Мой маленький братишка ужасно хочет на меня походить, сообщил Сонни Карллу (с двумя «л»), парикмахеру, напустив на себя смущённый вид.
Не такой уж я и маленький, сказал Харрисон.
Значит, делаем тебе ирокез, ага? спросил Карлл.
И ещё я хочу, чтобы он был коричневый, добавил Харрисон, чьи собственные волосы были светлыми. Он поймал взгляд Сонни брат ему подмигнул.
Серьёзно? удивился Карлл. А ваши родители в курсе?
Ну да, они сказали, что вообще не против, ответил Сонни самым подростковым из всех подростковых голосов. Они нам денег дали, добавил он, мельком показав парочку двадцатифунтовых купюр.
В таком случае, сказал Карлл, сделаем тебе хоть фиолетовый в розовую крапинку.
Теперь, стоя у стойки регистрации, Харрисон просто надеялся, что причёски и покраски будет достаточно, чтобы убедить леди, будто он его старший брат.
Леди продолжала вглядываться в монитор.
А потом
У вас есть с собой багаж? спросила она.
Харрисон моргнул. Это значит, что она пропустит его в самолёт?
Нет, ответил он.
Ручная кладь?
Харрисон посмотрел на чёрную дыру.
Только это, сказал он.
Последовала продолжительная пауза, пока леди разглядывала что-то на своём мониторе.
Посадка в ваш самолёт будет производиться с выхода C52, сообщила она и вернула Харрисону паспорт. Внутри лежал свежеотпечатанный посадочный талон. Счастливого полёта.
Харрисон поблагодарил её, снова надел солнечные очки, развернулся и врезался прямо в один из блестящих металлических столбиков, регулирующих очередь. А всё, конечно, из-за того, что он сидел на плечах у Сонни, и тот не мог толком видеть, куда идти.
Прошу прощения, сказал Харрисон явно раздражённым людям из очереди. Осторожно! прошипел он брату. Нельзя, чтобы нас поймали. Идём, давай найдём туалет и избавимся от этого плаща.
Он заметил женщину, толкающую пожилого джентльмена в специальном инвалидном кресле для аэропорта. На груди у неё висел бейджик, гласивший: «Крис Диффорд, особая помощь».
Извините, обратился к ней Харрисон. Где тут туалет?
Вам туда, ответила женщина, указывая на полный народу коридор по левую руку от них.
Спасибо, сказал Харрисон. И они медленно двинулись вперёд, изо всех сил стараясь больше ни во что не врезаться.
Как только они оказались в безопасности в кабинке туалета за закрытой дверью, Харрисон привязал свою чёрную дыру к сиденью унитаза и начал расстёгивать плащ. Когда, он добрался до третьей пуговицы, наружу вынырнули волосы Сонни, а к тому времени, как достиг пятой, показалось красное и вспотевшее лицо брата.
Получилось! прошипел Харрисон, ужасно радуясь. У меня есть посадочный талон, смотри. Теперь я смогу сесть в самолёт.
Не совсем, отозвался Сонни. Сначала нам нужно, чтобы ты со своей чёрной дырой прошёл через сканер безопасности, а я не знаю, как нам удастся это провернуть. Что если они захотят забрать у тебя дыру на досмотр?
Сердце Харрисона забилось как сумасшедшее. Если люди на досмотре заберут у него чёрную дыру, он никогда уже не вернёт родителей! Внезапно он почувствовал Очень Сильный Страх. А из-за страха у него началась истерика.
Я не хочу в самолёт! выпалил он.
Тс-с! шикнул Сонни. Кто-нибудь услышит!
Это тупая идея! Ты меня не заставишь! заорал Харрисон. Его ноги задрыгались, а руки замахали, будто обладали собственным сознанием.
Возьми себя в руки! велел Сонни, зажимая Харрисону рот ладонью. Если закатишь Код Красный, нам конец!
Код Красный! Теперь и Сонни использует эту ужасную фразу, как родители! Аргх!
Но внезапно в голову Харрисону пришла совершенно новая мысль. А что если он не будет выходить из себя? Прямо как с бабушкой Шелли в лаборатории, когда он сумел заставить её выслушать его. Что если вместо того, чтобы психовать, он представит, будто кладёт свою проблему в чёрную дыру и заставляет её исчезнуть? Что если он просто скажет Сонни, что беспокоится, а не злится?
И на какой-то миг он расслабился.
В чём дело? спросил Сонни. Ты в порядке? Ладонью он по-прежнему зажимал Харрисону рот.
Харрисон попытался что-то сказать, но вышло одно мычание.
Прости, шепнул Сонни и убрал ладонь.
Мне страшно, тихонько сказал Харрисон.
Это ничего, с улыбкой ответил Сонни. Мне тоже. Но мы не позволим этой штуке нас победить. Мы подумаем и разработаем какой-нибудь план.
Последовала пауза, пока оба просто думали
Харрисон мысленно перебрал разные варианты, включая тот, где они стреляют в охранников из водного пистолета, чтобы те убежали, или включают пожарную сигнализацию, как когда-то сделал Гектор Брум в школе. К сожалению, у него не было ни водного пистолета, ни представления о том, есть ли в аэропортах пожарная сигнализация. Он как раз раздумывал над третьим вариантом под названием «Сдаться», как вдруг зацепился взглядом за табличку, висящую на двери перед ними. Она гласила, что туалет, в котором они находились, «Оборудован для лиц с ограниченными возможностями», и на ней был изображён человечек из палочек, означающий инвалида.
А что если я буду в инвалидном кресле? спросил Харрисон. Как тот старичок, которого мы только что видели. Что тогда охранники сделают?
