Конечно же, Россия не только ввозила товары, но и сама немало производила. Экспортировала воск 2050 тыс. пудов в год, смолу, деготь, поташ, меха, зерно. Вывозилось также сало 40100 тыс. пудов, мед, пенька, лен, конопля, соль, аир, ревень, моржовая кость, ворвань (тюлений жир), рыбий клей, слюда, речной жемчуг. Икра тогда экспортировалась «преимущественно в Италию, где она считается деликатесом» (Бурх). За рубеж продавались до 100 тыс. кож в год, выделанная юфть, войлок, мешки, ювелирные украшения, оружие, конские сбруи, изделия резчиков по дереву.
Рассматривая российскую экономику XVII в., современные исследователи (О.А. Платонов и др.) показали, что по принципам своего построения она во многом отличалась от западных моделей. В ней господствовал «общинный тип» организации. Ее ключевыми звеньями являлись сельские и ремесленные общины, артели, самоуправляемые городские концы, слободы, улицы, сотни. И даже западник Герцен вынужден был признать, что экономическая организация русских общин являлась полной противоположностью принципу Мальтуса «выживает сильнейший». В общине для каждого находилось место за общим столом. А уж какое место более или менее почетное, более или менее сытное, зависело от личных качеств человека. Это было не отставание от кого-то (или опережение кого-то), а просто своя самобытная модель, национальный стереотип взаимоотношений.
Ремесленные общины имели некоторое сходство с европейскими цехами. В них существовало свое выборное самоуправление. Действовали свои внутренние правила, были свои праздники, патрональные церкви, осуществлялся контроль за качеством продукции. Но между русскими общинами и западными цехами существовали и заметные различия. Французский промышленник Фребе писал: «Цехи в России не подавляют талантов и не делают помех в труде». Не было мелочной регламентации количества изготовленных товаров, цен, применяемых технологий и инструментов. Перевод подмастерьев и учеников в мастера или прием новых мастеров в организацию осуществлялся намного легче, чем на Западе. Если имеешь достаточные навыки и средства пожалуйста. Но многие ремесленные сотни и слободы более правомерно было бы сравнивать не с цехами они представляли собой мануфактуры «рассеянного типа». Сбывали продукцию для перепродажи крупным торговцам, централизованно поставляли ее для государственных нужд или на экспорт.
Михалон Литвин признавал, что «московиты отличные хозяйственники». Нашим предкам было уже хорошо знакомо акционирование многие предприятия, вроде соляных варниц, рыбных промыслов и др., являлись «обчествами на паях» с распределением расходов и прибыли на каждую «долю». Торговцы прекрасно умели пользоваться кредитом. Олеарий описывал, как оптовики скупали привезенные англичанами сукна по 4 талера за локоть но в долг. И тут же перепродавали лавочникам по 33,5 талера но наличными. А ко времени возврата долга успевали 34 раза пустить деньги в оборот, с лихвой покрывая прибылью начальный убыток.
Широко практиковались договорные отношения. Скажем, до нас дошла «Подрядная запись» строительной артели из 26 мастеров: «Поручились есмь друг по друге круговою порукою и дали мы на себя сию запись Боровского уезда Пафнутьева монастыря архимандриту Феофану да келарю старцу Пафнотию з братией в том, что подрядились мы, подрядки и каменщики, в том Пафнутьевом монастыре сделать колокольню каменную». Оговаривались все детали. И стоимость работы 100 руб. И даже выдача перед началом строительства «ведра вина наперед». И возможность взыскать неустойку: «Ежели самым добротным мастерством не сделаем или учнем пить и бражничать или за каким дурном ходить взять им, архимандриту Феофану и келарю старцу Пафнотию з братией по сей записи за неустойку 200 рублев денег».
Существовало в общинах и внутреннее страхование. Хуан Персидский сообщал, что у муромских кожевников дубление кож производится «в тысячу и одном доме», где закладывается «по тысяче и одной коже», и если у кого-то они сопреют, коллеги дают ему по одной коже, и получается у всех по тысяче. Цифры, разумеется, путешественник «округлил» для пущего эффекта, но они дают представление и о значительном размахе производства, и о порядках взаимовыручки.
А в XVII веке в России развернулись бурные процессы промышленной революции. В Москве был реконструирован Пушечный двор, в нем стало два больших цеха, имелось подобие «конструкторского бюро», свой полигон. Были расширены Золотая, Серебряная, Оружейная палаты. Появляются казенные швейные мануфактуры Царская и Царицына мастерские палаты, шелковая мануфактура Бархатный двор, Верхняя типография, Хамовная изба, две «пороховые мельницы», Гранатный двор. Эти предприятия были казенными, их работники являлись «бюджетниками», и Олеарий не без удивления писал: «В Москве принято, чтобы по приказанию великого князя ежемесячно все царские чиновники и ремесленники получали в срок свое жалованье; некоторым оно даже приносится на дом». Стоит подчеркнуть и то, что государь считал долгом заботиться о благополучии своих работников. Например, мастер ствольного и замочного дела Афанасий Вяткин подал царю челобитную, указывая на свой многолетний безупречный стаж и жалуясь, что в результате пожара разорился, не может обеспечить приданое дочерям. Царь пожаловал ему на приданое 20 рублей без отдачи.
