6. День, когда Китай опередил Запад
Надо было испытать необходимость в знаменитых редкоземельных металлах, чтобы начать опасаться новой битвы, в которую мы теперь втянуты: таково креативное сознание. Сегодня страны соперничают за привлечение наиболее ярких умов, за получение новых интернет-фирм, они присваивают себе авторство самых передовых патентов, которые станут символами их культуры и достижений. Новые технологии проводят в жизнь экономическую и социальную модель, они свидетельствуют о новом взгляде на мир. Китай это понимает: его промышленная стратегия с редкими металлами позволяет ему серьезно рассчитывать на развитие науки, пробуждение творческого духа своего народа и стимулирование цивилизационных предложений, альтернативных критериям Запада.
Надо было испытать необходимость в знаменитых редкоземельных металлах, чтобы начать опасаться новой битвы, в которую мы теперь втянуты: таково креативное сознание. Сегодня страны соперничают за привлечение наиболее ярких умов, за получение новых интернет-фирм, они присваивают себе авторство самых передовых патентов, которые станут символами их культуры и достижений. Новые технологии проводят в жизнь экономическую и социальную модель, они свидетельствуют о новом взгляде на мир. Китай это понимает: его промышленная стратегия с редкими металлами позволяет ему серьезно рассчитывать на развитие науки, пробуждение творческого духа своего народа и стимулирование цивилизационных предложений, альтернативных критериям Запада.
Китайские рецепты «кольбертизма хай-тек[302]»
Теоретические основы этого научного соперничества появились в 1976 году: Дэн Сяопин порвал с сельскохозяйственными устремлениями Мао и заявил, что отныне «производительная сила Китая заключается в научных исследованиях[303]». Все китайские лидеры навсегда усвоили и умножили эту убежденность, как и президент Ху Дзинь Тао, который в 2006 году провозгласил, что «науки и технологии представляют собой «позвоночный столб» стратегии китайского развития[304]». Такое мировоззрение окончательно оформилось с принятием в 2010 году 12-го пятилетнего плана. Эта дорожная карта, установившая великое экономическое направление на период 20112015 годов, определила семь приоритетных отраслей современной промышленности[305], а также новых горизонтов технологий. Пятью годами позже 13-й пятилетний план (20162020) был посвящен инновациям и технологическому прогрессу в сфере принципов управления[306]. Эти принципы, которые никогда не были главными в истории Китая, отныне провозглашались практически мантрой[307].
Чтобы укрепить эту стратегию, Пекин опирается на невероятные конкурентные преимущества китайской экономики: дешевая рабочая сила из внутренних регионов страны; низкая стоимость капитала, позволившая, в частности, понизить стоимость юаня; размер китайского рынка, гигантские просторы, позволяющие осуществлять постоянный рост экономики[308]. И чтобы ускорить перемещение средств производства предприятий-конкурентов в Китай, Пекин смог умело воспользоваться их же оружием знаменитыми joint ventures («совместными предприятиями»): промышленники в обмен на три конкурентных преимущества, упомянутых выше, делились своими ноу-хау, то есть своими патентами. Пекин назвал это «местными инновациями», то есть поглощением, интериоризацией иностранных технологий[309].
Основы этой стратегии отражены в документе, касающемся промышленной политики, опубликованном китайским правительством в 2006 году[310], текст которого «наполнен [] прекрасными намерениями и цветистой риторикой, превозносящей международную кооперацию и дружбу» между народами, иронизирует американский консультант, находящийся в Пекине[311]. На самом деле Китай определил «местные инновации» как деятельность, состоящую в отладке китайских технологий при переделке и доводке импортированных технологий. «Эта стратегия рассматривается многочисленными хай-тек-группами как воровство технологий, какого мир никогда не знал до настоящего времени, с тревогой сообщалось в 2010 году в американском докладе. При такой туземной промышленной политике становится ясно, что Китай уже перешел от положения защиты к состоянию нападения[312]».
Точно такую же тактику китайцы применили к редкоземельным магнитам. Сначала Пекин обещаниями или угрозами заманил на свою территорию иностранных промышленников, они объединились с ними в совместные предприятия, а потом он запустил процесс «совместных инноваций» (co-innovation), или «обновления инноваций» (reinnovation), которые позволили ему присвоить технологии японских и американских производителей супермагнитов.
После того как они извлекли выгоду из творческого потенциала других изобретателей, Пекин затем создал свою собственную творческую экосистему. Власти сосредоточились на цели «перейти с завода в лабораторию[313]». Это стало реальным с помощью разнообразных исследовательских, программ, запущенных с начала 1980-х годов. Одной из самых знаковых была «Программа 863[314]», предпринятая для того, чтобы присвоить Китаю роль лидера в семи передовых отраслях промышленности, многие из которых считаются «зелеными»[315]. Совсем недавно был принят план Made in China 2025 по созданию по всей стране сорока инновационных промышленных центров. В общей сложности расходы китайского государства на исследования составили в 2016 году примерно 400 миллиардов долларов меньше, чем в Соединенных Штатах[316], но больше, чем в Европе.
