Этот переход произошел явно до начала стремительного развития мирового рынка редких металлов: по словам одного американского эксперта, «у западных стран больше нет долговременной экономической стратегии и это касается и полезных ископаемых[202]». Сюда добавляются также типично французские особенности: имея множество шахт, а также сельскохозяйственных и рыболовных ресурсов, Франция всегда отказывалась зависеть от кого-то, в отличие, например, от Японии, которая была вынуждена выстраивать партнерские отношения со странами, богатыми полезными ископаемыми, и создавать надежные цепочки поставок, чтобы компенсировать их нехватку. Французы же никогда не являлись талантливыми бизнесменами и не умели вести переговоры со странами, богатыми редкими металлами. По словам одного специалиста, «французская ДНК исторически не приспособлена к сложным ситуациям[203]».
Все это очень похоже на культ поклонения грузу, который когда-то исповедовали аборигены некоторых тихоокеанских островов. В конце XIX века западные страны начали завоевывать Папуа Новую Гвинею, Фиджи и Новую Каледонию, где проживало несколько народов, объединенных общим названием «меланезийцы». Сперва на эти острова пришли французские и британские колонизаторы, а затем их сменили американцы, втянутые в Тихоокеанскую войну. Им было удобно держать там запасы провианта и других средств, необходимых для ведения боевых действий. Поэтому армия США, чтобы ни в чем не нуждаться, решила оборудовать на этих островах военные склады.
Представьте себе изумление местных жителей при виде прибывающих пароходов и самолетов, груженных несметными богатствами Кроме того, их восхищала та легкость, с которой они множились: радист просто включал рацию и озвучивал в нее пожелания начальства, и медикаменты, продукты и военное оборудование волшебным образом приплывали по морю или прилетали по воздуху Меланезийцы, разумеется, не имели ни малейшего представления о том, какая сложная техника стоит за всеми этими процессами. Но так как они видели, что бледнолицым для исполнения своих желаний нужно было только озвучить их, аборигены начали копировать их поведение. Они стали строить ненастоящие радиоточки, отдавать приказы в игрушечные рации, оборудовать фиктивные взлетно-посадочные полосы и долго-долго ждали появления богатств Позднее западные исследователи назвали эти ритуалы «поклонением грузу[204]».
Хотя мы находимся в Европе и живем уже в XXI веке, наше общество, считающее себя разумным и современным, по большому счету ведет себя точно так же. Развитие мировой логистики привело к тому, что мы наконец избавились от страха, который преследовал наших предков в течение семидесяти тысяч лет: страха остаться без самого необходимого. Но все имеет свою цену. Нынешнее изобилие товаров привело к тому, что одной рукой нас кормят (обеспечивая нужными продуктами), а другой обворовывают (лишая информации об их происхождении). Мы научились покупать, но разучились понимать, что именно мы покупаем. Вот почему 16 миллионов взрослых американцев всерьез считают, что шоколадное молоко получают от коров бурой масти[205].
Эта иллюзия изобилия в конце концов закончилась для западных стран настоящей трагедией. Мы думали, что, перенеся производство редких металлов на Восток, мы снимем с себя всю грязную работу. На самом деле мы просто-напросто отдали нашим конкурентам монополию на это драгоценное сырье.
4. Запад под эмбарго
Страны Запада чувствовали себя победителями. Они развивали новые экологичные технологии и переходили на более современные источники энергии, тогда как китайцы старались изо всех сил, добывая редкие металлы в жутких условиях шахт провинции Цзянси. Поднебесной были поручены самые неблагодарные занятия, тогда как мы занимались более прибыльным бизнесом. Казалось, что мы выигрывали в этой игре, правила которой мы придумали сами.
Но в один прекрасный день к нам пришли геологи, которые уже превратились в исчезающий вид на территории западных стран, чтобы сообщить нам довольно неприятную новость. Они выложили перед нами конкретные данные и поставили перед пугающим фактом: став основным производителем большинства редких металлов, Китай теперь имел возможность отказаться от их экспорта в те западные страны, которые нуждались в них больше всего.
Но в один прекрасный день к нам пришли геологи, которые уже превратились в исчезающий вид на территории западных стран, чтобы сообщить нам довольно неприятную новость. Они выложили перед нами конкретные данные и поставили перед пугающим фактом: став основным производителем большинства редких металлов, Китай теперь имел возможность отказаться от их экспорта в те западные страны, которые нуждались в них больше всего.
Китай новый хозяин редких металлов
Каждый год Геологическая служба США (USGS), подчиняющаяся министерству внутренних дел и занимающаяся изучением минеральных ресурсов страны, публиковала отчет исключительной значимости: Перечень стратегически важных минералов. Опытными аналитиками ежегодно отбирались девяносто видов сырья, незаменимых для дальнейшего развития экономики. На двухстах страницах была представлена статистика по имеющимся ресурсам этих минералов, их мировым запасам и особенно по показателям их добычи в разных странах.
