Луженые деньги Гераськи Харабардина
Фамилия Харабардин, или Хабардин, до сих встречается в Тотьме и в деревнях Тотемского района. Прежде она была распространена в основном среди жителей Рязанки на правом берегу реки Царевы. Рязанка входила в гнездо деревень под общим названием Низ в старинной Царевской волости (см. картосхему) и имела прежде, кроме официального, второй, народный ойконим. В «Писцовой и межевой книге города Тотьмы с посадом и уездом 16221625 годов» в деревне «Резанка, Полубоярка тож» отмечено трое братьев Русинка, Незговорка и Мишка Васильевы дети Харабардиных[52]. Интересно и название Хоробардина гора на Варницах (всего в 15 верстах от Рязанки напрямую) на вершине этого высокого угора по-над речкой Ковдой стоит сейчас каменная Воскресенская церковь. Топоним Хоробардина гора фиксировался ещё в писцовых книгах начала XVII века[53]. Таким образом, возможны три варианта исходного прозвища человека, от которого пошло и название горы, и царевская фамилия Харабарда, Хоробарда, Хабарда. Жил этот человек, по-видимому, ещё в XVI веке; но пока не ясно, где на Усолье Тотемском или на Цареве? В «Этимологическом словаре русского языка» Макса Фасмера имеется слово хабарда в значении «буйный, неукротимый человек», которое и могло дать все варианты названного выше прозвища. Но в этом же источнике содержатся и такие диалектизмы, как халабурда «растяпа, разгильдяй» и хараборы «оборванные края одежды», а в переносном смысле «оборванец»[54]. Не исключено, что и эта лексика тоже могла послужить основой для каких-то вариантов прозвища предка всех современных тотемских Харабардиных
Из старинных документов можно узнать о любопытном историческом факте в 1667 году был объявлен розыск беглого крестьянина Царевской волости Герасима Харабардина, который обвинялся в серьёзных по тем временам преступлениях: организации 15 грабежей на Большой дороге и в изготовлении фальшивых, так называемых «лужёных», денег. В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) нами обнаружен документ, датированный 5 апреля 1667 года, под названием «Распросные и пыточные речи приводных на Тотьму в съезжую избу воров и разбойников Герасима Харабардина с товарищи в татьбах и в воровствах»[55]. Воевода Пимен Савельевич Орлов (управлявший Тотемским уездом с 24 июля 1666 по 5 апреля 1667 года) писал в Москву царю Алексею Михайловичу следующее: «В нынешнем де во 175 (1666) году ноября в 29 день приведены на Тотьму в съезжую избу по волостным запискам с поличным тати и разбойники Гераска Харабардин с товарищи. Гераска Харабардин винился в пятинадцати в татбах, да он же лудил оловом медные деньги. А учил ево лудить Галицкого уезду Высокосельские волости деревни Зглядного Кондратья Львова крестьянин Васька Груздев»[56].
Крепостного крестьянина Груздева тоже нашли и допросили: «И по той язычной молке Васька Федоров сын Груздев в Галицком уезде в Высокосельской волости сыскан и распрашиван. А в распросе он сказал: Тотемского уезду Царевские волости крестьянина Гераську Харабардина он знает, что он к ним в волость приезжал с товаром, с хмелем и с лошадьми, и хмель им и лошади продавал, и у них покупал ячменя, и на дому он Гераська у него бывал с трижды, и хлеба брал. А знатца, де, с ним он почал тому года з два, как он почал к ним ездить, а воровства, де, за ним никакова он не знает, и медных денег лудить оловом у себя на дому и с ртути мешать в глину не учивал, и денег воровских медных луженых полутора рубли он ему на издержку не давывал»[57].
Выяснилось, что Харабардин занимался разъездной торговлей, бывал во многих волостях Тотемского уезда и за его пределами, имел связи с разными людьми. Ещё два свидетеля по делу о лужении денег, Коняшко Горяхин из деревни Истомина Чаловского улусца (ныне в Солигаличском районе Костромской области) и некий Митька Золотило, на допросе у воеводы сообщили, что видели Герасима на освящении новой деревянной церкви на Тиксненском погосте «мимоходом», но никаких «речей» с ним не вели и Ваське Груздеву ничего от Харабардина не передавали. Таким образом, все фигуранты этого дела наотрез отказывались от участия в изготовлении фальшивых денег.
По нашей просьбе кандидат исторических наук, специалист по истории денежного обращения в Русском государстве XVII века Александр Быков так прокомментировал ситуацию с изготовлением лужёных монет: «В 1655 году в ходе денежной реформы правительство, в условиях крайнего дефицита серебра, решило выпустить вместо серебряных копеек аналогичные, но сделанные из меди. Мера анонсировалась как временная по случаю военного времени. Шла война с Польшей. Первоначально население приняло новые деньги спокойно, поскольку они были выпущены от царского имени и несли на себе изображение государя и его имя. Медные копейки должны были обращаться наравне с серебряными. Но правительство допустило серьезную ошибку, решив выдавать жалованье и осуществлять прочие платежи населению медью, а налоги собирать исключительно серебром. Серебряные копейки очень скоро полностью исчезли из обращения. Неконтролируемый выпуск медной наличности привел к первой в России инфляции, резкому повышению цен, тотальному дефициту продуктов, которые не желали продавать на медные деньги. Все закончилось в 1662 году «Медным бунтом». Правительство было вынуждено изъять из обращения медные копейки, выкупив их по цене меди, а в обращение вернуть серебряные.