Тем не менее слабые места Китая довольно многочисленны: число научных работников относительно всего населения намного меньше, чем во Франции или Великобритании, и разрыв в образовании остается колоссальным. Сельская часть Китая находится в стороне от этой динамики. И потом само государство, которое собирается соединить государственное регулирование экономики со свободой предпринимательства, не рискует ли затормозить эти инновации? Кроме того, успех инновационной экосистемы сильно зависит от действий местной администрации. Должна ли она втягиваться в проведение болезненных структурных реформ с неопределенным результатом? Инерция государственных предприятий, очень сильных в области энергетики, телекоммуникаций и финансов, теперь больше не жизнеспособна. Но их директора часто занимают высокие политические должности Как правительству удастся реформировать эти конгломераты без давления и препятствий со стороны партии[317]? И наконец, Китай имеет еще несколько особенностей. Административная природа режима позволила государству развиваться, не подрывая существующих устоев Но каким образом два миллиона агентов[318], нанятых государством цензурировать свободу выражения мыслей в интернете, могут в то же самое время побуждать к творческим порывам? С правительством, борющимся против свободы критиковать а значит, с умением думать, возможен только вариант развития, основанный на концепции копирования и отсутствии изобретательности[319]. «Китайцы располагают технологиями, но с 1929 года почти не продвигаются в сфере организационных и интеллектуальных логических методов[320]», поясняет бывший французский дипломат, работавший в Пекине. Другой французский эксперт, пожелавший остаться неназванным, приводит слова одного китайского владельца группы электроники по поводу его служащих: «У них нет никаких идей, так как они только подчиненные. И если они не слушаются, я ругаю их».
Тем не менее китайские власти обречены на успех. Инновации и логика продвижения на элитный рынок ставят перед коммунистическим режимом две очень конкретные и краткосрочные задачи:
Прежде всего, сильнейшее желание достижения технологической независимости, вызванное несколькими прошлыми унижениями. Первое восходит к разрыву китайско-советских отношений в конце 1950-х годов: на фоне дипломатической напряженности СССР летом 1960 года прекратил оказание технической помощи, необходимой для непрерывной работы многочисленных предприятий китайской тяжелой промышленности[321]. Затем в 1989 Америка в ответ на репрессии против студенческого восстания на площади Тяньаньмэнь ввела эмбарго на продажу оружия. Пекин извлек из этого болезненный урок: рассчитывать только на свои собственные силы. С тех пор в психике китайцев застряла навязчивая мысль о самодостаточности. И теперь самое сильное желание китайцев сократить зависимость от иностранных технологий до 30 % к 2020 году по сравнению с 60 % в 2006 году[322].
Затем живучесть коммунистической партии, заключившей негласный договор с одной пятой частью человечества, пакт «авторитарного режима роста», который в случае слишком серьезного экономического спада аннулировала бы. Чтобы удержать свою легитимность, власти должны каждый год предоставлять работу пятнадцати миллионам новых горожан. Это иллюзорная производительность, если с точки зрения минеральных ресурсов Поднебесная сосредоточит свои усилия лишь на горнодобывающей отрасли. Именно в развитии этой отрасли кроются огромные резервы занятости и открываются самые заманчивые перспективы и возможности развития. А значит, редкие металлы являются одним из ключей к устойчивости авторитарного режима, вынужденного неустанно вводить новшества, если он не хочет быть свергнутым, как многие имперские династии до него.
Поразительный технологический прогресс
Эти факторы позволяют понять, почему так успешна до настоящего времени компартия Китая. «Я был в Китае десять лет назад: в то время все говорили о текстиле, игрушках, сборке электронных устройств. Но, честно говоря, никто не представлял себе, что произойдет потом»[323], признает французский журналист, аккредитованный в Пекине. Поразительные успехи, достигнутые в области электроники, аэронавтики, транспорта, биологии, станкостроения или информационных технологий, застали врасплох даже верхушку Коммунистической партии Китая[324]. В сфере покорения космоса Китай уже послал робота на Луну и рассчитывает послать туда человека. Только в 2016 году Китай совершил двадцать космических миссий, оставив позади Россию и став основным соперником Соединенных Штатов в новом завоевании космоса. Следовательно, для Пекина становится необходимым не только занять место заказчика новых технологий, но и сменить свое положение потребителя знаний на поставщика знаний[325]. Эта политика читается через ошеломительные цифры: в 2015 году Китай стал страной, заявившей наибольшее число патентов в мире: более 1,1 миллиона[326]. И пока мы сокрушаемся о пролитом молоке, Поднебесная ускоряет темп: она хочет разрабатывать еще неизведанные территории редкоземельных металлов и развивать их применение в будущем. Некоторые из ее исследовательских университетских программ настолько прогрессивны, что один ученый из министерства обороны США колеблется между изумлением и растерянностью: «Потеряв нашу цепочку поставок, мы оказались в достаточно трагической ситуации. И теперь китайцы близки к тому, чтобы опередить нас лет на десять. Проще говоря, у нас может не быть интеллектуальной собственности для следующих важных приложений». Впрочем, Китай и не скрывает этого: «Благодаря этим металлам, мы хотим стать мировыми лидерами в области технологий», говорит Вивиан Ли.