Хирон. И с тех пор Зевс не доверяет Посейдону. Конечно, Посейдон отрицает, что выкрал жезл. Эти обвинения его очень оскорбили. Уже несколько месяцев они ссорятся, назревает война. А тут еще ты как говорится, последняя капля.
Но я же подросток!