Тамарочка, так ведь она ж Машина дочка! Как же я могла
Машина, Клашина Какая разница? Что, всех теперь прописывать, что ли? Совсем у тебя осторожности никакой нет! У меня прям чуть молоко не пропало, когда я узнала!
Тут же, словно испугавшись произнесенной вслух перспективой пропажи молока, послышался из глубины квартиры призывный детский плач, и Тамарочка, мигом всполошившись, кинулась на этот плач, тяжело переступая пятками по коридору.
Ой, умаялась я с ней совсем, Дилечка, с Тамаркой-то тяжело опускаясь на кухонный стул, произнесла тетя Таня и тут же испуганно оглянулась, будто Тамара могла вернуться и услышать ее признание. Не задалось у нее с мужем, вот и бесится девка. Сколь я у них гостила, ни разу своего зятя трезвым не видела. А Томка она ж у меня отчаянная! Чуть что не по ней сразу за сковородку хватается. Вот и пришлось ее увезти от греха подальше. Ты уж извини, что она на тебя рыкнула. Ничего, устроимся как-нибудь.
Тетя Таня вздохнула, оглянувшись на дверь, и непонятно было, кому это обнадеживающее «устроимся» было предназначено. Наверное, все-таки дочке Тамарочке.
Теть Тань Вы мне хотели адрес маминой сестры дать. Помните?
А! Да-да, конечно Сейчас принесу. Где-то у меня открыточка Машина на память оставалась.
Она быстро юркнула в комнату и через некоторое время вернулась, неся в вытянутых руках старую открытку и подслеповато вглядываясь в написанные косым маминым почерком строчки.
Вот, держи Деревня Горелово Пригожинского района, улица Ленина, дом пятнадцать. Может, и правильно, что решила туда съездить. Может, Зинаида и примет тебя. Племянница ты ей или кто?
Мама! Иди, помоги мне! донесся из глубины комнаты раздраженный, почти плачущий Тамарин голос, и тетя Таня, вздрогнув, снова заполошно подскочила со стула.
Внучка-то у нас приболела немного, температурит! уже на ходу сообщила она Диле и, обернувшись от двери, добавила: Я сейчас приду, Дилечка, ты сиди Хоть чаем вас напою, что ли
Алишер тихо вздохнул, посмотрел на нее сбоку нерешительно. Диля поплотнее прижала его к себе, одновременно вчитываясь в ничего не значащие открыточные строчки про «поздравляю и желаю счастья в труде и личной жизни» и пытаясь лихорадочно сообразить, что ей предпринять дальше. Перспектива «чая» ее совсем не устраивала. Ну, попьют они чаю, а дальше что? Выйдет на кухню Тамарочка и заявит капризно простите, мол, дорогие гости, не надоели ли вам хозяева? А ведь она точно заявит и даже скандал бедной матери устроит, вон как ругается на нее там, в комнате И опять про пятнадцать таджиков поминает, даже здесь, на кухне, слышно. Дались они ей, эти пятнадцать таджиков!
Пойдем отсюда, Алишер легко поднялась она с места, решившись.
Он послушно пошел за ней в прихожую, послушно натянул на себя куртку, сунул ноги в ботинки. Вдвоем они выволокли в парадное вещи, тихо захлопнули за собой дверь. Потом Диля долго и безуспешно нажимала на кнопку звонка у другой двери в квартиру Ирины Григорьевны. Коротко и музыкально тявкающие звуки накладывались один на другой, и один раз ей даже показалось, как сверкнул на секунду желтым огоньком дверной глазок по ту сторону двери и тут же погас. И Шурикова звонкого лая не слышно было. Дома ее нет? Или открывать не хочет? А впрочем, какая ей разница, результат все равно один
Мам, а куда мы теперь? тихо спросил Алишер. Явственно прозвучавшая нотка обреченности в детском голоске ткнулась холодной иголкой в солнечное сплетение и будто осталась там, задрожала болью. Вздохнув глубоко, она задержала в себе воздух, боясь его обратно выдохнуть. Страшно было выдыхать, потому что все может на этом выдохе произойти. Можно сорваться, например, крикнуть в сердцах на мальчишку, вроде того откуда я знаю! Могут слезы отчаянные пробить, и тогда ноги в коленках подогнутся слабостью, и она осядет на пыльную метлахскую плитку лестничной клетки, изойдет в безнадеге. Картинки эти пронеслись в голове так быстро и явственно, что она мотнула ею довольно резко не хочу, не надо! и выдохнула тихо, и даже губы удалось растянуть в подобие улыбки.
