Берг, ко мне! рявкнул я. Гутфрит пытался заговорить и колотить меня рукой. Еще раз дернешься, и я перережу тебе глотку! пригрозил я. Он успокоился.
Финан, верный слову, мчался как ветер, за конями тянулся шлейф поднятой с сухой земли пыли. Наши лошади устали гораздо меньше вражеских, поэтому Финан добрался до меня раньше.
Стой! заорал я ирландцу, перекрывая грохот копыт. Всем стоять! Стой!
Мне потребовалось встать и раскинуть руки, чтобы меня поняли. Гутфрит попытался повалить меня, так что пришлось врезать ему Клыком Вепря плашмя по шлему. Он ухватился за клинок, я дернул меч на себя и увидел как из ладони у короля потекла кровь.
Дубина! выругался я и еще раз приложил его клинком. Гербрухт! Гербрухт, сюда!
Мои воины остановились, окутавшись клубами пыли. Гербрухт, здоровяк и силач из Фризии, подвел ко мне скакуна и соскользнул с седла.
Что, господин?
Держи его крепко, распорядился. Он, конечно, король, но, если будет брыкаться, врежь ублюдку как полагается.
Люди Гутфрита не сразу поняли, что происходит, однако в конце концов пошли вперед и теперь видели, как Гербрухт держит их короля, приставив ему к шее меч. Норманны осадили коней.
Люди Гутфрита не сразу поняли, что происходит, однако в конце концов пошли вперед и теперь видели, как Гербрухт держит их короля, приставив ему к шее меч. Норманны осадили коней.
Гутфрит не сопротивлялся, только плюнул в меня, отчего Гербрухт сильнее прижал меч.
Гляди не убей, с некоторым сожалением сказал я.
Я пленил короля. Короля, который пустил по ветру свою страну, притеснял народ и позволил врагам жестоко бесчинствовать в западных землях. Теперь в Эофервике находился король Этельстан: монарх справедливый, строгий. Но королем он стал только благодаря тому, что я бился за него под лунденскими воротами Крепелгейт. В былые времена я относился к Этельстану как к сыну. Я оберегал его от могущественных врагов, обучал мастерству воина и наблюдал за его взрослением. И он предал меня. Этельстан поклялся не вторгаться в Нортумбрию, пока я жив, но заявился сюда с войском.
Я нортумбриец. Моя страна это продуваемый всеми ветрами берег, черные от дождей горы и голые скалы на севере. От обильных пажитей вокруг Эофервика до горных пастбищ, где люди стараются хоть что-то вырастить на тощей почве, от суровых вод, где рыбаки забрасывают сети, до унылых болот и густых лесов, где мы охотимся на оленя, все это земля, завоеванная моими предками. Они обустроили ее, возвели надежные усадьбы и крепости, а потом защищали их. Мы это саксы и даны, норманны и англы. Мы все нортумбрийцы.
Вот только у маленькой страны на большом острове век короткий. Мне ли не знать. К северу от нас располагалось государство Константина Альба, известная у нас как Шотландия. И Константин боялся живущих к югу от нас саксов. Саксы и скотты народы христианские и говорят, что их бог любовь. Они учат любить друг друга и подставлять вторую щеку, если тебя ударили, однако, когда на кону земля, все эти догматы улетучиваются и в ход идут мечи. Константин правил Альбой, Этельстан Уэссексом, Мерсией и Восточной Англией, и оба хотели заполучить Нортумбрию. «Нортумбрия говорит на нашем языке, заявил мне однажды Этельстан. На языке нашего народа. И она должна стать частью нашей страны, страны, говорящей на энглийском!»
Это была мечта короля Альфреда. В ту пору, когда даны захватили почти всю Британию, а Альфред прятался в болотах Суморсэты, мечта казалась несбыточной. Однако мы сражались и победили. Теперь его внук владеет всем Инглаландом за исключением моей страны, Нортумбрии.
Сражайся за меня, раздался голос.
Я повернулся и обнаружил, что это говорил Гутфрит.
