Секу, уныло призналась Юлька. Эх Ну я пойду тогда?
А мы обратно вернёмся, решительно сказал Две Мишени. Хватит уже тут прохаживаться. Променад закончен, господа кадеты.
Не. Юлька вдруг решительно топнула. Я с вами, можно? Что-то я как-то не должна я вас тут оставлять.
Маслакова, не придумывай!
А что ты как Егор Маркелыч?!
Егор Маркелыч учитель, ему положено!
А тебе нет! Короче, я с вами!
Две Мишени пожал плечами, Ирина Ивановна развела руками, и все вместе они заторопились к подъезду.
Егор Маркелыч учитель, ему положено!
А тебе нет! Короче, я с вами!
Две Мишени пожал плечами, Ирина Ивановна развела руками, и все вместе они заторопились к подъезду.
Там, у самых дверей, в сгустившихся лёгких сумерках, вспыхивал и угасал алый огонёк тёмная фигура застыла, привалившись к стене.
И подполковник, и Ирина Ивановна разом остановились. Госпожа Шульц сунула руку в ридикюль, Константин Сергеевич в боковой карман френча.
Э-э-это, задрожала вдруг Юлька, э-это
И спряталась за спину Феди Солонова.
Поздновато гуляете, сказала вдруг фигура. Затушила сигарету одним коротким движением.
Человек был высок, выше подполковника, широкоплеч. Куда старше, но держался уверенно, без тени боязни. На плечах лёгкое летнее пальто. Правая рука тоже в кармане, как и у Аристова.
Чего вам? сердито бросил Игорёк. Мы домой идём.
Домой, домой, усмехнулся человек. А я только что оттуда. Не захотел твой дед со мной говорить, видишь, какая история, Игорь свет Иванович. Ну да я не гордый. Могу и тут подождать. Я же знал, что деваться вам некуда.
Что вам нужно? резко сказала Ирина Ивановна. Чего вы требуете от ребёнка?
Что мне нужно, гражданочка? Человек не вынимал правой руки из кармана. Да ничего особенного. Пришёл вам дельце предложить, выгодное.
Не слушайте его! Игорёк попытался обойти человека, однако тот лишь поцокал языком.
Ай-яй-яй, как невежливо. Нехорошо так разговаривать со старшими, Игорь, плохо дед тебя воспитывает.
Что вам надо, изложите, и, если можно, побыстрее. Тон подполковника сделался обманчиво-мягким. Рука в кармане чуть шевельнулась, что-то тихо щёлкнуло.
Как там у вас говорится? притворно задумался человек. Изволите ли видеть, имею честь знать, кто вы такие. Зачем вы здесь, тоже знаю. Знаю, что вам этот старик предложил. Что наплёл. У него идея фикс прошлое изменить, чтобы революции бы нашей не случилось. Чтобы, значит, всё обратно вернуть. Царя Николашку, камарилью придворную. Помещиков и капиталистов. Мы для этого кровь проливали? Для этого сперва беляков расколошматили, а потом и фашистов разбили?.. Он говорил всё громче. Короче, вам что нужно? Попасть к себе обратно, в своё собственное время. Я могу вас туда отправить, просто и без затей. А прошлое менять нельзя. Никто не знает, что получится, может, вообще весь мир исчезнет. Профессор, конечно, гений, но даже гений всего предусмотреть не может. Тем более вокруг посмотрите! Жизнь-то какая, свободная, хорошая!.. Не голодает никто. У всех работа есть, да что там есть, у каждой заводской проходной написано: «требуются»!.. Квартиры людям дают бесплатно. В школах все учатся бесплатно. В институтах бесплатно. И всё это советская наша власть народу дала!.. Он перевёл дух. Короче, нечего вам здесь делать. Уходите к себе, уходите, откуда пришли. И я вас туда прямо отправлю. В ваше время, в ваш год. А наше время не трогайте. Не ваше оно, и не вам тут шуровать.
А я не хочу! Не хочу обратно! вдруг тонко вскрикнул Костик. Я тут хочу остаться!
