В практике возникает вопрос, может ли судья за нарушения требований процессуального законодательства нести дисциплинарную ответственность в соответствии с нормами трудового законодательства? Статья 12-1 Закона РФ «О статусе судей в РФ» в новой редакции устанавливает, что за совершение дисциплинарного проступка (нарушение норм настоящего Закона, а также положений кодекса судейской этики, утверждаемого Всероссийским съездом судей) на судью может быть наложено дисциплинарное взыскание.
По Закону о статусе судей судья носитель правосудия, и если мы выделяем внутреннее убеждение судьи при оценке доказательств как субъективное в его деятельности, то мы отделяем субъективное в познании, исследовании и оценке доказательств от личного убеждения судьи, которое оказывается за пределами процессуального познания, установленного нормами права. На такое разделение обоснованно указывается во всех работах процессуалистов, где затрагиваются вопросы понятия внутреннего убеждения судьи. Субъективное не может не основываться на объективной действительности, составляющей основания внутреннего убеждения. Соотношение убеждения и усмотрения судьи можно рассматривать как взаимодействие познания и правомочия судьи в процессе. В этом случае усмотрение отражает беспристрастность судьи в процессе, относится к правоприменению, и контроль за беспристрастностью обеспечивается дисциплинарной ответственностью судьи.
Приведем пример. Решением Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации от 12 марта 2002 г. прекращены полномочия судьи Ш. на основании п. 1 ст. 12 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации». Ш. оспорил решение коллегии в суде, и Верховный Суд РФ удовлетворил его жалобу со ссылкой на нормы трудового законодательства. Президиум Верховного Суда РФ решение отменил и вынес новое решение об отказе в удовлетворении жалобы. При этом Президиум указал, что вывод суда о распространении на правоотношения, связанные с дисциплинарной ответственностью судей, норм трудового законодательства противоречит ст. 9 и 12 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации».
Так, в соответствии с абз. 3 п. 1 ст. 9 Закона независимость судьи обеспечивается установленным порядком приостановления и прекращения полномочий судьи.
В силу ст. 12 Закона судья несменяем, он не подлежит переводу на другую должность или в другой суд без его согласия, и его полномочия могут быть прекращены или приостановлены не иначе как по основаниям и в порядке, определенном данным Законом.
Закон РФ «О статусе судей в Российской Федерации» не предусматривает возможности применения норм трудового законодательства в случаях применения дисциплинарных взысканий к судьям в виде прекращения полномочий и устанавливает специальный порядок в ст. 12-1.
В ст. 193 Трудового кодекса РФ установлен порядок применения дисциплинарных взысканий работодателем. Возможности применения дисциплинарных взысканий иным органом, не являющимся работодателем, в том числе квалификационной коллегией судей, данная статья Кодекса не предусматривает.
В соответствии со ст. 12-1 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» под дисциплинарным проступком понимается нарушение норм этого Закона, а также положений кодекса судейской этики, утверждаемого Всероссийским съездом судей. Таким образом, в Законе проведено разграничение между дисциплинарным проступком судьи и дисциплинарным проступком иного работника.
Статья 12-1 Закона предусматривает специальный вид дисциплинарного взыскания досрочное прекращение полномочий судьи.
В Трудовом кодексе РФ порядок применения данного дисциплинарного взыскания не определен, он установлен специальным законом, а именно Законом РФ «О статусе судей в Российской Федерации». Досрочное прекращение полномочий судьи не является дисциплинарным взысканием в виде увольнения, а поэтому к нему нормы трудового законодательства неприменимы.[252]
Судебная защита гражданских прав является наиболее эффективным средством обеспечения субъективных прав каждого гражданина. Такая защита невозможна без установления границ между публичными и частными началами в процессуальной деятельности суда и судьи. Рассмотрения состязательной модели уголовного процесса недостаточно для понимания значения субъективного в деятельности судьи по достижению цели судебного процесса.
Принцип диспозитивности является прежде всего принципом гражданского и арбитражного процессуального права и исследуется в первую очередь в теории гражданского и арбитражного процессуального права, хотя единства мнений среди ученых по этому вопросу не достигнуто.
Так, исследуя диспозитивные начала в гражданском и арбитражном процессах, А. Г. Плешанов отмечает: «Все высказанные в науке взгляды можно сгруппировать в пять точек зрения. К сторонникам первой точки зрения следует отнести тех ученых, которые придерживались традиционного представления о едином состязательном начале, определяющем деятельность и сторон, и суда во всех ее основных направлениях. Суть подхода, лежащего в основе первого направления, очень отчетливо выразил В. Л. Исаченко, который писал: В гражданском процессе тяжущиеся являются полными хозяевами и господами своего дела, суд же обязывается делать то, что от него требуют стороны давая указания, что они должны делать еще, чтобы защитить оспариваемое у них право. Вторая точка зрения представлена позицией С. В. Пахмана, который выделил принцип частной свободы в области судебной защиты гражданских прав. Третья точка зрения была высказана Е. В. Васьковским. Принципом диспозитивности он называл право распоряжения сторон, во-первых, объектом процесса. и, во вторых, процессуальными средствами защиты и нападения. Четвертая точка зрения связана с именем профессора Т. М. Яблочкова, который занял сугубо негативную позицию в своем отношении к принципам диспозитивности и состязательности. Пятая точка зрения была обоснована В. А. Рязановским, который, оценив господствующую доктрину диспозитивного начала с критических позиций, пришел к следующему выводу: Принцип диспозитивности нельзя рассматривать как безусловное и непреложное начало процесса, вытекающее из сущности гражданских прав, не допускающее отступлений без воли заинтересованных сторон»[253].
