3. Вюрсмер Андре. Главный герой народ // Мировое значение творчества Михаила Шолохова. М., 1976.
4. Заметим, что этимология латинского слова г у м а н и з м происходит от humus почва, земля. [Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978].
5. Волкова Е. В. Произведение искусства предмет эстетического анализа. М., 1976.
6. Виньи А. де. Размышления о правде в искусстве // Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М., 1987.
7. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. Л., 1940.
8. Минакова А. М. Поэтика «Тихого Дона» М. Шолохова и литературная традиция // Проблема традиций и новаторства в русской и советской прозе и поэзии. Горький, 1987.
9. Необходимость нового философско-эстетического подхода к исследованию истории советской литературы и творчества крупнейших советских художников обоснованно аргументируется и в работах, посвященных, казалось бы, собственно поэтическим, стилевым особенностям художественных течений, различных школ, творческому своеобразию писателей. Это в первую очередь связывается с возникновением в литературе новой эстетической ситуации. Как пишет Г. Белая, «Ориентация на представительство народа в литературе, материализовавшаяся в многообразных художественных формах должна быть рассмотрена, на наш взгляд, как принципиально новая, неизвестная дотоле мировой литературе философия стиля». [Белая Г. А. Закономерности стилевого развития советской прозы. М., 1977. С. 1112].
10. Громыко М. М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. М., 1986.
11. М. Громыко замечает об общине это «социально-психологический механизм, непосредственно воздействовавший на сознание крестьянина Община имела отношение ко всем без исключения этическим традициям крестьянства». См. об этом также главу о комическом.
12. Родина Т. М. Художественная картина мира как синтетическая многомерная структура // Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения. Л., 1986.
13. Гегель. Эстетика. М., 1968. Т.1.
14. Горелов А. А. Национальное мироощущение и стиль Шолохова // Шолохов в современном мире. Л., 1977.
15. Гачев Г. Д. Образ в русской художественной культуре. М., 1981. Особое место в этом отношении занимает творчество Г.Гачева, который пошел по неизведанному пути определения своеобразия национальных картин мира. Его многочисленные работы, отмеченные даром высокого таланта, впервые в истории русской гуманитарной мысли вовлекли в оборот такое количество фактов, такой по объему материал, что до сих пор удивляешься эрудиции и знаниям автора.
16. Д. Фрэзер указывает, что во многих из древних обычаев «дух хлеба выступает в виде животного: гуся, козла, кошки, лисицы». [Фрэзер Д. Золотая ветвь. М., 1986. 2-е изд.]
17. Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Л., 1984.
18. Даркевич В. П. Народная культура средневековья. М., 1988.
19. Рассмотрению данного аспекта шолоховского мира посвящен раздел в главе о комическом.
20. Об этом идет разговор в отдельной главе «Родовой человек» как эстетическая категория». А сейчас укажем на любопытное замечание Б.Успенского: «Архаическое дохристианское неразличение ада, и рая отразилось, по-видимому, в таких старославянских и древнерусских терминах, как п о р о д а («рай») и р о д, р о д с т в о, р о ж ь с т в о, р о ж е н и е («преисподняя»). Представляется совершенно очевидным, что названия рая и ада были восприняты на славянской почве как производные от корня р о д, выступавшего, видимо, как общее обозначение царства мертвых обители предков». [Успенский Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей. М., 1982.] То есть н а р о д это то, что находится на всем (и во всем) , что было ранее, что содержится во всех жизнях, бывших прежде.
21. Цит. по кн.: Прийма К. И. С веком наравне. Ростов-на-Дону, 1985. 2-е изд.
22. Гачев Г. Д. Развитие образного сознания в литературе // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Образ, метод, характер. М., 1962.
23. См. нашу работу: Костин Е. А. Искусство психологического анализа в «Донских рассказах» М. Шолохова. Вильнюс, 1979.
24. Сверчков Н. Писатель, стиль, работа (работа М. Шолохова над стилем) // Вопросы литературы. 1965. 12.
25. Великая Н. И. Стилевое своеобразие «Донских рассказов» М. Шолохова // Михаил Шолохов. Статьи и исследования. М., 1975.
26. Леонов Л. М. «Три линии» // Чехов и Лев Толстой. М., 1980.
27. Непомнящий В. С. Поэзия и судьба. Над страницами духовной биографии Пушкина. М., 1987. 2-е изд.
28. Абрамов Ф. А. Слово в ядерный век. М., 1987. См. также более полную первую публикацию Литературное обозрение. 1987. 4.
29. Именно поэтому толстовский мир полон сатирического элемента, но в нем нет комизма, так как духовная проповедническая тенденция его творчества не согласовывалась с комизмом, противоречила ему. Но это же во многом объясняет вопрос о стихии комического в произведениях Шолохова.
«Родовой человек» как эстетическая категория
«Практическое созидание предметного мира, переработка неорганической природы есть самоутверждение человека как сознательного родового существа, т.е. такого существа, которое относится к роду как к своей собственной сущности, или к самому себе как к родовому существу Животное строит только сообразно мерке и потребности того вида, к которому оно принадлежит, тогда как человек умеет производить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать к предмету присущую мерку; в силу этого человек строит также и по законам красоты.
