Задание было простое и невыполнимое. Ужасное. Необходимо было, чтобы листья, брошенные россыпью, сами, узором, удержались на холсте. Но у Эльги они отскакивали, ломались, скользили мимо или в лучшем случае ложились на полотне бесполезным ворохом. Так еще мелкая речная серебрянка лежит на лотках. Навалом.
И воняет.
Эльга уж и говорила с листьями, и пыталась ими командовать, даже пела им песенки, но все было бесполезно. Листья не слушались.
Мастера Мару слушались, а ее нет.
Как тут не заплачешь? Как тут не выйдешь к мастеру с мокрым лицом и расчесанной печатью на тыльной стороне ладони?
А в ответ ни слова, лишь хмыканье. Что дурочке отвечать? Пусть сама соображает, сначала за обедом, а потом во дворике.
От полудня до глубокого вечера мастер Мару принимала жителей Дивьего Камня.
Эльга все это время, почти не отлучаясь, сидела при ней и смотрела, как листья превращаются в букеты, как проступают глаза и улыбки, щеточки мужских усов из чертеца и женские шеи из капусты. Сак Униссы казался неистощимым. Работала она споро и весело. Человек только заговаривал о том, что хотел бы видеть, а руки мастера уже разворачивали на холсте листвяную битву, смертью порхал ноготь, и из хаоса и шелеста неожиданно возникал ответ на его желание.
Просили об удаче, о любви, о достатке. Просили о памяти и беспамятстве. Просили о детях. Просили о выздоровлении и мужской силе.
Унисса щурилась на просителя и всегда предупреждала, сколько времени будет действовать ее мастерство. День. Два. Неделю. Несколько часов.
Хотите подольше, сбрызгивайте вином.
Не по-весеннему жаркое солнце, пробиваясь сквозь яблоневую крону, рассыпало перед Эльгой золотые монетки. Букеты сменяли букеты, люди появлялись, кланялись, пропадали. Сминаемые в саке листья, кажется, жаловались на полное непонимание.
Так длилось три дня, а утром четвертого Унисса спросила Эльгу:
Как твои успехи?
Я дурочка, мастер Мару, вздохнула Эльга.
Унисса рассмеялась.
Не получается? Значит, скоро получится.
Они не слушаются! пожаловалась Эльга. Летят куда-то сами по себе. Я им шепчу, шепчу
Ничего не делается быстро. Унисса потрепала девочку по макушке и вдруг спросила серьезно: Как полагаешь, мы готовы?
К чему? выдохнула Эльга.
К большому заказу. Ты же не думаешь, что мы явились в Дивий Камень складывать простые букеты?
К большому заказу. Ты же не думаешь, что мы явились в Дивий Камень складывать простые букеты?
А будет непростой?
Думаю, не на одну неделю работы. И тебе придется мне помогать.
Эльга вздрогнула.
Да, мастер Мару. А я справлюсь?
Х-ха!
В городском доме энгавра происходил невидимый снаружи ремонт приемных покоев и кабинетов, и по коридорам сновали плотники и маляры. Стучали молотки, тонко пели пилы, пахло стружкой и морилкой. С части стен посрывали ткани, и нелепые ошметки золотистых и синих цветов теперь висели тут и там.
Энгавр принимал в спальне.
Эльге он показался замерзшим. Он сидел в кресле, укрытый одеялом по грудь, седой, хмурый, с колючими глазами на бледном лице, с нерасчесанной, комковатой бородой. За ним пенилась пуховыми одеялами неубранная кровать, а сбоку гудел камин, расцвечивая решетки и изразцы отблесками огня.
Я рад, что вы пришли, чуть склонил голову в приветствии энгавр.
Голос его был слаб, но чист. Унисса и Эльга поклонились по очереди.
Я мастер Унисса Мару, а это моя ученица.
Энгавр прикрыл глаза.
Ваше появление здесь значит, что вы возьметесь за мой заказ?
Да, господин энгавр.
Это замечательно.
Энгавр закашлялся, рука его выползла из-под одеяла, и расторопный слуга, вынырнув из-за портьеры, мгновенно вернул ее на место.
Вы больны? спросила Унисса.
Я умираю, но это совершенно не важно, усмехнувшись, ответил энгавр. Мы говорим о Дивьем Камне, а его ждет засуха.
Я слушаю.
Окрестные поля уже два года как стоят без дождя. Раньше мы спасались поливным каналом, но с зимы обмелел и он. Полтора весенних месяца не принесли облегчения, и дальше, по всем приметам, стоит ждать только худшего. В самом Дивьем Камне начинают сохнуть колодцы, и даже родник на его вершине течет едва-едва.
Что требуется от меня? спросила Унисса.
Дождь, сказал энгавр.
Вот как.
Да, дождь, в любое время, в течение трех лет.
Мастер Мару задумалась. Пальцы нырнули в сак, словно надеясь за ухо вытащить оттуда виновника всех местных несчастий.
Три года
Так возьметесь? с надеждой спросил энгавр.
Я уже сказала вам: да. Унисса протянула энгавру мятую бумагу с двумя оттисками печатей. Я взяла ваш заказ у кранцвейлера Руе месяц назад. В нем нет подробностей, но мне важно было, что это заказ на мастера моего плана. Как видите, печати кранцвейлера и моя уже стоят. Свою поставите, когда я посчитаю, что сделала все, что могла.
Канлик! позвал энгавр.
Плотный, чуть косолапящий мужчина с цепью эконома на шее появился на его зов, взял бумагу из рук Униссы и, проверив ее на свет, долго рассматривал печати. Наконец кивнул.
Все в порядке, господин Миккош.
Тогда возьмите мастера под опеку города и надела, распорядился энгавр.
Я уже заплатила пол-эрина
Вам их вернут.
