Он растерялся, смутился и выдавил:
Тогда Тоже в загс. Чего безотцовщину-то плодить?
Да пошел ты! прошипела она и оттолкнула его рукой. Дай пройти, репейник!
А ему жалко ее до слез. Так жалко, что готов все простить!
До чего дошел залез однажды к ней на балкон. По водосточной трубе. А между прочим, третий этаж. Смотрит в окно, а она сидит и плачет. Постучался. Она его увидела и от злости вся побелела.
Чего приперся?
Он ей жалобно:
Выходи за меня, Оль! Будем вместе детенка растить. Я тебе хорошим мужем буду, честное слово!
А в ответ:
Да лучше одной, чем с тобой. Иди отсюда!
Я счас прыгну, пообещал он и посмотрел вниз.
А прыгай! сказала она. Никто не заплачет.
И он заплакал. Да так горько, как баба. А она окно захлопнула и шторку задвинула.
Вот такая любовь. Такие дела
Женька говорила, что хоккеист-футболист жениться не хочет и ребеночка признавать тоже.
Страдал Любочкин. Не из-за себя, из-за нее, дурехи. Жалел. И понял тогда, что любовь и есть жалость. Такие вот выводы сделал из своего несчастья.
Из-за угла на нее посматривал грустная идет, понурая. Голова книзу, на мир окружающий смотреть неохота. А пузо растет.
«Ничего, думал, родит, и уговорю!»
Не уговорил. Родила Мелентьева и по двору с коляской мотается. А он как двое из ларца, только один, раз и перед ее очами возник. В руках подарочки погремушка малому, яблоки ему же, говорят, полезно. Зефир в шоколаде. Это красавице своей, жизнь подсластить. Может, добрее станет?
А она на него не смотрит.
Чего пришел? цедит сквозь зубы. Звали тебя?
А он все в коляску заглядывает на кого похож ребеночек? Не на него?
Видит носик курносый, волосики белые. Ничего не поймешь! И у него курносый, и волосы светлые были. Мамка так говорила: «Ты до пяти лет был льняной».
Подарки его Мелентьева отвергала.
Ничего нам от тебя не надо! И вообще сгинь!
А однажды увидел ее с фингалом под глазом и понял спортсмен объявился. Кранты.
И надо тебе такое? кивнул на фингал.
А что такое любовь, знаешь? тихо спросила она.
Любочкин грустно кивнул.
Знаю, Оль. Могу тебе рассказать.
И она тут печально и в первый раз жалостно, по-человечески:
Уходи, Коля! И больше не приходи. Ничего у нас с тобой не получится.
Вот тогда до него и дошло ничего. И еще никогда.
И больше он к Мелентьевой не ходил. Проявил, так сказать, силу характера.
А Женька рассказывала, что спортсмен к ней заселился, так как стал поддавать и из спорта его попросили. Сидит дома и квасит. Живут на бабкину пенсию, и Мелентьева моет подъезд. Точнее четыре. Такие дела. Каждый кузнец своего счастья.
А вот Любочкин на своем счастье тогда поставил окончательный крест. В жизни разочаровался, в любви и, так сказать, в женщинах.
Устроился на ткацкую фабрику наладчиком станков, и дали ему комнату в общежитии. Комната хорошая, сосед всего один, да и тот ночует на другом этаже там у него зазноба.
Вроде все тихо. А жить неохота Потому что совсем пустая вся эта жизнь. Совсем одинокая
А тут подоспела беда упал Любочкин на дороге, потерял сознание. Помнит только, что голова закружилась и в груди горячо стало, будто кипятка со всей дури плеснули. Слышал, как сквозь туман, что люди возле него останавливались, наклонялись и «Скорую» вызывали. Предполагали, что пьяный. А он как стекло.
Так и загремел в больничку в первый раз в жизни.
Утром началась суета забегали медсестры, кому укол, кому капельница. Потом зашли врачи строгие и молчаливые, никому ни слова, только шепчутся между собой, словно все тут уже покойники и нельзя нарушать тишину.