Поэтому именно в переработке предметного мира человек впервые действительно утверждает себя как родовое существо. Это производство есть его деятельная родовая жизнь. Благодаря этому производству природа оказывается его произведением и его действительностью. Предмет труда есть поэтому опредмечивание родовой жизни человека: человек удваивает себя уже не только интеллектуально, как это имеет место в сознании, но и реально, деятельно, и созерцает самого себя в созданном им мире».
«Практическое созидание предметного мира, переработка неорганической природы есть самоутверждение человека как сознательного родового существа, т.е. такого существа, которое относится к роду как к своей собственной сущности, или к самому себе как к родовому существу Животное строит только сообразно мерке и потребности того вида, к которому оно принадлежит, тогда как человек умеет производить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать к предмету присущую мерку; в силу этого человек строит также и по законам красоты.
Поэтому именно в переработке предметного мира человек впервые действительно утверждает себя как родовое существо. Это производство есть его деятельная родовая жизнь. Благодаря этому производству природа оказывается его произведением и его действительностью. Предмет труда есть поэтому опредмечивание родовой жизни человека: человек удваивает себя уже не только интеллектуально, как это имеет место в сознании, но и реально, деятельно, и созерцает самого себя в созданном им мире».
Категории р о д а как существенному свойству художественного сознания в последние годы стали уделять больше внимания философы и культурологи. Хотя это и не стало особым каким-то трендом в эстетике. Совершенно естественно, что эта тенденция не миновала сферы эстетических проявлений русского национального сознания. Основанием такого внимания выступают вполне определенные исторические и этнопсихологические предпосылки. Как пишет В. Горский: «Выработанное в период господства родовых отношений представление о «коллективной личности», согласно которому индивид не мыслился вне рода, вообще оказалось чрезвычайно живучим в отечественной культуре» [1, 132]. С полным основанием исследователь подчеркивает, что в выдающемся памятнике русской философской и художественной мысли в «Слове о полку Игореве» представлено «отображение родового самосознания» [1, 132].
Развитие каждой национальной культуры шло таким образом, что выделение и усложнение человеческой индивидуальности легло в основание многих и многих художественных, открытий [2]. Для традиционного эстетического сознания это непреложный императив, и анализ художественных явлений, в которых обнаруживается иная основа изображения действительности, взята иная мерка видения мира, воспринимается им как возврат к «архаике», как «утопизм» и т.п.
Безусловно, смешно было бы отрицать мощные изменения в интеллекте, психологии, производительных силах человека, произошедших от родового к нынешнему времени, но сосредоточенность культуры на подобном «субъектно-центристском» объяснении эстетических явлений выводит из сферы внимания исследователей иной, по сути дела определяющий фактор и реального исторического развития, и почвы настоящего искусства. Сошлемся на мнение выдающегося знатока эстетики античности и нового времени А. Ф. Лосева, который писал: «Субъективистическая иллюзия действительно стала господствующей в ближайшие после Ренессанса века. Но для нас, переживших революции и войны XIX и ХХ вв., тут не может быть никаких иллюзий» [3, 67]. Наши представления о своеобразии эстетики и художественного мировоззрения Шолохова не могут обойтись без разбора данного аспекта национальной культуры. Об этом вопросе не раз и не два будет говориться в главах, посвященных конкретным категориям шолоховской эстетики. Но вначале выскажем несколько самых общих соображений, чтобы понять, какая существует теоретическая подоснова этой особой линии развития русского искусства.
Любопытную попытку с оригинальных теоретических позиций подойти к вопросам соотношения в человеке, в различных типах общества и культуры начал сугубо индивидуальных, особенных, и начал всеобщих, соотносимых с целым, мы находим в работе Г. С. Батищева «Социальные связи человека в культуре» [4, 90-134].
Обратясь к наследию раннего К. Маркса, представляющего из себя еще не радикального революционера, но смело мыслящего философа, исследователь обнаруживает у него определенную типологию социальных связей, в которой выделяются два типа общности: с о ц и а л-о р г а н и ч е с к а я и с о ц и а л-а т о м и с т и ч е с к а я. Первая из них характеризуется «слитной цельностью и теснейшим внутренним единением всех индивидов, способных в нее войти», а вторая та, «где индивиды внутренне разъединены, притязают быть внутри себя самодовлеющими и вступают лишь во внешние для них связи» [4, 91]
«Первая из этих двух общностей, пишет ученый, в то время заслуживает в глазах к К. Маркса безоговорочного признания и утверждение в качестве подлинной, «действительной», так что именно она составляет надежду всей исторической драмы, и полное торжество этой общности призвана принести с собой грядущая социальная революция. Вторая же, напротив, видится тогда К. Марксу, как сосредоточившая в себе всю превратность и испорченность, «всю старую мерзость», которую надо «сбросить с себя», и получает квалификацию «неподлинной», «суррогата», даже «мнимой» или «иллюзорной»; против нее и должна быть направлена вся сила революционного отрицания» [4, 91-92]
В дальнейшем, замечает Г. Батищев, К. Маркс обогатил свой анализ. Подвергаются углублению понятия и социал-органической, и социал-атомистической общности, которые выступают в историческом развитии человечества как процесс диалектического синтеза. В социал-органических связях человека выделяются «раскрытоорганические» и «замкнуто-органические». Именно первый «подтип» выступает в качестве подлинно плодоносящей ветви «на взрастившем его природном и культурно-историческом древе» [4, 95]