Белоглазый меж тем повернулся к нам, опустив свой огнеброс.
Я пришел вам помочь, сообщил он. Меня зовут Горацио. Мистер Портман, мисс Прадеш, мы с вами уже встречались.
О чем он вообще говорит? Юлиус растирал запястья, за которые его схватила пусто́та. Ты его знаешь?
Да, сказал я. Голова кружилась Я ощущал желание пусто́ты меня убить, но Горацио приказал ей лечь, и она лежала. Он тварь.
Это Горацио оспаривать не стал.
Я бывшая пусто́та Гарольда Фрейкера Кинга, известного вам как Эйч. Голос его был ясен, а слова отлетали друг от друга, как щелчки; лицо уже перестало быть полуоформленной массой новорожденной плоти теперь это был вполне нормальный человек Правда, без зрачков в глазах. Я воссоединился с моими бывшими товарищами и заставил их поверить, что я все еще один из них. Они обнаружили вас и выследили.
Последние слова были адресованы мисс Буревестник.
Что? не поверила она. Но как?
Я вам позже объясню. Сейчас просто придется мне поверить. За этими идут другие, они гораздо хуже.
Что может быть хуже? поежилась Себби.
Снаружи до нас долетел рев В других обстоятельствах мне бы при этом звуке представилась какая-нибудь Годзилла или динозавры из «Парка юрского периода», но
Мурнау, коротко сказал Горацио. И с ним еще больше пустот.
Мурнау?! Нур попыталась не поверить своим ушам, но не очень преуспела.
С лужайки перед домом раздался голос, глубокий и гулкий.
Дети! О дети! Выходите, где бы вы ни были.
Мы кинулись к окнам.
Гигантский кошмар громоподобно топал по подъездной дорожке. Высоты в нем было футов двадцать. Нижняя часть, гм фигуры представляла собой бесформенную массу колышущейся черной слизи, а верхняя верхняя определенно смахивала на расплавленного Мурнау-переростка.
Мой господин благословил меня новым телом, дети, и безграничным аппетитом
Следом за ним поспешали я сначала увидел их, потом почувствовал еще три пусто́ты. Новые заметно крупнее прежних и видимые всем, не только мне.
Бегите! крикнула нам мисс Ястреб, стараясь подняться с пола при помощи Бронвин. Вы должны бежать берите лошадей
И забирайте с собой Софи! Мисс Буревестник толкнула девочку мне в объятия. Она не принадлежит к этой петле она может уйти
И мы побежали. Спотыкаясь, чуть не падая, волоча друг друга волоком, через заднюю дверь, где возле огорода стояли и ждали нас пять оседланных лошадей. Они шарахнулись от нас и принялись переплясывать с ноги на ногу, но после коротких переговоров с мисс Буревестник согласились дать моим друзьям на себя взобраться.
Я обернулся к Горацио, который успел содрать с себя немецкий китель и остался в нейтральной на вид рубашке с отложным воротничком. За ним, роняя черные слюни на грядки ни в чем не повинных помидоров, сгорбилась пусто́та.
А других ты тоже сможешь контролировать? спросил я.
Маловероятно. Он скомкал и выкинул китель. С этой мы хотя бы провели вместе довольно много времени. У них успел измениться язык, да и разум изрядно огрубел.
Горацио вскинул огнеброс, направил ее на комнату, из которой мы только что выбежали, и одной длинной струей заполнил ее огнем.
Это их немножко замедлит, сказал он и собирался уже бросить оружие, когда я поймал его за локоть.
Он дернул головой и только что челюстями на меня не щелкнул рефлекс! но мгновенно взял себя в руки.
Полегче, тихо сказал я и кивнул на пусто́ту. А ее ты убирать не станешь?
Почти все уже сидели в седлах.
Джейкоб, скорее! позвала Эмма.
В этом нет нужды, покачал головой Горацио.
Я зло сузил глаза.