Тебе следовало драться в Эофервике, возразил я. А ты сбежал.
Он ненавидел меня, и по лицу его было ясно, каких усилий ему стоит говорить спокойно.
Нортумбриец, ты ведь язычник. Неужели ты желаешь победы христианам?
Нет.
Тогда воюй на моей стороне! Мои люди, твои люди, и Эгил Скаллагримрсон приведет своих!
И у саксов все равно будет шесть человек против одного нашего, отрезал я.
А если мы укроемся за стенами Беббанбурга? В голосе Гутфрита прозвучала мольба. Что тогда? Константин нам поможет!
Чтобы забрать потом твое королевство.
Он пообещал этого не делать! выпалил Гутфрит.
Пообещал? переспросил я, сделав паузу.
Но Гутфрит умолк. Под действием отчаяния он явно сказал больше, чем намеревался, и теперь жалел об этом. Выходит, Константин засылал послов в Эофервик? И Гутфрит принимал их? Мне хотелось достать Осиное Жало, мой короткий меч, и вогнать его в брюхо мерзавцу, но рядом стоял архиепископ Хротверд, да и епископ Ода уже спешился и подошел к пленнику:
Государь! Ода поклонился Гутфриту. Я послан с братским приветом от короля Этельстана. Епископ глянул на Гербрухта. Отпусти же его, приятель. Отпусти!
Гутфрит таращился на Оду, словно не веря своим глазам, а мой воин посмотрел на меня, ища подтверждения. Я неохотно кивнул.
Государь, лорд Утред вернет твой меч, утешительным тоном произнес Ода, как если бы обращался к ребенку. Лорд Утред, пожалуйста!
Это было безумием. Удерживать Гутфрита в заложниках единственный шанс избежать побоища. Его люди по-прежнему сжимали обнаженные мечи, держали копья опущенными и превосходили нас числом.
Гутфрит протянул руку, ладонь которой продолжала кровоточить.
Дай сюда, потребовал он, но я не шевельнулся.
Лорд, верни ему меч, настаивал Ода.
Хочешь, чтобы он пустил его в ход? сердито спросил я.
Насилия не будет. Ода адресовал эти слова Гутфриту, и тот, помедлив, коротко кивнул. Потом епископ очень официально обратился ко мне: Прошу тебя, лорд Утред, верни королю меч.
Я колебался.
Лорд, пожалуйста, сказал Ода.
Стой смирно, бросил я Гутфриту.
Не обращая внимания на протянутую окровавленную руку, я встал рядом с пленником. Я был выше на голову, что его раздражало, и он дернулся, когда я взялся за его отделанные золотом ножны. Гутфрит решил, видно, что я вознамерился их украсть, но вместо этого я вогнал в их подбитый овчиной зев Клык Вепря, потом отступил и обнажил Вздох Змея. Гутфрит положил ладонь на эфес, но я шевельнул клинком, и он замер.
Государь, король Этельстан ищет встречи с тобой, все так же спокойно продолжил Ода, и обещает сохранить тебе и жизнь, и королевство.
Константин, без сомнения, предлагал то же самое, вставил я.
Ода и бровью не повел.
Государь, нам многое нужно обсудить.
Вот! рявкнул Гутфрит, указав сначала на меня, потом на моих воинов. Давай обсудим это!
Недоразумение, не более того, возразил Ода. Прискорбное недоразумение.
Архиепископ Хротверд все это время испуганно молчал, но тут энергично закивал:
Государь, слову короля Этельстана можно доверять.
Прошу, лорд Утред! Ода посмотрел на меня. Нет нужды обнажать меч. Мы встретились как друзья!
И тут закричала женщина.