Дайте запястье, сказал эконом, выбирая одну из печатей на цепи. Кому вы заплатили эти пол-эрина?
Хозяину гостиницы напротив.
Мастер Мару протянула руку. Эконом кивнул, подышал на печать, очистил от невидимых песчинок кожу и оттиснул синеватое изображение камня на холме.
На время исполнения работ, сказал он.
И моей ученице, сказала мастер Мару.
Конечно. Подойди, девочка.
Эльга поклонилась и подошла.
Здравствуйте.
Эконом снова подышал на печать. У него было дряблое, спокойное лицо.
Руку. На время исполнения работ.
Печать упала, и у Эльги появился второй оттиск. Камень на холме не выглядел как камень. Он больше напоминал огонек свечи. А ведь наверное, подумала девочка, где-то ходят мастера у которых все до локтей в печатях. Ну, если они много где работают.
Теперь, сказал энгавр, мне бы хотелось услышать, что вам нужно.
Мастер Мару достала из сака узкую желтую травинку и сунула ее в рот.
Первое. Мне нужно деревянное панно. Большое. С рамками размером в полпальца. И ставнями, чтобы их можно было закрыть на щеколду или на засов.
Энгавр слабо кивнул.
Канлик, ты слышал?
Я поручу плотникам, сказал эконом.
На какой площади должен идти дождь? спросила Унисса.
Где-то пять лиг в ширину, двенадцать в длину. Так мы точно охватим все поля и сады местечек до границы надела.
Ясно. Таких же пропорций должно быть панно. Скажем, шести шагов на два с половиной. И еще мне нужна карта местности.
За стенкой несколько раз громко ударил молоток.
О, Сафард-кузнец, брат Кияна! Энгавр болезненно скривился. Карта это уже второе?
Нет, это все еще первое. Второе: вы должны послать людей, чтобы они собрали мне листьев, цветов, стеблей с разных участков местности. Все это должно быть в мешках с бирками, чтобы невозможно было перепутать, где что собрано. В течение двух дней сделаете?
Энгавр с экономом обменялись взглядами.
Да, сказал эконом, я организую. Позвольте вопрос?
Да, господин Канлик.
Как долго Сколько времени займет ваша работа?
Серьезно? Как только я получу панно и листья, я тут же и приступлю. По времени, я думаю, составление букета займет около трех недель. Может быть, прихвачу еще одну. Как раз третье: мне нужно тихое и просторное место, внутренний дворик или открытая терраса.
На вершине холма есть беседка, сказал энгавр. Думаю, она вам подойдет.
Она большая?
О да! Кранцвейлер со всем семейством как-то пил в ней чай, любуясь видами.
Мастер Мару отставила стул.
Хорошо. Значит, листья и панно доставьте туда. Я буду ждать в гостинице. Эльга, попрощайся с господами.
До свиданья, сказала Эльга.
Прощай, девочка, слабо улыбнувшись, сказал энгавр.
И Эльга его действительно больше не видела он умер на второй неделе исполнения заказа.
Не два, а три дня они просидели в гостинице, и все это время мастер Мару занималась тем, что составляла букеты с изъяном, заставляя ученицу соображать, в чем он состоит. Когда появился посыльный, Эльга уже в трех случаях из пяти с первого раза определяла, где и какой лист необходимо заменить. Мастер считала это вполне сносным.
Но с холстом все еще ничего не получалось.
Человек от энгавра, поклонившись, на словах передал им, что панно собрано, а листья и трава в мешках ждут их в беседке.
Унисса не мешкала.
Твоя задача, сказала она Эльге, поднимающейся за ней по крутой лестнице на вершину холма, сортировать, как я тебя учила. Мертвое от живого. Ясно?
Да, мастер Мару.
Я не знаю, чего они там собрали. Но здесь важен объем.
Солнце висело высоко, покусывая Эльге шею и плечи.
Утоптанная дорожка шла в обход огромного, черного цвета камня, треснувшего снизу посередине. Из трещины толчками выливалась вода и ныряла в глиняный желоб.
С вершины виделись и канал, извивающийся между квадратиками полей, и ровные черточки садов, и домики, и ниточки дорог, и силуэты далеких гор, и вообще все-все-все. Завороженная Эльга, наверное, могла бы неподвижно простоять и день, и два, душой впитывая красоту, открывающуюся с холма, но Унисса дернула за руку:
Насмотришься еще.
Сидящий в беседке эконом встал при их появлении.
Мастер Мару.
Как здоровье энгавра? спросила Унисса.
Вчера было лучше.
Я могла бы
Эконом качнул головой.
Он не хочет. Мы обсуждали с ним. Тем более на сколько вы смогли бы продлить его жизнь? На день? На неделю?
Наверное, на две. Не больше.
Он сказал: дождь важнее.
Унисса встряхнулась.
Хорошо. Утром здесь должен быть завтрак. Вечером ужин.
Я уже подумал об этом, сказал эконом.
Он отступил в сторону, открывая низкий столик, заставленный посудой с лепешками, овощами и сыром.
Вода из ручья. Карта в тубусе. Панно вас устраивает?
Мастер Мару, наклонив голову, медленно подошла к плотно пригнанным деревянным плиткам, скрепленным по периметру тонкими смолистыми планками. Посмотрела, измерила шагами, встала на носки, едва не достав до верхнего края вытянутой рукой.
Годится. Она провела по поверхности ладонью. Хорошо.
Мы очень на вас надеемся, сказал эконом.
Я бы не взялась за то, чего не смогу сделать.
Панно на подставке, его можно даже катить.
Забавно. Господин Канлик
Да.
Пожалуйста, на время работы ограничьте проход к вершине холма.
Это само собой разумеется.
Когда эконом ушел, Унисса посадила Эльгу на скамейку и села рядом.