А давай поедем к Илхому! как можно беспечнее произнесла она. Может, даже немного переборщила с беспечностью, потому что Алишер глянул на нее с пугливым сомнением, помолчал немного, потом деловито начал пристраивать сумку на плечо.
Поедем, мам. Опять машину поймаем, да?
Конечно, поймаем. Ой, только я адреса не знаю Ну ничего, по памяти найдем
Первая же машина, навстречу которой Диля призывно подняла руку, затормозила резко и с удовольствием. Еще бы в такой час для «бомбил» на улицах города наверняка не хватает добычи. Водитель охотно вызвался и с поисковой помощью покружил в тех местах, где напали на них то ли скинхеды, то ли просто хулиганы, не торопил с раздражением. Потому и дом Илхома быстро нашли.
Вот здесь, мама! Точно, здесь! Я помню, что дом был серый, а скамейка рядом с подъездом красная! уверенно заявил Алишер. А дверь была старая и не закрывалась. Смотри, она и сейчас открыта!
Ишь ты, следопыт какой! с уважением произнес водитель. Малец, а соображает
Однако содрал он с «мальца» порядочную таки для такого расстояния сумму. Диля не торговалась отдала безропотно пятисотрублевую бумажку, еще и поблагодарила вежливо. Дверь в квартиру открылась тут же, будто их ждали на пороге по лунообразному приветливому лицу Зебе не пробежало ни одной эмоции, которая позволила бы усомниться в ее гостеприимстве. Наверное, она всех так встречает со смиренной улыбкой хозяйки дома, в котором гости никогда не переводятся. Следом за женой в прихожей появился Илхом на его помятом заспанном лице, как и у жены, присутствовало застывшее гостеприимство не в смысле вежливого холода присутствовало, а раз и навсегда законсервированным состоянием, данным природой восточному человеку.
Привет, точик Заходи! Чего ты с вещами? Жить негде, да? Ну, заходи, заходи Зебе, разогрей плов, сделай чай гостям произнес он на одной спокойной ноте, будто эта ситуация, когда человеку жить негде, была для него совершенно обыденной.
Впрочем, она для него действительно была обыденной Диля это сразу поняла, зайдя из прихожей в большую комнату и чуть не запнувшись в темноте за чью-то ногу, придержав осторожно рукой Алишера. Приглядевшись, она увидела, что все помещение вплотную занято ночевщиками. Люди расположились на полу, лежали рядами, кто-то простуженно сопел во сне, кто-то чуть похрапывал, кто-то скрючился под тонким одеялом. И пахло от этих людей не то что бы плохо, а обыкновенной бедностью пахло. Тоскою вынужденной жизненной неустроенности, холодом непривычной зимы, страхом перед лицом злого города, который отвергает, презирает, обманывает, и в то же время страх этот, как ни крути, более терпим, чем страх вернуться в свою нищую семью с пустыми карманами.
Ребят с Зеленой Рощи прислали, чтоб отогрелись немного тихо пояснил ей в спину Илхом, пробираясь следом.
С какой Зеленой Рощи?
А ты что, не слышала? Там таджики собрались, уже третью ночь костры жгут. Много, человек триста! Им деньги строительные фирмы за полгода работы не заплатили, будто сговорились. Извините, говорят, кризис, нету у нас, банк прогорел
Так все равно разгонят ведь!
Не думаю Их уже и по телевизору по всем каналам показали, и в газетах пишут. А вчера какой-то начальник из миграционной службы приезжал, обещал разобраться.
И что? Думаешь, разберется?
Нет. Нет, конечно. Тут разборками дела не сделаешь. Тут надо миром, через своих действовать. Завтра Фарух Закиров должен пойти на переговоры с этими, которые не заплатили.