И вот эти последние данные оказались наиболее пугающими: Геологическая служба сообщила, что в Китае производится 44 % мирового объема индия, 55 % ванадия, около 65 % флюрита и природного графита, 71 % германия и 77 % сурьмы[206]. В то же самое время Европейская комиссия составила свой собственный перечень и дополнила эти данные: китайцы производили 61 % мирового объема кремния, 84 % вольфрама и 95 % редкоземельных металлов. Сдержанный вывод Еврокомиссии гласил: «Китай на данный момент является наиболее влиятельной страной с точки зрения запасов многих стратегически важных видов сырья[207]».
Вслед за Китаем многие другие страны, где находились крупные месторождения полезных ископаемых, тоже сделались мировыми монополистами. Например, Республика Конго производила 64 % мирового объема кобальта, ЮАР 83 % платины, иридия и рутения, а Бразилия 90 % ниобия. Также выяснилось, что Европа зависит от США, где производилось 90 % бериллия. Наконец, нашлись и другие страны, где были сосредоточены довольно значительные запасы важных минералов, которых было достаточно для того, чтобы вызвать их дефицит и сильное повышение цен. Таковыми были, например, Россия, владеющая 46 % мировых запасов палладия, и Турция, добывающая 38 % общемирового объема солей борной кислоты.
Для Пекина владение редкими металлами превратилось в вопрос выживания. Вместе с США Китай являлся страной, наиболее озабоченной сохранностью своих запасов полезных ископаемых[208]. На самом деле Поднебесная стала не только главным мировым производителем редких металлов, но и их основным потребителем[209]. И для удовлетворения своих нужд китайцам требовалось 45 % мировых запасов основных металлов[210]. Эта ненасытность распространялась также и на сельскохозяйственное сырье[211], нефть, сухое молоко и даже вина «Бордо» (см. приложение 9, показывающее долю Китая в мировом потреблении некоторых видов сырья).
Китайские лидеры прекрасно разбирались в металлах и полезных ископаемых и понимали, что они являются важнейшим сырьем: это началось с того, что во время своей учебы во Франции Дэн Сяопин некоторое время проработал на литейном заводе в Ле-Крезо[212]. Что же касается его преемников, подчеркивает один эксперт по природным ресурсам, то «все последние десять председателей и премьер-министров Китая, за исключением нынешнего премьера Ли Кэцяна (Li Keqiang) юриста по образованию, являлись инженерами в области электрики, гидрологии, геологии или химии[213]». Премьер-министр Вэнь Цзябао (Wen Jiabao), возглавлявший правительство при Ху Цзиньтао (Hu Jintao) с 2003 по 2013 годы, был геологом. Поддерживаемые стабильной авторитарной политической системой, где ценились терпение и последовательность в принятии решений, Дэн Сяопин и его преемники смогли заложить основы смелой политики сохранения китайских запасов редких металлов, в ущерб другим странам, нуждающимся в них.
Их методы были довольно жесткими: в течение нескольких десятилетий Китай открыл множество новых шахт на своей территории, проложил наземный и морской маршрут для доставки нужных материалов из Африки («второй шелковый путь») и, наконец, активно вел операции по слиянию и поглощению предприятий по производству сырья. Постепенно Пекин расширял свою сферу влияния, что сильно отражалось на международном бизнесе и нарушало геополитическое равновесие. В конце концов Китай не просто стал основным игроком на рынке редких металлов он начал диктовать свои правила остальным странам.
Его превосходство стало таким абсолютным, что теперь любое решение, принятое в Пекине, имело международные последствия. Стоило лишь какому-нибудь небольшому китайскому производителю редких металлов слегка изменить объем поставок, как это тут же отражалось на спросе и предложении в самых отдаленных уголках мира. Внезапное повышение внутреннего спроса сразу же вызывало перебои в снабжении других стран. Так уже происходило с титаном металлом, половину общемировых объемов которого ежегодно производил Китай: в период между 2006 и 2008 годами из-за быстрого роста его внутреннего потребления цены на него выросли в десять раз[214], а французская компания Dassault Aviation испытала серьезные трудности с поставками этого металла[215].
«Оружие металлов» на службе китайской внешней политики
Китай быстро понял мощность рычагов, которые даст ему захват редких металлов. Стоит только представить, что четырнадцать членов Организации стран экспортеров нефти (ОПЕК), способных в течение десятилетий значительно влиять на курс барреля, имеют в сумме «только» 41 % мировой добычи черного золота Китай присваивает себе до 95 % мирового производства особенно нужных ему редких металлов! «Именно ОПЕК находится под воздействием стероидов», заметил один австралийский специалист[216]. Итак, что делает нация, когда осознает такое превосходство? Что ж, она начинает планировать более агрессивные действия
Именно это делает Китай. Предписания враждебной торговой политики в сфере редких металлов были заявлены в 1992 году самим Дэн Сяопином. Решение, приписываемое ему, часто с удовлетворенной усмешкой цитируется китайцами на деловых встречах или саммитах, посвященных проблемам сырья. Весной 1992 года во время посещения шахты редкоземельных металлов в Баян-Обо китаец номер один бросил такую вещую фразу: «На Ближнем Востоке есть нефть, а в Китае редкие земли».