Так, исследуя диспозитивные начала в гражданском и арбитражном процессах, А. Г. Плешанов отмечает: «Все высказанные в науке взгляды можно сгруппировать в пять точек зрения. К сторонникам первой точки зрения следует отнести тех ученых, которые придерживались традиционного представления о едином состязательном начале, определяющем деятельность и сторон, и суда во всех ее основных направлениях. Суть подхода, лежащего в основе первого направления, очень отчетливо выразил В. Л. Исаченко, который писал: В гражданском процессе тяжущиеся являются полными хозяевами и господами своего дела, суд же обязывается делать то, что от него требуют стороны давая указания, что они должны делать еще, чтобы защитить оспариваемое у них право. Вторая точка зрения представлена позицией С. В. Пахмана, который выделил принцип частной свободы в области судебной защиты гражданских прав. Третья точка зрения была высказана Е. В. Васьковским. Принципом диспозитивности он называл право распоряжения сторон, во-первых, объектом процесса. и, во вторых, процессуальными средствами защиты и нападения. Четвертая точка зрения связана с именем профессора Т. М. Яблочкова, который занял сугубо негативную позицию в своем отношении к принципам диспозитивности и состязательности. Пятая точка зрения была обоснована В. А. Рязановским, который, оценив господствующую доктрину диспозитивного начала с критических позиций, пришел к следующему выводу: Принцип диспозитивности нельзя рассматривать как безусловное и непреложное начало процесса, вытекающее из сущности гражданских прав, не допускающее отступлений без воли заинтересованных сторон»[253].
Обращение в суд инициирует процессуальную деятельность суда, которая организуется процессуальным законом на началах независимости судьи и суда. Независимость судьи гарантируется его статусом, но Закон о статусе судей принимается в целях применения закона, которому только и подчиняется судья, и свобода выбора сторон всегда будет ограничена существующим правопорядком. «Сущность принципа диспозитивности в неразрывном единстве двух составляющих: свободы выбора варианта получения защиты нарушенного права и свободы усмотрения стороны в выборе вариантов поведения в процессе защиты права».[254]
Внутреннее убеждение судьи процессуальный закон как в гражданском, так и в уголовном процессах связывает с доказательствами, собранными и представленными сторонами по делу, исследованными с участием сторон в соответствии с предъявляемыми законом требованиями к порядку такого исследования в целях познания действительного характера отношений сторон. При таких обстоятельствах убеждение судьи зависит от представленных доказательств и доводов сторон, и объективизация убеждения в решении не может производиться по усмотрению судьи без учета требований не только процессуального но и материального законов. При этом убеждение судьи будет служить основанием для его усмотрения в пределах предоставленных ему процессуальным законом прав по применению материального и процессуального права в целях наиболее эффективной защиты субъективных прав сторон.
Попытаемся на конкретных примерах рассмотреть проблему соотношения содержания понятий внутреннего убеждения судьи и усмотрения судьи, исходя из данного выше определения понятия внутреннего убеждения судьи.
Ш. обратилась в суд с жалобой в порядке, установленном ст. 239-1 ГПК РСФСР 1964 г., предусматривавшей право гражданина обратиться в суд с жалобой, если он считает, что неправомерными действиями государственного органа, общественной организации или должностного лица нарушены его права или свободы. Отметим, что обращение в суд с такой жалобой не создавало для Ш. права требовать ареста имущества, поскольку обращение в суд не носило характер иска.
В жалобе Ш. указала, что является членом Сельскохозяйственного производственного кооператива и просила признать незаконными действия Правления и Наблюдательного совета, недействительным протокол общего собрания, которым нарушено ее право на осуществление руководства кооперативом законно избранным председателем кооператива, поскольку значительная часть имущества кооператива стала использоваться третьими лицами без согласия председателя. Отчуждение имущества кооператива не могло иметь места без согласия собрания членов кооператива, которое не проводилось. Одновременно Ш. было заявлено ходатайство о наложении ареста на земли кооператива (три участка) и объекты недвижимости (91 объект). Из указаний на доказательства в жалобе и из приобщенных справок следовало, что заявительница проживает постоянно по месту нахождения кооператива в другом районе, требования ее носят исковый характер, но, поскольку иск не предъявлен, она не может ставить вопрос об аресте земли и недвижимости кооператива.
Судья без уточнения характера требований заявительницы вынес определение об аресте имущества кооператива и по ходатайству ее представителя определил: передать это имущество на хранение представителю, выступив при этом в роли пристава-исполнителя, который и должен был исполнить определение судьи. Определения обжаловались в кассационном порядке и отменены.