Кто это Фарух Закиров?
Ну Он вроде как глава нашей диаспоры. Он-то быстро договорится! Правда, у него принцип жесткий половину отдай
Ничего себе, принцип! Бандитский какой-то. У своих отнять! подняла на него удивленные глаза Диля, усаживаясь за кухонный стол, над которым уже вовсю хлопотала Зебе, расставляя пиалы для чая и пресные лепешки в плоской большой тарелке.
Ну, свои-то свои, а принципы везде одни. Сам свое отнять не можешь половину отдай тому, кто может. Или вообще без ничего останешься. Жизнь такая, точик. А что у тебя случилось? Давай рассказывай. Лицо у тебя такое Что, тоже хозяева кинули? Не заплатили, да?
Нет, почему? Заплатили. Конечно же, заплатили
А что тогда у тебя случилось?
Может, я мальчика спать уложу, Дилфуза? тихо тронула ее за плечо Зебе, показывая глазами на сомлевшего в тепле Алишера.
Ничего себе, принцип! Бандитский какой-то. У своих отнять! подняла на него удивленные глаза Диля, усаживаясь за кухонный стол, над которым уже вовсю хлопотала Зебе, расставляя пиалы для чая и пресные лепешки в плоской большой тарелке.
Ну, свои-то свои, а принципы везде одни. Сам свое отнять не можешь половину отдай тому, кто может. Или вообще без ничего останешься. Жизнь такая, точик. А что у тебя случилось? Давай рассказывай. Лицо у тебя такое Что, тоже хозяева кинули? Не заплатили, да?
Нет, почему? Заплатили. Конечно же, заплатили
А что тогда у тебя случилось?
Может, я мальчика спать уложу, Дилфуза? тихо тронула ее за плечо Зебе, показывая глазами на сомлевшего в тепле Алишера.
От звука своего имени Диля даже вздрогнула поначалу совсем отвыкла, что она Дилфуза. Но тут же улыбнулась благодарно, закивала головой:
Да, Зебе, пожалуйста! Сынок, иди спать. Не бойся.
Я его в маленькой комнате положу, на полу. Там, где мы с Илхомом спим. И тебе там же постелю. А ты пей чай, не стесняйся! Лепешки вкусные, свежие еще. Я плов разогрела
Спасибо, Зебе! Я плов не хочу. Спасибо!
Зебе ушла, поддерживая за плечики Алишера и ласково приговаривая ему что-то на ухо. В дверях он вдруг обернулся, глянул на мать тревожно, и она улыбнулась ему ободряюще, дернув вверх подбородком все будет хорошо, сынок!
Ну, рассказывай теперь Тебя с работы выгнали, да? снова приступил к ней с расспросами Илхом. Ты где работала вообще?
Да. Можно сказать, что выгнали Но это еще полбеды, Илхом. У меня через три дня срок пребывания кончается и срок регистрации тоже. И я не знаю, как мне дальше жить
Губы ее задрожали, и запрятанные прежними героическими усилиями слезы торопливо рванули на волю, и вот одна побежала уже по щеке, и застыла в уголке рта. Сопнув запоздало вмиг набухшим носом, она слизнула ее, почуяла на языке вместо обычной солености горькую горечь, будто слеза была подпорченной слегка, в организме от срока перегоревшей.
Не плачь, точик Что-нибудь придумаем с досадой протянул Илхом и тут же тихо взорвался добрым праведным возмущением: Ай, женщина! Ну где у тебя голова была, скажи? Почему раньше не пришла? Я бы тебе все сделал и регистрацию сделал, и разрешение на работу бы оформил. Не сам, конечно, но я знаю людей, которые на этих делах деньги зарабатывают!
Мне хозяйка, у которой я работала, обещала все сделать! сдавленно то ли проговорила, то ли прохлюпала Диля. Вот я и надеялась
А зря, зря надеялась! Надо было сразу к своим пристать, пусть хоть на какую работу, но к своим! Здесь же полно наших, душанбинских! А ты пошла легким путем и работа чтоб чистенькая была, и чтоб не кинули тебя. Так здесь не бывает, здесь для нас определенные места для заработков отведены. Понимать же надо