Эти запасы обычно напоминают сберегательный счет в банке: когда наступают тяжелые времена, у нас есть «кубышка», чтобы справиться с новыми ударами судьбы. А когда ситуация вновь налаживается, мы можем спокойно тратить наши сбережения и наслаждаться жизнью. В нашем же случае мы могли наблюдать такой редкий феномен, как ликвидация стратегических запасов редких металлов[190]. Например, во Франции были реализованы крупные партии платины и палладия, хранящиеся в сейфах национального банка. В США распродали большое количество лития, бериллия и редкоземельных металлов, стоивших десятки миллиардов долларов[191].
Крупные запасы редких металлов также оставались в России и в бывших республиках Советского Союза. Например, большие партии палладия были тайно проданы в Швейцарию. «Здесь русским помогли банки UBS и Credit Suisse, которые нашли им конечных покупателей, например, представителей ювелирной отрасли. Палладий приобрели крупные сырьевые компании, такие как Glencore и Trafigura», рассказывает один бывший экономист[192]. Интересный факт: Китай в это же время, наоборот, накапливал резервы редких металлов, приобретая их у стран, распродававших свои запасы
Появившиеся излишки металлов спровоцировали сильное падение цен на них и сделали этот вид сырья менее дефицитным на международном рынке. Возникла иллюзия новой эры изобилия, так как все барьеры для беспрепятственной торговли редкими металлами постепенно исчезли. Клиенты горнодобывающей отрасли теперь желали лишь одного: иметь возможность приобретать их по минимальной цене.
Эта кажущаяся свобода быстро заставила производителей забыть об их основной задаче: следить за происхождением своего сырья и контролировать его поставки. Этот феномен можно было наблюдать также и в деревообрабатывающей промышленности. Французские компании по вторичной деревообработке больше не понимали, откуда берутся их материалы. Удлинение товарных цепочек и увеличение расстояний, проходимых сырьем для достижения конечного потребителя, привели к тому, что деревообрабатывающие компании перестали контролировать процесс закупки материалов. В результате в один прекрасный день Китай прибрал к рукам весь французский рынок дуба, забрав всех поставщиков, и никто не знал, каким образом можно решить эту проблему[193]
Так же произошло и с парфюмерией: в 1950-х годах всеобщая глобализация и дешевая рабочая сила заставили французских производителей вместо цветочного сырья, изготавливаемого в городе Грасс в Провансе, использовать менее качественные материалы, привезенные из Египта, Индии или Болгарии. «Покупая духи, люди платят за бренд, а не за сырье, из которого они произведены[194]», объяснил нам один эксперт. Кажется, эти слова постепенно стали девизом парфюмерной отрасли.
Ровно то же самое происходит сейчас и в сфере производства редких металлов. Здесь действует правило, по которому сырье должно быть доступно в любом количестве и в любой момент, а на его качество никто особо не обращает внимания. Все это поддерживается принципами «вовремя» и «отсутствие излишков». Этим двум методам управления производством учат сегодня во всех бизнес-школах, их применяют все крупные предприниматели. Впервые они были введены японским автопроизводителем Toyota в 1962 году, а придумал их инженер Тайити Оно (Taiichi Ōno) поэтому эту концепцию часто называют «тойотизмом». Чтобы избежать накопления излишков продукции, правило «точно вовремя» предписывает, чтобы время между производством продукта и его продажей оказалось минимальным, что предполагает создание производственной цепочки с немедленной реализацией готовой продукции. Это неизбежно подводит нас к принципу «отсутствие излишков»: производством необходимых деталей и запчастей занимаются многочисленные субподрядчики.
В итоге получилось так, что именно на этих субподрядчиков фактически легли все риски, связанные с поставками сырья. Из-за удлинения логистической цепочки связь между ее участниками начала теряться, что привело к ослаблению контроля и падению качества материалов. Наверное поэтому французская промышленная группа Thales, выпускающая электронные системы для авиакосмического и военного применения, в которых содержится большое количество редких металлов, радостно указала в одном из своих недавних годовых отчетов, а именно в разделе «Риски, связанные с некачественным сырьем»: «Группа Thales в настоящее время почти не использует сырье других производителей. Поэтому вероятность того, что оно окажется некачественным, крайне мала[195]». Что это лицемерие или легкомыслие? Развитие «тойотизма» привело к тому, что производители начали снимать с себя ответственность за качество редких металлов, содержащихся в их продукции.
Отход от политики суверенитета по редким металлам
Вполне логично, что правила, по которым работают промышленные предприятия, можно применить и к целым государствам. Поэтому нет ничего удивительного в том, что к 1990-м годам Франция практически перестала активно заниматься добычей полезных ископаемых и поиском их новых месторождений (как у себя, так и за рубежом) и вслед за остальными западными странами начала сотрудничать с Китаем. Но так было не всегда. Французское Бюро геологических и горнорудных исследований (BRGM) в свое время являлось могущественным государственным органом, занимающимся экспертизой в области полезных ископаемых. Оно успешно пережило два нефтяных кризиса в 1973 и 1979 годах, хотя благодаря им французское руководство воочию увидело, что такое нехватка ресурсов. По предложению Андре Жиро (André Giraud), тогдашнего министра промышленности, правительство Франции в 1978 году запустило обширную программу по поиску новых месторождений металлов, которая еще более стимулировала работу BRGM. Сейчас многие опытные эксперты с ностальгией вспоминают «старое доброе время расцвета BRGM», когда любая деятельность по добыче полезных ископаемых была четко расписана, а вся эта сфера активно поддерживалась государством, особенно что касалось заморских территорий и Французской Гвианы[196]. В ту пору только в одном исследовательском отделе BRGM работало 250 человек, а его офисы располагались во франкоязычных африканских странах, в Португалии и Канаде[197].