Любочкину назначили кардиограмму и уколы. Он лежал тихий, испуганный и голодный. Жрать хотелось. «Значит, не помру, решил он, никакой тяжелой болезни у меня нет». Чуть повеселел.
Обед разносила Галя та, что ночью его пожалела.
Кивнула ему.
Ну, как дела?
Нормальненько! бодро ответил он. А сердце заныло. От тоски заныло.
После обеда уснул пропади все пропадом! Будем живы не помрем. Так вот решил.
А вечером стали приходить родственники и знакомые. К соседям, разумеется. К пузатому и лысому пришла жена лицо длинное, как у лошади, и скорбное, словно не в больницу пришла, а в морг попрощаться. Банок навезла, термосов море. Лысый сел, нюхает и морду кривит не хочу. То не хочу, это не буду. А она его уговаривает:
Поешь, Вовчик! Это же витамины. Яблочко тертое, компотик сливовый. Котлетки из курочки, капустка цветная.
А Вовчик капризничает.
К молодому Сереге пришла девица задница обтянута так, что вот-вот брюки треснут, и морда размалевана, как у американских индейцев. Но ничего, симпатичная. Гостинцы захватила апельсины и вафли. На большее не сподобилась. А Серега жрет и нахваливает. И еще за задницу ее щиплет. Веселятся, короче. Ржут как кони.
И к Петру Петровичу тоже пришли дочь с зятем. Дочь заботливая:
Поешь, папа, пока теплое. Оладушки, кисель клюквенный, творожок. Сама делала.
Зять к нему с уважением:
Дядь Петь, ну ты как?
И про дачу рассказывают что выросло, а что нет. А Петрович волнуется, советы дает. Там купоросу залить, там золой присыпать. С картошки жуков обобрать.
Как будто сдохнут без этой картошки. Она в магазине копейки. Садоводы-любители, блин!
Как будто сдохнут без этой картошки. Она в магазине копейки. Садоводы-любители, блин!
А к Любочкину никто не пришел. Некому к Любочкину прийти, вот в чем дело! Даже дружок закадычный Краснов из столицы смылся.
Отвернулся Любочкин к стене, и плакать охота от одиночества.
Всю ночь не спал думал. Как же так сложилось? Жизнь вспоминал. Женщин своих. Светку, Раису, Мелентьеву. Дочку свою Дарью Николаевну. Мальчика Федю, сына Мелентьевой. А может, и его сына, кто знает?
И понял одно: никого у него в этой жизни нет. И никто к нему не придет ни с котлетками куриными, ни с вафлями, ни с киселем.
Потому что профукал Николай Любочкин свою жизнь. Бездарно профукал. Женился не на тех и не тех любил. Вот и валяйся теперь на казенной койке и жри баланду больничную. Сам виноват.
Галина Смирнова медленно шла по дороге к метро. Медленно, как старуха. Смотрела под ноги дорога была, как всегда, разбита. Не дай бог упасть. Не дай бог сломать что-нибудь. Некому ухаживать за Галиной Михалной, некому. Сын неплохой, но где этот сын? У него семья, дочка. Да и живет далеко и непросто. Хотя кому сейчас просто? Время такое. Сложное. Хотя если вспомнить А было ли время попроще? Ну, только в далекой молодости, да и то так недолго. Мама работала на обувном предприятии. Отец на автомобильном заводе. Жили в бараке в Раменском. Вечный сквозняк и скандалы соседей. Отец пьяницей не был, а погиб очень рано поехали в деревню к родне, выпили, закусили и пошли на речку. А брат отцовский, алкаш, стал тонуть. Бросился отец его спасать и потонул. Братца, пьянчугу, вытянул, а сам Говорили, сердце. Такой молодой и сердце Похоронили его в деревне и вернулись в Москву. Мать говорила Гале:
Учись! Учись, а то будешь всю жизнь у станка.
И показывала на свои ноги. А ноги были как тумбы красные и распухшие.