И выскочил вперёд.
Человек в пальто заметил сжавшуюся комочком Юльку.
А ты что тут делаешь?! Марш домой, немедля! Мать небось с ума сходит! Ты как вообще здесь очутилась?!
И он сделал шаг, протягивая левую руку, словно намереваясь схватить девчонку за плечо. Правая оставалась в кармане.
Ирина Ивановна и подполковник, не сговариваясь, преградили ему дорогу.
Оставьте девочку в покое, господин Никаноров.
Стали в голосе Ирины Ивановны хватило бы на добрый броненосец.
И выньте руку из кармана. Медленно, продолжил Две Мишени. Нас двое. Мы вас всё равно опередим. Выньте руку и поговорим спокойно, если, конечно, вам есть что сказать.
Никаноров явно колебался. Правая его рука что-то стиснула в кармане пальто, но тут Ирина Ивановна каким-то плавным неразличимым движением отпустила ридикюль; плоский небольшой браунинг смотрел её визави в грудь.
Видите, Сергей Сергеевич, мы тоже не безоружны, спокойно сказала госпожа Шульц. Поэтому давайте не будем совершать необдуманных поступков. И девочку вы тоже трогать не будете.
Никаноров тяжело усмехнулся. Вытащил руку из кармана, демонстративно вытер о полу лёгкого пальто.
Глупые вы, вздохнул. Одно слово «контра», как отец мне рассказывал. Ну да ладно. Предложение моё остаётся в силе: забирайте ребят и поедемте. Я вас всех немедля верну домой, в ваше время. Не надо вам связываться с нашим миром. Он наш, и только наш. Не слушайте старика, он совсем из ума выжил со своей ненавистью к дню сегодняшнему. Сами посудите ну никто ничего подобного не делал, чем обернётся не представишь! Такие дела экспериментально не проверяются!..
Вы угрожали ребёнку, с прежним холодом прервала Никанорова Ирина Ивановна. Одно это заставляет усомниться в ваших словах, милостивый государь.
Отойдите с дороги, проговорил и Две Мишени. И расстанемся на этом. Константин! Следуйте за нами.
Не хочу! взвизгнул Костя, дёрнулся было и оказался перехвачен железной дланью подполковника.
Рука Никанорова нырнула вновь было в карман, но Ирина Ивановна оказалась куда быстрее. Небольшой браунинг молча и твёрдо смотрел Сергею Сергеевичу прямо в лоб.
Отойдите.
Идиоты прошипел тот. Проклятые глупцы да вы хоть понимаете, что один мой звонок и здесь будет
А ты всё не угомонишься, Серёженька. В парадном, словно призрак, возник Николай Михайлович. И держал он ни много ни мало, но внушительную двустволку. Двенадцатого калибра, как мигом определил Федя. Комитетом пришёл пугать? «Незаконное ношение оружия», да, Серёжа? А то, что они сразу же твою собственную установку конфискуют, а тебя самого в шарашку, не думал, нет? И, кстати, на твой-то пистолетик у тебя как, разрешение имеется?
Наградной, хрипло ответил Никаноров. Всё имеется. Послушайте, Николай Михайлович при всех наших разногласиях Вы не понимаете, что
Я, Серёженька, всё понимаю, ласково сказал профессор. Я тебе сколько раз всё это втолковывал, забыл уже, что ли? Вот только не думал, что ты гостей моих вылавливать решишь. Сплоховал, признаю.
Отправь их обратно, слышишь?! Никаноров отбросил вежливость.
Отправлю, можешь не сомневаться, с прежним спокойствием сообщил Николай Михайлович.
Отправь их, откуда пришли. В голосе Никанорова появились умоляющие нотки. Отправь, и всё!
Отправлю, отправлю, пожал плечами профессор. А ты, Сергей Сергеевич, езжай домой. Давай я тебе такси вызову.
Доберусь, расстроенно отозвался Никаноров. Ишь ты, с ружьём неужто стрелять собрался?.. Юность боевую вспомнил?
Может, и вспомнил, Николай Михайлович вдруг подобрался, расправил плечи. «Из Румынии походом шёл Дроздовский славный полк»[12] Может, и вспомнил. Как до самого Орла дошагали.
А как потом до самого Новороссийска драпали, забыл? Рот Никанорова презрительно дёрнулся. Думаешь, где надо, об этом не знают?
Сейчас не тридцать седьмой. Двустволка дрогнула, стволы недвусмысленно поднялись. Прошло ваше время, заразы, срока давать!
Это мы ещё посмотрим!.. Незаменимых у нас нет, запомни, Онуфриев!
Помню-помню. Ступай, Серёженька. И ни в какой комитет ты не пойдешь, и в милицию не позвонишь. Тебе твоя машина так же драгоценна, как и мне. Никому ты её не отдашь; рукой правой пожертвуешь, а машиной нет.
Ошибаешься, Николай Михайлович. Если подумать, что всё вокруг нас вдруг исчезнет Никаноров вдруг ухмыльнулся. Ну, бывай, дорогой. Только уж, чур, не обижаться, если что.
И без глупостей. Стволы вновь качнулись. А то я вашу братию знаю. И детей положите, и девушку. Чтобы некого бы мне отправить назад было. Пистолет твой наградной мне не нужен, иди себе, Серёжа, иди с Богом.
Да, пойду, пожалуй, сказал Никаноров. Нехорошо сказал, плохо. Нет, голоса не повышал и даже плечи опустил, словно в унынии, а только Феде Солонову было яснее ясного, что так просто это дело не кончится. А ты, обвиняющий перст его указал на Юльку, марш домой! Мать небось с ума сходит!.. Я с тобой ещё разберусь, дрянь ты этакая!
Сергей Сергеевич и впрямь повернулся, пошёл прочь. Николай Михайлович ждал, покуда тот не скрылся за углом, вздохнул, кивнул на дверь давайте заходите.
И Юлька с ними.
Ничего девчонка из будущего, смелая. Интересно, подружились бы они с Лизой?
Юлечка, только теперь заметил её профессор, какими судьбами?
Та принялась рассказывать; Николай Михайлович слушал, кивал.
Матери позвони. И беги, Мария Владимировна тебя проводит, а то уже поздно. Да и Сергей Сергеевич твой
А про что он такое говорил? Глаза у Юльки были на пол-лица.
Рано тебе это ещё знать, сердито сказал профессор. А потому не приставай, дорогая моя, ничего не скажу.
Ну вот, огорчилась девчонка. Всегда так
Юленька, возникла с кухни Мария Владимировна. Давай позвоним и
А я знаю, вдруг сказала та. Вы из прошлого, да?
Все так и обмерли.
Из прошлого, второй раз вышло куда увереннее. Я догадалась. Теперь ясно, про что дядя Серёжа толковал
Рано тебе это ещё знать, сердито сказал профессор. А потому не приставай, дорогая моя, ничего не скажу.
Ну вот, огорчилась девчонка. Всегда так
Юленька, возникла с кухни Мария Владимировна. Давай позвоним и
А я знаю, вдруг сказала та. Вы из прошлого, да?
Все так и обмерли.
Из прошлого, второй раз вышло куда увереннее. Я догадалась. Теперь ясно, про что дядя Серёжа толковал
Никто не проронил ни слова.
Я не выдам! Честное пионерское! Не выдам!
Конечно, не выдашь, Юленька, вздохнула Мария Владимировна. Сообразительная ты наша
И тут Юля Маслакова ухитрилась удивить всех ещё один раз.
Дядя Серёжа в милицию побежит, сказала она без тени сомнения. У вас же оружие, пистолет, да? Вот он и сообщит.
Профессор с Марией Владимировной переглянулись.
Поехали. Сейчас. Немедленно!..
Глава XII
7 (20) мая 1972 года, Ленинград декабрь 1908 года, Гатчино