По нашей просьбе кандидат исторических наук, специалист по истории денежного обращения в Русском государстве XVII века Александр Быков так прокомментировал ситуацию с изготовлением лужёных монет: «В 1655 году в ходе денежной реформы правительство, в условиях крайнего дефицита серебра, решило выпустить вместо серебряных копеек аналогичные, но сделанные из меди. Мера анонсировалась как временная по случаю военного времени. Шла война с Польшей. Первоначально население приняло новые деньги спокойно, поскольку они были выпущены от царского имени и несли на себе изображение государя и его имя. Медные копейки должны были обращаться наравне с серебряными. Но правительство допустило серьезную ошибку, решив выдавать жалованье и осуществлять прочие платежи населению медью, а налоги собирать исключительно серебром. Серебряные копейки очень скоро полностью исчезли из обращения. Неконтролируемый выпуск медной наличности привел к первой в России инфляции, резкому повышению цен, тотальному дефициту продуктов, которые не желали продавать на медные деньги. Все закончилось в 1662 году «Медным бунтом». Правительство было вынуждено изъять из обращения медные копейки, выкупив их по цене меди, а в обращение вернуть серебряные.
Но у населения на руках по разным причинам осталось ещё очень много реформенных медных копеек, которые ничего не стоили, отличались от серебряных только цветом. Этим и воспользовались мошенники такие, как Герасим Харабардин, которые освоили технику лужения медных копеек, используя оловянный припой (сплав олова и свинца) и ртуть для лучшего сцепления. Работа была несложная, но лужёные деньги необходимо было сбывать как можно быстрее, поскольку олово быстро темнело, а полуда стиралась. Вероятно, поэтому их и делали малыми партиями. В кладах второй половины XVII века и коллекциях монет луженые копейки не редкость. Видимо, таких, как Харабардин, по всей стране было немало».
В Тотьме Герасима и Ваську из галичской деревни с интересным названием Зглядново пытали. Воевода сообщал в Москву, что «после сыску Ваське зглядновскому с вором с Гераскою Харабардиным у пытки дана очная ставка. И пытан он Гераська дважды накрепко, и две стряски были. А з дву пыток и стрясок он Гераська говорил прежние свои речи, что он Васька у себя на дому медных денег оловом лудить и в глину олово с ртутью мешать впрямь учил ево Гераську, и денег воровских медных луженых на издержку ему дал, тем он ево не клеплет.
А Васька Груздев у пытки на очной ставке из дву пыток и из дву стрясок во всем запирался, что, де, ево тем всем он клеплет напрасно; а с ударов наплечного мастера кнутом девять хвостов, новые пополам перевивались, и кнут ево Ваську нял худо»[58].
К сожалению, конец расспросных и пыточных речей отсутствует. Чем закончилось дело Герасима Харабардина, точно неизвестно. По мнению Александра Быкова, законодательство о фальшивомонетчиках в XVII веке часто менялось. Сначала их казнили, заливая рот свинцом или собственной продукцией, потом, после 1648 года, наказание смягчили, рвали ноздри, жгли на лбу клеймо «вор» и ссылали в «дальние городы» и в Сибирь.
Иногда одновременно применялось и старое законодательство, и новое, «судя по винам». В любом случае, судьба Харабардина и его подельников печальна. Две пытки и две «стряски» на дыбе наверняка уже сделали из Гераськи инвалида.
Подробности совершённых Харабардиным 15 грабежей на Большой дороге в деле не приводятся. Упоминаются лишь имена нескольких жителей Царевской волости, которые ходили «на татьбу» вместе с Гераськой, это Куземка Самойлов сын Фоминский, Нестька Леонтьев, да имена выходцев из разных волостей Тотемского и Вологодского уездов, объединившихся в разбойничью шайку под руководством атамана Сеньки Афанасьева, бобыля из Сяменжевской волости. Все вместе они участвовали в нападении на жителей Тиксненской волости Петрушку Антипина и сына его Замятку. Вскоре «тати» тоже были пойманы и приведены в Тотьму для дознания. Интересно, что у атамана Афанасьева в наличии имелось тридцать алтын фальшивых денег, но он «те деньги бросил, для того, что с них полуда обилась вся».
Таким образом, расследование дела о разбойниках и фальшивомонетчиках было завершено. Все фигуранты получили наказание в соответствии с законами того времени. Воевода Орлов с достоинством «отчитался» перед царём в «Распросных и пыточных речах».
Таким образом, расследование дела о разбойниках и фальшивомонетчиках было завершено. Все фигуранты получили наказание в соответствии с законами того времени. Воевода Орлов с достоинством «отчитался» перед царём в «Распросных и пыточных речах».
Кстати говоря, сам Пимен Орлов оставил о себе недобрую память в Тотьме. Он прославился своей неуёмной жадностью. Приехав в Тотьму летом 1666 года, новый воевода сразу потребовал себе 120 рублей да ежемесячно затем по 12 рублей. Плюс за год работы он установил побор в 600 пудов зерна, 6 варь пива, «по полти мяса и корби льну с сошки». Вдобавок Пимен Савельевич брал по 30 рублей ежегодно с ямщиков и водовозов, да по 50 рублей на сено для своих лошадей. Многочисленной его семье и челяди нужно было нести «в почесть» чуть ли не каждый день мясо, рыбу, пиво, калачи; не отказывались они и от денег Такая «прожорливость» нового воеводы возмутила весь посад, земской мир пожаловался в Москву, и воеводу сместили через восемь месяцев пребывания в Тотьме[59].