Я думаю, они тебя сразу пропустят, сказал Сонни. Но ты не в инвалидном кресле, так что какая
А если я притворюсь? прошептал Харрисон с ноткой волнения в голосе. Я кажусь очень высоким, когда сижу у тебя на плечах. Что если я скажу, будто у меня скачок роста, и от этого у меня жутко болит всё тело?
Харрисон, произнёс Сонни с видом человека, принёсшего ужасную новость. Выдавать себя за инвалида нехорошо. И никто, повторяю, никто не станет оказывать тебе особую помощь из-за того, что у тебя боли от скачка роста.
Провози его, Крис.
Охранник подал знак, и Крис Диффорд из Особой помощи прокатила кресло Харрисона/Сонни через высокую серую прямоугольную арку, которая, как подозревал Харрисон, была какого-то рода металлодетектором. Он стал всё равно что невидимым.
Никто не досматривал его и никто не спрашивал, что за смахивающее на огромный чёрный праздничный шарик нечто он держит за верёвочку.
И самое лучшее было даже не в этом. Как только они миновали охрану, Крис помогла Харрисону сесть в специальный серебристо-жёлтый грузовичок и погнала по аэропорту как безумная до самого выхода на посадку Потом она помогла Харрисону/Сонни сесть обратно в инвалидное кресло и покатила его по длинному извилистому коридору прямо к дверям самолёта.
Вот так, дружок, сказала Крис, останавливая кресло и нажимая ногой на тормоз. Приехали.
Спасибо, поблагодарил Харрисон.
В стене был иллюминатор, и мальчик видел огромный вращающийся двигатель на крыле самолёта.
Внутри ждали стюард и стюардесса. Оба широко улыбались.
Приглядите за ним, пожалуйста, попросила их Крис. Подросток. Боли от скачка роста.
Хорошо, слегка озадаченно сказала стюардесса. Добро пожаловать на борт, сэр. Предъявите ваш посадочный талон, пожалуйста.
Харрисон передал ей посадочный талон, и она внимательно его рассмотрела, будто искала какую-то ошибку. Затем стюардесса улыбнулась.
У вас место в хвосте, сообщила она. Ряд двадцать шесть.
Как только Харрисон добрался до своего места, Сонни начал тыкать его в рёбра. Харрисон проверил, не видят ли его стюард со стюардессой, и расстегнул верхние пуговицы своего плаща.
Невероятно, сказал Сонни через щёлочку. У нас получилось.
Что нам теперь делать? спросил Харрисон. Разговаривать с собственной грудью казалось очень странным.
Мне надо как-то выбраться из самолёта, ответил Сонни. Я должен вернуться и присмотреть за Ланой, когда у неё закончатся занятия. Иначе она останется сама по себе или, что ещё хуже, кто-нибудь узнает, что нашего папы и твоей мамы нет дома. И вообще нигде нет.
К ним приближались первые несколько пассажиров, так что они должны были действовать быстро.
Убедившись, что чёрная дыра надёжно привязана к соседнему подлокотнику, Харрисон расстегнул плащ и осторожно слез с плеч брата.
Лицо у Сонни здорово покраснело, а ирокез примялся.
Ладно, братишка, сказал он, вставая и кладя ладони Харрисону на плечи. Теперь ты сам по себе. Удачи!
И ушёл.
Глава тринадцатая
Ты уверен, что у тебя есть на это деньги, парень?
И ушёл.
Глава тринадцатая
Ты уверен, что у тебя есть на это деньги, парень?
Таксист свернул с шоссе, и дорога начала подниматься вверх, в пустыню Атакама.
Конечно, ответил Харрисон. Мой брат дал мне целую кучу долларов. Где-то двести. А вы сказали, что возьмёте шестьдесят. Так что мне хватит.
Я разве сказал шестьдесят? удивился таксист. Я имел в виду семьдесят. А может, даже восемьдесят. Сложно сказать. Зависит от счётчика.
Но у вас счётчик не включён, заметил Харрисон.
Я знаю, отозвался таксист. Именно поэтому и сложно сказать.
Харрисон нервно покосился на чёрную дыру. Она была привязана к ручке двери, и если бы он высунул голову через открытое окно и поглядел вверх, то увидел бы, как она развевается на ветру над машиной. Беда была в том, что дыра быстро съёживалась. После двух перелётов, накормленная лишь журналом из самолёта и частью обеда Харрисона, она уменьшилась до размера грейпфрута.
Как только он доберётся до телескопа, ему придётся покормить её, но пока что всё, что он мог делать, это смотреть на простирающуюся за окном пустыню.
Харрисон никогда не бывал на Марсе, но он представлял, что если бы ему когда-нибудь выпал такой шанс, то вид там был бы похож на тот, что разворачивался теперь за окном. Куда бы он ни поглядел всё было красное. По обочинам дороги барханами лежала красная пыль, под солнцем жарились красные валуны, в яркое голубое небо вздымались красные горы.
Что делало пустыню похожей на Марс ещё больше, так это то, что нигде не было видно признаков жизни. Утром Харрисон пролетал над сочными зелёными полями, чтобы приземлиться в аэропорте Сантьяго, и когда он спустился по трапу, воздух оказался горячим и влажным, как внутри теплицы. Оттуда, заявив, что он очень низкий для своего возраста, он пересел на самолёт гораздо меньше и полетел в гораздо более сухое и пыльное место под названием Антофагаста. Когда такси выезжало из аэропорта, Харрисон увидел вдоль шоссе ряд поникших пальм. Но Атакама была такой голой, что Антофагаста на её фоне выглядела тропическим оазисом.