Я заложников не видел, их заслоняли люди Гутфрита, но Финан, должно быть, что-то разглядел, потому как погнал вперед скакуна, выкрикивая воинам Гутфрита приказ расступиться. Однако какой-то зеленый юнец поднял копье и повел коня навстречу моему старому другу. Похититель Душ, меч Финана, отбил копье и метнулся к груди противника. Он пробил кольчугу, но вроде как просто скользнул по ребру. Молодой наездник покачнулся в седле, обездвиженная рука выронила древко. Финан промчался мимо, с ходу рубанув его по шее. Норманны взревели и стали разворачивать коней в погоню за Финаном, что подтолкнуло моих людей броситься на выручку ирландцу. Все это произошло в мгновение ока. Только что обе стороны хранили относительное спокойствие, пусть и враждебное, затем раздался крик, и вот уже повсюду топот копыт, блеск стали и яростные кличи.
Гутфрит оказался проворнее, чем я ожидал. Он сильно толкнул Оду, отчего епископ пошатнулся и упал на Хротверда, а пленник тем временем рванул к своим, требуя коня. Он был грузным, рыхлым и уставшим, и мне не составило труда догнать его. Одним ударом под колено я уложил короля на дорогу. Гутфрит замахнулся в мою сторону, как раз когда один из его дружинников двинулся к нам. Всадник опустил копье и пригнулся в седле. Гутфрит швырнул в меня камень, но в результате неловкого броска только отбил в сторону древко копья своего воина. Оно ударило меня по руке с такой силой, что я едва не выронил Вздох Змея. Гутфрит пытался вытащить меч, но тут подскочил Гербрухт и пнул по ножнам так, что эфес вырвался у короля из ладони. Всадник развернулся. Пегого жеребца покрывала пена, копыта стучали по камням и грунту, дружинник отчаянно сжимал поводья. Из-под серого шлема видны были широко распахнутые глаза и открытый рот. Юнец орал, только я ничего не слышал. Он отчаянно ударил коня шпорами, но тот, вместо того чтобы ускориться, поднялся передо мной на дыбы. Молодой воин пытался переложить копье из одной руки в другую, но теперь пришлось выпустить оружие и ухватиться за луку седла. Я воткнул Вздох Змея ему в бедро, распоров кольчугу, ткань и плоть от колена до паха, и он упал. Клинок высвободился, только когда лошадь сорвалась с места и помчалась по дороге туда, где мои люди рассекли войско Гутфрита, как «свиное рыло» рассекает «стену щитов».
Прекратите! завывал Ода. Остановитесь!
Гербрухт схватил Гутфрита и поставил на ноги. Король ухитрился как-то подобрать выпавший меч, но я отвел в сторону его руку и приставил окровавленное лезвие Вздоха Змея к шее.
Хватит! гаркнул я всадникам так, что чуть не надорвал горло. Хватит!
Гутфрит попытался ткнуть меня клинком в ногу, но я только плотнее прижал свое оружие к его кадыку. Он взвизгнул, а я провел острой кромкой Вздоха Змея по его шее, оставив царапину в палец шириной.
Бросай меч, ублюдок! проревел я.
Он подчинился.
Ты меня душишь, прохрипел король.
Хорошо. Я слегка ослабил нажим.
На нас скакал всадник с вепрем Гутфрита на щите. Он опустил копье, наставив его на меня, но потом разглядел Гутфрита, разглядел мой меч и осадил коня всего в нескольких шагах от нас. Копье он продолжал нацеливать на меня, его взгляд перебегал с испуганного лица Гутфрита на мое и обратно. Воин прикидывал, успеет ли проткнуть мне плечо прежде, чем я перережу королю глотку.
Парень, не валяй дурака, предупредил я, но это, похоже, только подтолкнуло его.
Он уставился на меня, немного поднял копье. Я слышал дыхание его коня, видел белки глаз животного. И тут вдруг всадник выгнулся, откинул голову, и показалось острие второго копья. Оно вонзилось воину в спину, перебив позвоночник, потом прошло через кишки и вздулось здоровенным бугром под кольчугой, прежде чем прорвало звенья и впилось в луку седла. Берг, нанесший удар, отпустил копье, парень заскулил и ухватился за древко, пришпилившее его к седлу. Выхватив меч, Берг развернулся, готовый отразить нападение следующих всадников, но бой уже затихал. Берг посмотрел на меня: