Д.З. Фельдман (VTАДА, Москва)
«Посылаем купца нашего королевского величества Арона Марковича в панства ваши государства московского»: к истории торговых отношений между Россией и Польшей в 1630-х гг
Произошедшее в первой трети XVII в. обострение русско-польских отношений привело к кратковременной войне с Речью Посполитой за утраченные смоленские земли в 16321634 гг. Смоленская война оказалась неудачной для России и не сняла имевшихся противоречий с соседней Польшей, результатом чего стало длительное военное противостояние между двумя государствами в 16541667 гг.
Д.З. Фельдман (VTАДА, Москва)
«Посылаем купца нашего королевского величества Арона Марковича в панства ваши государства московского»: к истории торговых отношений между Россией и Польшей в 1630-х гг
Произошедшее в первой трети XVII в. обострение русско-польских отношений привело к кратковременной войне с Речью Посполитой за утраченные смоленские земли в 16321634 гг. Смоленская война оказалась неудачной для России и не сняла имевшихся противоречий с соседней Польшей, результатом чего стало длительное военное противостояние между двумя государствами в 16541667 гг.
В ходе военных действий в России оказалось значительное число пленных («иманы во языцех»), среди которых находились и польско-литовские евреи, составлявшие у себя на родине одну из крупнейших в мире иудейских религиозных общин (начало интенсивного процесса ее формирования было положено еще в конце XII в., а расцвет пришелся на XIVXVI вв.). В отечественной истории подобное событие, связанное с более или менее массовым превращением евреев в русских подданных, состоялось, пожалуй, впервые. Проживавшие в Белоруссии и Литве евреи представляли собой корпорацию с особым юридическим статусом и традиционным образом жизни. Отношения польской иудейской общины с различными государственными органами и шляхтой строились на сложной и запутанной системе соглашений, определявших права и обязанности евреев и создававших легальную базу их хозяйственной и общинной деятельности. Местные иудеи пользовались свободой вероисповедания и правом создания автономных общин, им разрешалось заниматься экономической деятельностью, а также селиться в большинстве регионов страны.
Война нарушила их сложившийся уклад в политических, юридических и экономических рамках Речи Посполитой, а ряд евреев оказался в русском плену. При этом к «старозаконным» полякам (как они сами себя называли) применялись те же правила, которые были установлены и для остальных захваченных в плен мирных жителей. Однако наличие в Московии большого числа иноземцев и иноверцев заставило русское правительство задуматься об урегулировании сложившейся ситуации. Поэтому вскоре после окончания военных действий в Литве встал вопрос о дальнейшей их судьбе, требовавший законодательного разрешения. Сохранилась приказная переписка, касающаяся вопроса о пленных, попавших в период русско-польской (Смоленской) войны 16321634 гг. на территорию Московского государства: поляках, литовцах, «немецких людях» (в России той эпохи «немцами» именовали выходцев из Западной Европы), черкасах (так русские источники XVI и XVII вв. называют украинских казаков и жителей Украины) и, наконец, евреях. Как следует из этих документов, в 1634 г. царь Михаил Федорович повелел их «сыскивать и отпущать» за границу в Литву, кроме крестившихся и желающих остаться в России[562].
Как известно, процесс укоренения последних в новой стране имел вполне определенную специфику: практически все осевшие во внутренней России евреи были вынуждены креститься, поскольку проживание иноверцев-иудеев здесь со времен царя Ивана IV Васильевича Грозного, утверждавшего, что они русских людей «от христианства отводили и отравные зелья в наши земли привозили, и пакости многие людям нашим делали»[563], было строжайше запрещено. (Так как до него договоры между российским и польско-литовским правительствами о взаимном допущении купцов не заключали в себе ограничений для евреев, то последние неоднократно приезжали в московские пределы на общих основаниях, например при великом князе Василии III.) Некоторые из них воспользовались сложившейся ситуацией и, приняв православие, постепенно растворились в окружающем населении[564]. Впрочем, имеются документальные свидетельства того, что и в этот период в Великороссию приезжали польские евреи, исполнявшие поручения королевского двора и казны[565]. Уже вскоре после окончания первой русско-польской войны отдельные представители зажиточного еврейского купечества упоминаются в межгосударственной переписке, причем на самом высоком уровне.