Мы, конечно, все прокляты, но еще не окончательно потеряны для искупления, промолвил он и прорычал что-то пусто́те. Та порскнула к лесу, безобидная, словно кошка. Она больше нас не побеспокоит.
Горацио вскочил на коня и протянул руку Софи, чтобы помочь ей сесть позади.
В доме уже вовсю грохотали и выли разъяренные пусто́ты. За домом надрывался Мурнау, приказывая им убить как можно больше странных, но Джейкоба Портмана непременно оставить ему!
Я влез на лошадь позади Эммы это хорошо, потому что она была прекрасной наездницей. Нур оказалась в паре с Енохом, Гораций с Юлиусом, а Бронвин с Себби, которая неуклюже вцепилась в кофр, притороченный к ее спине.
Мы с мисс Ястреб направим вас к прорехе в мембране! прокричала нам мисс Буревестник. Следите за небом!
Они с мисс Ястреб подскочили в воздух и преобразились, взметнув облако перьев, а потом сразу же устремились к деревьям, где уже поджидала, описывая круги, мисс Крачка.
Наши скакуны рысью двинулись следом.
Стойте! вдруг вскрикнула Бронвин. А Эддисон как же?
Он трусил рядом с нами все еще на земле.
Благодарю, я прекрасно могу и бежать, гордо ответствовал он.
Только не так быстро, как мы, заметил мой конь на чистейшем английском.
Бронвин свесилась с седла, сгребла Эддисона с травы и взяла его под мышку, другой рукой все это время правя конем.
Н-н-н-н-но! крикнула она, и Эддисон в ужасе взвыл, когда их лошадь сорвалась с места.
Все кругом полнилось громом копыт, а сзади неслись адские завывания. Я рискнул оглянуться и увидал, как гигантская склизкая тварь Мурнау, высотой в полдома, отрывает от крыши трубу и кидает ее нам вслед. Труба описала дугу и рухнула, взорвавшись целым облаком кирпичей и пыли и ненадолго заслонив вид.
Руки у меня сцепились в прочный замок вокруг талии Эммы; внизу перекатывалась и ходила ходуном лошадиная спина. Ногами приходилось изо всех сил стискивать бока, чтобы не улететь с нее к чертовой матери. Правила теоретически Эмма, но лошадь в особом руководстве не нуждалась: местность она знала хорошо, а убраться с места действий хотела не меньше нашего.
Пятеро всадников неслись по склону вниз с панической скоростью, пока не достигли опушки. Там дорога сузилась, и нам пришлось перестроиться в колонну по одному. Мы с Эммой оказались в авангарде, а Юлиус и Гораций в арьергарде. Бросив мимолетный взгляд назад, я увидел, как Юлиус бросил поводья и, подняв руку, забрал из воздуха свет. Умно, подумал я оставить за собой хвост тьмы и ослепить врагов но скачка была жесткая, и он чуть не вылетел из седла. Гораций завопил и втащил Юлиуса обратно, пока тот не успел свалиться.
Я быстро оценил небо на предмет имбрин и сквозь листву заметил характерный силуэт мисс Буревестник с черными концами крыльев. Курс у нас был правильный, но сзади, совсем близко, выли пусто́ты Слишком быстро они нас настигали.
Направо! крикнул я, и Эмма натянула поводья.
Не туда! проорала в ответ лошадь, но еще одного воя слева хватило, чтобы ее убедить.
Мы увильнули на правую тропу, и вся кавалькада последовала за нами.
Пусто́ты что, быстрее стали? бросила за спину Эмма, и мой подбородок воткнулся ей в шею это я кивнул а потом расслабился и даже полуприкрыл глаза.
Если конь споткнется или кто-то упадет, все мы пойдем им на ужин.
Какое-то время казалось, что мы оторвались. Лес поредел; мы выехали из-под деревьев на открытое поле, и горизонт сразу распахнулся в обе стороны. Справа, далеко, пряталась за клубами черного дыма целая толпа танков и грузовиков. А за ними я сразу понял, что там такое, как только заслышал треск пулеметов.
Бог ты мой, ахнула Эмма, это же не
Черт. Там была линия фронта.
В петле мисс Крачки был 1916 год на два года меньше, чем у Мисс Ястреб. Война пошла на новый виток, и зона боевых действий отступила, так что мы снова оказались позади британских порядков. Да, опять!
Налево! распорядился я, но меня тут же остановил крик сверху: имбрины приказывали двигаться строго вперед.
Этот маршрут обходил битву стороной, но лишь по самому краю.
Стоп! Отмена! Прямо!
Ответом мне был дружный хоровой вой. Пусто́ты тоже вырвались из леса и почти поравнялись с нами только слева. Вообще-то они были еще далеко, но уже мчались в нашу сторону тугим клубком хлещущих, жалящих языков.
Лошадь в дополнительных инструкциях не нуждалась. Она взяла вправо, и остальные последовали ее примеру. Пусто́ты гнали нас к линии фронта. И да, они за это время стали быстрее. Если та, с которой я дрался в Акре, была версией 2.0, то эти уже определенно 2.1. И каждая новая была смертоноснее предыдущей.
Allez, allez![17] кричал кто-то позади
Я понял, что это один из наших коней подгоняет остальных. И каким-то образом, лоснясь от пота и напрягая каждый мускул, они действительно сумели прибавить еще скорости. Имбрины издавали сверху тревожные крики, испугавшись, что мы ломим прямиком в сторону фронта, но сделать мы с этим все равно ничего не могли разве что ввязаться в безнадежную драку с пусто́тами. Лично я при прочих равных все равно предпочел бы поле боя.
Сквозь гром копыт и вой я услышал, как Юлиус крикнул Горацию: «Держись крепко!» и, оглянувшись, увидел, что светоед бросил поводья и воздел обе руки к небу.
На сей раз он держался увереннее и сохранял равновесие, пружиня коленками в ритме движений лошади. Свет начал вытягиваться из воздуха, оставляя за нашей кавалькадой широкую полосу тьмы. Хоть бы только у него получилось создать нам прикрытие, чтобы мы смогли свернуть от фронта в сторону, а пусто́ты не заметили куда!
Так мы и скакали, таща за собой мрак, словно шлейф. Разрывы бомб и пулеметная трескотня сделались громче. Мимо пронеслись еще группы грузовиков, небольших танков, потрясенных солдат, которые вполне могли пристрелить нас просто с перепугу, если бы не тонули тут же во мгле.
Налево! крикнул я Эмме, надеясь, что сзади уже достаточно темно и наш маневр не увидят
Впрочем, вперед было уже некуда десяток футов и ничья земля, где такое странное природное явление, как движущийся кусок ночи, уж точно вызовет шквальный огонь с обеих сторон.
Мы с Эммой вильнули влево, но буквально секунду спустя наша лошадь завизжала и затормозила, едва не сев на задние ноги и почти сбросив седоков на землю впереди виднелась сплошная череда танков. Тут же в нас едва не врезались остальные всадники.
Назад! Назад! крикнула Эмма, но стоило Юлиусу расчистить чуточку тьмы в том направлении, как обнаружилось, что там успели столкнуться два танка и войсковой транспорт, полностью заблокировав отступление.
Еще! прогрохотала Себби голосом огненной женщины. Заберем весь свет!
Объединив усилия, светоеды высосали из окружающего дня все до последнего фотона, погрузив сцену в полутьму.
Перепуганные солдаты принялись перекликаться. Поодаль вслепую рыскали пусто́ты не слишком близко от нас, но, увы, не так далеко, чтобы можно было чувствовать себя в безопасности. Они растерялись, ослепли Сильные запахи битвы пороха, дизельного топлива, смерти хоть немного, но заглушили след духа странных людей, который мы им любезно оставили.