Галя решила, что пойдет на учителя. Учителю всегда уважение и почет. В девятом классе влюбилась. В Сашу Павлова. Он неказистый был, но самый умный из пацанов. Говорил:
Веришь, Галка, профессором стану!
Она верила. Чего б ему и не стать? Умный, да и семья хорошая.
Попала она однажды к нему. Квартира красивая, мебель, ковер на полу, книги на полках. Побоялась ступить на ковер и обошла его краем. А мамаша Сашкина вдруг засмеялась:
Ковер, деточка, положен, чтоб на него ступали. А вовсе не для красоты!
Галя смутилась и что-то пролепетала: дескать, коврам хорошо на стене Мама вот говорила: накопим и на стену. Вот красота!
Мамаша Сашкина усмехнулась и предложила им чаю. Сели пить чай с тортом. Галя подумала: торт в будний день! Просто так, не день рождения, не Первомай, не Октябрьские.
Она всегда заглядывалась на витрины, где стояли пышные, разукрашенные, разноцветные торты. И больше всего ей хотелось цукатов, что украшали торт сверху, или желе с застывшими фруктами.
Сашкина мать расспрашивала Галю про семью и родителей. Сашка вздыхал и мать останавливал. А та отмахивалась от него, как от мухи, и говорила:
Ну, любопытно же, с кем мой сын дружит!
Галя отвечала скупо и неохотно. Мама на фабрике, отец Утонул.
Понятно. Сашкина мать прищурила глаз и, вздохнув, повторила: Теперь все понятно!
Галя встала и пошла в коридор. Надевая пальто, громко крикнула:
Спасибо за чай! И за торт особенно!
Выскочила на лестницу и там разревелась. Сашка выскочил следом и стал ее утешать.
Даже обнял. А она вырвалась и бросилась прочь. Всю ночь проплакала. Почему самой непонятно. Ведь ничем ее не обидели, чаю налили, торт поставили. А она чувствовала, что ее еще ни разу так не унижали. Ни разу в жизни.
Сашка пытался мириться и все приговаривал:
Вот на что ты обиделась? Я не пойму!
А когда она ему зло бросила:
Да пошел ты! он покраснел и сказал:
А мама права! Ты еще и норовистая. У бедных особенная гордость, да, Степанова?
А мама Галина сказала, что и слава богу! Брать надо по себе. Куда со свиным рылом в калашный ряд? Сожрали бы они тебя с потрохами, и все дела. Ищи по себе!
Нашла. Очень скоро, через полгода. Гришка Смирнов был соседом по бараку. Пришел из армии и «подцепил» малолетку, как сам говорил. Галя была тогда хорошенькая русая коса, голубые глаза. Талия тонкая, ноги легкие И куда все делось? Да еще и так быстро
Школу она закончила, а в техникум поступить не успела. Залетела. Дура. Ох, мать тогда убивалась!
Школу она закончила, а в техникум поступить не успела. Залетела. Дура. Ох, мать тогда убивалась!
Гришка не отказался, и сыграли свадьбу. Столы накрыли в общем коридоре сколотили лавки, чтобы все уместились. Свадьбу Галя помнила плохо лампочки в коридоре были тусклые, все быстро напились, и начался гвалт и выяснение отношений. Ее сильно мутило, и на еду она смотреть не могла. Очень хотелось лечь и накрыть голову подушкой чтобы не слышать все это и не видеть.
Гришка пришел под утро злой как собака. Ткнул ее в бок.
Подвинься! Корова.
Лег и захрапел, дыша ей в лицо перегаром и кислой капустой.
Жизнь не заладилась с первого дня. Муж выпивал, шлялся по соседям и смотрел на нее пустыми и ненавидящими глазами.
Когда родился Петька, ничего не изменилось. Только бараки стали ломать и давать квартиры. Дали и им двухкомнатную, большую и светлую, и это была радость. Зарплату Гришка не отдавал, и вскоре Галя узнала, что у него есть зазноба.