Так, в грамоте польского короля Владислава IV[566] к царю Михаилу Федоровичу от 12 ноября 1637 г. (документ 1) содержалась просьба о разрешении приехать в Россию фактору и королевскому купцу Арону Марковичу с целью покупки разной «рухляди» и прочих товаров для королевского обихода и отпуске его обратно в Польшу (грамота была доставлена в Москву с гонцом 12 января 1638 г.)[567]. Король, в частности, писал: «Посылаем фактора и купца наглого королевского величества Арона Марковича, жида города наглого столного Великого князства Литовского Вилна, в панства Ваглы, брата наглого, государства Московского для скупенья розных футор и товаров на властную наглого королевского величества потребу. А он те ж, яко купец, многих дорогих товаров везет з собою для проданья в господарства Ваши, брата нашого»[568]. При этом монарх ссылался на прежние докончальные грамоты и договоры, в которых говорилось о разрешении польским и литовским «купецким людям» приезжать в Московию с любыми товарами, торговать здесь без взимания пошлин и свободно возвращаться к себе на родину. (В свое время, в 1550 г., Сигизмунд II Август[569] также просил Ивана Грозного позволить еврейским купцам торговать, «как по старине», но, как сказано выше, польский монарх получил отрицательный ответ.) Известно также, что к Поляновскому мирному договору с Польшей 1635 г. был приложен указ Михаила Федоровича, в котором предписывалось отпустить из Сибири пленных поляков, которые захотят вернуться на родину: в нем говорилось, что перешедшие в православие поляки и евреи могут, если пожелают, остаться в России; подчеркивалось также, что это касается и не крестившихся. Однако царь потребовал, чтобы послан был католик, а не «жидовин, коих никогда в Москве не бывало»[570].
Спустя короткое время А. Маркович все же появился в пределах России с коммерческой целью, но эта попытка вновь оказалась для него неудачной. Об этом свидетельствует второй публикуемый здесь документ. 1 января 1639 г. на имя царя Михаила Федоровича направляется отписка вяземских воевод стольника князя Г.С. Куракина[571], Д.А. Заметцкого[572] и дьяка И. Кудрина[573] о высылке за рубеж, в г. Дорогобуж (Великое княжество Литовское), виленского купца-еврея Арона Маркова, привезшего в г. Вязьму в декабре 1638 г. на продажу три воза тканей: сукно, тафта, бархат и проч.[574]. Подробную роспись товаров «вилнивца» тогда же (12 декабря) подал воеводам в съезжей избе таможенный и кабацкий голова И. Ляпин. Как следует из воеводского рапорта, инициаторами высылки Маркова стали литовские купцы, сообщившие на Гостином дворе стрелецкому голове Г. Семичову «что де тот Арон родом жидовин». В свою очередь, глава местных стрельцов доложил об этом вяземскому воеводе «с товарищи». В результате уже спустя неделю, 20 декабря, еврейский торговец был выслан за границу в Литву. Таким образом, в данном конкретном случае для российских властей еврейство Арона Марковича оказалось более значимым, нежели его права иностранного купца.
Данный факт свидетельствует о том, что в правление Михаила Федоровича, так же как и во второй половине XVI в., власти относились к евреям с особой неприязнью, препятствуя их приезду с товарами из-за рубежа. Несмотря на то что правители Речи Посполитой настаивали, чтобы евреев пропускали хотя бы до Вязьмы, русскому посольству, отправленному в Варшаву в 1638 г., поручено было заявить польскому правительству, что «жидам отнюдь в Россию не въезжать». В свою очередь, русские купцы не питали симпатий не только к полякам, но и к прочим иноземцам; польско-литовским же торговцам разрешили бывать только в пограничных городах, а в Москву и близлежащие города ездить им было запрещено.
Во второй половине XVII в., в царствование Алексея Михайловича, наблюдается процесс некоторой активизации торговли России с другими странами, в том числе посредством еврейских купцов и мещан. Можно сказать, что существовал ограниченный круг «избранных» евреев, занимавшихся продажей привозимых ими иностранных товаров и поставлявших их к московскому царскому двору[575]. Причем это происходило несмотря на то, что после заключения 13 января 1667 г. Андрусовского мирного договора с Польшей иностранцев в Московии стали подвергать новым стеснениям. Кстати, в это же время на территории Левобережной Украины (Малороссии), перешедшей по договору к России от Польши, в конце XVII в. сложилось немногочисленное оседлое еврейское население, торговавшее на ярмарках и арендовавшее в поместьях панские шинки и корчмы. Предложения властей евреям покинуть русскую территорию и перебраться в соседнюю Речь Посполитую практически не возымели действия. Но это исключение из общего правила распространялось лишь на западные окраинные земли. Центральная Россия по-прежнему оставалась свободной от иудеев.
В последующие правления ситуация практически не изменилась. Хотя экономические интересы царского двора требовали разрешать отдельным иностранцам, в том числе евреям Польши и Литвы, приезжать по коммерческим делам, в целом доступ их в пределы государства тогда был значительно затруднен, поскольку московские власти стремились оберегать народный быт и православие от влияния иноверцев и всячески противодействовали появлению чужеземцев. Для польско-литовских евреев, осуществлявших торговлю с Россией, пограничным пунктом был определен г. Смоленск. Именной указ царя Федора Алексеевича «Об отсылке в Посольский приказ евреев, приехавших утайкою в Москву с товарами» от 12 сентября 1676 г.[576] и вслед за ним Торговый устав от 11 сентября 1677 г.[577] вполне четко определяли: «Которые евреяны впредь приедут с товары утайкою к Москве и учнут являться и товары свои записывать в Московской большой таможне, и тех евреян из Приказа Болынаго приходу[578] присылать в Посольской приказ[579], и товаров их в таможне не записывать, для того что, по указу великаго государя, евреян с товары и без товаров из Смоленска пропускать не велено». Десятилетие спустя «Трактат вечного мира между империею Всероссийскою и короною Польскою» от 26 апреля 1686 г. еще более ужесточил соответствующее законоположение: «Обоих великих государей торговым людям, кроме жидовездить на обе стороны со всякими товары незаказанными»[580]. Нелишне заметить, что кроме приезжих торговцев в Московском государстве (в том числе в столице) проживало большое число евреев, которые попали сюда в качестве военнопленных, а затем получили свободу; как правило, приняв христианство, они селились в различных московских слободах: Немецкой, Мещанской, Бронной, а затем сливались с окружающим населением.
В последующие правления ситуация практически не изменилась. Хотя экономические интересы царского двора требовали разрешать отдельным иностранцам, в том числе евреям Польши и Литвы, приезжать по коммерческим делам, в целом доступ их в пределы государства тогда был значительно затруднен, поскольку московские власти стремились оберегать народный быт и православие от влияния иноверцев и всячески противодействовали появлению чужеземцев. Для польско-литовских евреев, осуществлявших торговлю с Россией, пограничным пунктом был определен г. Смоленск. Именной указ царя Федора Алексеевича «Об отсылке в Посольский приказ евреев, приехавших утайкою в Москву с товарами» от 12 сентября 1676 г.[576] и вслед за ним Торговый устав от 11 сентября 1677 г.[577] вполне четко определяли: «Которые евреяны впредь приедут с товары утайкою к Москве и учнут являться и товары свои записывать в Московской большой таможне, и тех евреян из Приказа Болынаго приходу[578] присылать в Посольской приказ[579], и товаров их в таможне не записывать, для того что, по указу великаго государя, евреян с товары и без товаров из Смоленска пропускать не велено». Десятилетие спустя «Трактат вечного мира между империею Всероссийскою и короною Польскою» от 26 апреля 1686 г. еще более ужесточил соответствующее законоположение: «Обоих великих государей торговым людям, кроме жидовездить на обе стороны со всякими товары незаказанными»[580]. Нелишне заметить, что кроме приезжих торговцев в Московском государстве (в том числе в столице) проживало большое число евреев, которые попали сюда в качестве военнопленных, а затем получили свободу; как правило, приняв христианство, они селились в различных московских слободах: Немецкой, Мещанской, Бронной, а затем сливались с окружающим населением.