Был построен еще один канатный двор, в Архангельске, на нем трудилось 400 человек. Возникают кирпичные заводы казенные, частные, монастырские. Так, потребности Москвы обеспечивал завод в селе Калитникове недалеко от Спасо-Андроникова монастыря. Появляются столь крупные центры народных промыслов, как Палех, Хохлома, Холуй, центр керамического производства в Гжели. Организуются многочисленные судоверфи, красильные и белильные мастерские, винокуренные заводы, кожевенные, поташные, суконные, ткацкие, солеваренные предприятия. Пошла активная разработка полезных ископаемых. Действовали железные, свинцовые, оловянные рудники. В Угличе, Ярославле и Устюге добывали селитру, в Вятке серу.
Привлекали и иностранных специалистов. В 1635 г. начал действовать Духанинский стекольный завод, построенный итальянцами. В 1637 г. вступил в строй «железоделательный» завод в Туле, основанный голландскими купцами Марселисом и Виниусом. Предприятие оказалось очень выгодным как владельцам, так и государству по условиям договора казне отчислялась часть продукции. И те же предприниматели получили лицензии на строительство новых металлургических заводов. Они стали расти как грибы под Вологдой, Костромой, Каширой, на Ваге, Шексне, в Малоярославецком уезде, Олонецком крае, под Воронежем. С помощью иностранцев в Москве был построен часовой завод.
Однако преувеличивать вклад чужеземцев в развитие страны не стоит. Шел обычный во все времена процесс «утечки мозгов». Но политика тогдашних царей обеспечивала, что шел в нашу страну, а не наоборот. Пользовалась Россия и процессом утечки капиталов как раз голландцы в XVII в. широко занимались этим, уводя средства из-под налогообложения на родине и вкладывая их в производство в других странах. Но и при Михаиле Федоровиче, и при Алексее Михайловиче правительство в первую очередь старалось соблюдать национальные интересы. И если итальянцы взялись строить стекольный завод, то им в помощь были выделены русские мастера, освоили технологии и вскоре наряду с Духанинским возник казенный Измайловский завод, изготовлявший, по свидетельству иностранцев, «довольно чистое стекло». Первую бумажную фабрику построили на Пахре немцы, а потом от нее таким же образом отпочковалась вторая, русская на Яузе.
Чужеземцев придерживали «в узде», хищничать в ущерб России и ее гражданам не позволяли. В разрешениях Марселису и Виниусу на строительство заводов особо оговаривалось «тесноты и обид никому не чинити и промыслов ни у кого не отнимати», а работников дозволялось нанимать только «по доброте, а не в неволю». Да и лицензии давались не навечно, а на 1015 лет с возможностью последующего пересмотра. В 1662 г., когда вышли сроки выданных разрешений, половина металлургических заводов, понастроенных компаньонами, была «отписана на государя». Получили прибыль и будьте этим довольны. А для дальнейших прибылей оставили вам другую половину и тоже будьте довольны. Не на своей земле хозяйничаете. Несмотря на неоднократные просьбы, уговоры, присылку посольств, ни голландцы, ни англичане, ни французы, ни датчане, ни шведы так и не получили права на транзитную торговлю с Востоком через территорию России. А в 1667 г. были приняты Новоторговый устав и дополнявший его Устав торговлей, вводившие жесткие протекционистские меры по защите отечественных купцов и предпринимателей от иностранных конкурентов.
Чужеземцев придерживали «в узде», хищничать в ущерб России и ее гражданам не позволяли. В разрешениях Марселису и Виниусу на строительство заводов особо оговаривалось «тесноты и обид никому не чинити и промыслов ни у кого не отнимати», а работников дозволялось нанимать только «по доброте, а не в неволю». Да и лицензии давались не навечно, а на 1015 лет с возможностью последующего пересмотра. В 1662 г., когда вышли сроки выданных разрешений, половина металлургических заводов, понастроенных компаньонами, была «отписана на государя». Получили прибыль и будьте этим довольны. А для дальнейших прибылей оставили вам другую половину и тоже будьте довольны. Не на своей земле хозяйничаете. Несмотря на неоднократные просьбы, уговоры, присылку посольств, ни голландцы, ни англичане, ни французы, ни датчане, ни шведы так и не получили права на транзитную торговлю с Востоком через территорию России. А в 1667 г. были приняты Новоторговый устав и дополнявший его Устав торговлей, вводившие жесткие протекционистские меры по защите отечественных купцов и предпринимателей от иностранных конкурентов.
И в промышленной революции ведущую роль играли как раз отечественные предприниматели. Если в XVI в. у Строгановых действовали 27 соляных варниц, то в XVII в. более 200, ежегодная добыча соли составляла 7 млн пудов, обеспечивая половину потребности страны. Их владения в Соли Вычегодской стали важным экономическим и культурным центром, здесь существовали свои училища для подготовки специалистов по солеварению, разрабатывались настоящие технические инструкции. Велось также производство железа, торговля мехами, развивалось строительство и художественное ремесло. Гостю Светешникову принадлежали большие кожевенные предприятия в Нижнем Новгороде, Емельянову мастерские по выделке льняных тканей в Пскове.