Но в 1990-е годы запасы французских полезных ископаемых подошли к концу, и бюро постепенно приостановило свою деятельность. К 2000 году разработки всех месторождений были прекращены[198]. Это было начало периода, который потом назовут «затишьем в добыче полезных ископаемых во Франции». «Все же у нас было золото, цинк, вольфрам, сурьма и серебро! вспоминает один бывший чиновник, работавший в этой отрасли. Но инвесторы больше не хотели вкладываться во все это[199]». Шахты стояли заброшенными, и никому больше не было до них никакого дела. «Горнодобывающая промышленность никогда не являлась важной частью французского ВВП, продолжает все тот же бывший функционер. Но если учесть, что на каждой шахте работало несколько сотен человек, то она все-таки давала некоторое количество рабочих мест. Получилось так, что мы потеряли целую отрасль. Не говоря уже об утрате суверенитета в области полезных ископаемых мы больше не могли пользоваться нашими собственными запасами».
Но в 1990-е годы запасы французских полезных ископаемых подошли к концу, и бюро постепенно приостановило свою деятельность. К 2000 году разработки всех месторождений были прекращены[198]. Это было начало периода, который потом назовут «затишьем в добыче полезных ископаемых во Франции». «Все же у нас было золото, цинк, вольфрам, сурьма и серебро! вспоминает один бывший чиновник, работавший в этой отрасли. Но инвесторы больше не хотели вкладываться во все это[199]». Шахты стояли заброшенными, и никому больше не было до них никакого дела. «Горнодобывающая промышленность никогда не являлась важной частью французского ВВП, продолжает все тот же бывший функционер. Но если учесть, что на каждой шахте работало несколько сотен человек, то она все-таки давала некоторое количество рабочих мест. Получилось так, что мы потеряли целую отрасль. Не говоря уже об утрате суверенитета в области полезных ископаемых мы больше не могли пользоваться нашими собственными запасами».
Три издания «Белой книги» Франции, включающие материалы по обороне и национальной безопасности, опубликованные в 1971, 1994 и 2008 годах, не содержали в себе ни одного упоминания о редких металлах, хотя без них нельзя было обойтись при производстве новых видов вооружения. Пришлось ждать 2013 года, когда в новом издании этот термин наконец появился[200]. Что же касается французских спецслужб, то эта сфера их вообще никогда не интересовала. «Правительство никогда не просило нашу организацию предпринимать какие-то шаги в этой области. Думаю, что эти вопросы совершенно не касаются Главного управления внешней безопасности», признается Ален Жюйе (Alain Juillet), бывший глава этой службы. Однако, согласно некоторым источникам, в 1970-е годы куратор агентурной сети Ален де Мароль (Alain de Marolles) убедил тогдашнего руководителя внешней разведки Франции Александра де Маранша (Alexandre de Marenches) включить восемь металлов, имеющих стратегическое значение, в список сырья, с поставками которого могли возникнуть перебои. Но затем де Маранш ушел с этого поста, де Мароль тоже оставил свою агентурную работу, а их последователи не проявляли никакого интереса к этой теме[201].
Получается, что за три последних десятилетия страны Запада полностью изменили свою политику в отношении важнейших энергетических ресурсов. До этого все более или менее крупные западные державы активно эксплуатировали свои источники энергии, либо, за неимением таковых, импортировали их из других стран. Возьмем, к примеру, нефть: в начале XX века, когда командующий военно-морским флотом Великобритании Уинстон Черчилль (Winston Churchill) решил перевести все военные суда с угля на мазут, он тут же нашел, где именно можно доставать драгоценное «черное золото». Британское правительство стало мажоритарным акционером Англо-Персидской нефтяной компании и протянуло по всему Ирану огромные нефтепроводы, соединенные с основными морскими портами.
Еще один пример. В конце Второй мировой войны, когда Соединенные Штаты осознали, что их собственные запасы нефти не смогут удовлетворить их возрастающие энергетические запросы, они обратили взор на Саудовскую Аравию, где недавно были обнаружены крупные месторождения. Пакт Куинси, подписанный 14 февраля 1945 года президентом Франклином Рузвельтом (Franklin Roosevelt) и королем Ибн-Саудом (Ibn Saoud), позволил США получить неограниченный доступ к саудовской нефти в обмен на военную помощь. Точно таким же образом Франция скооперировалась с Алжиром и Габоном. С другой стороны, что касается рынка продовольственных товаров, то здесь благодаря переговорам со Всемирной торговой организацией Парижу всегда удавалось сохранять частичный суверенитет, обеспечивая себя самостоятельно. Не говоря уже о французской ядерной программе.
Эксплуатация собственных ресурсов или их постоянный импорт: долгие годы на основе двух этих правил формировалась энергетическая политика всех стран мира. Но прежде они никогда не применялись к редким металлам. Здесь можно возразить, что их количество совсем незначительно по сравнению с гигантскими объемами нефти, которые мы используем каждый день. Однако, как мы уже видели, эти металлы тоже стали нам по-настоящему необходимы. Каждому жителю нашей планеты в среднем нужно всего 17 граммов редкоземельных металлов в год, но наш мир просто остановился бы без этих ничтожных песчинок, добытых из земной коры. Тем не менее пока еще не все специалисты считают их настолько важными, будучи не в силах отойти от технологий, которыми мы пользовались последние пятьдесят лет. Новое правило французских властей теперь звучит так: полная зависимость от других стран в плане ценного сырья и энергетических ресурсов, и при этом отстаивание своего законного права на них. То, что недавно воспринималось как совершенно самоубийственная политика, превратилось в нормальную практику.