Если мы теперь перейдем к символическому рассмотрению сказки «Красная шапочка», то и здесь мы увидим примерно ту же самую картину развития бессознательной комбинации, как в сказке «Семеро козлят». Предлагаю следующую трактовку трех героинь: бабушку, внучку и мать предлагаю рассматривать, как три психические фигуры одной личности. Собственно, мать взрослую женщину предлагаю рассматривать, как взрослую часть психики, вокруг которой и должно происходить развитие нормальной человеческой психики. А вот бабушку и внучку предлагаю рассматривать, как детскую и стареющую часть психики, в общем, те части психики, которые ведут ее не к развитию, а к инфантильности, детскости, нарциссизму (сама красная шапочка) и наоборот косности, необоснованному консерватизму, уходу от духа времени и оперирование собственными ощущениями (опираться на которые позволяет так называемое наличие богатого опыта, так называемого понимания жизни), которые зачастую и блокируют развитие коллективной психики и не позволяют ей наполниться необходимой архетипической энергией, движущейся в ногу со временем. Итак, для того, чтобы личность была адекватной (с точки зрения принципа развития) необходимо, чтобы в ней доминировала взрослая часть, тогда как активность двух остальных частей бабушки и красной шапочки, нужно предельно снизить и может быть даже уничтожить. В поддержку идеи внутреннего психического убийства выступает сам символизм красной шапочки, который в некоторых культурах связан со смертью, с похоронами. Опять таки уничтожить деструктивные части личности должен Волк очищающий ресурс человеческой психики, направленный на борьбу с патопсихологическим материалом. Собственно, вначале мы и видим совершение данного ритуала Волк уничтожает и бабушку, и красную шапочку деструктивные психические фигуры с точки зрения данного исследования. Таким образом, можно предполагать, что волк убивает и бабушку, и красную шапочку именно в момент их встречи, которая с символической точки зрения может обозначать консолидацию, объединению этих двух фигур, вокруг какой нибудь цели. Возможно, речь идет о воссоздании мощной психической силы, которая вследствие того, что имеет громадную бессознательную мощь (ведь речь идет о психической силе, объединившей две архетипические фигуры) начинает угрожать взрослой части личности, вытесняя ее на периферию (Так часто и погибает наша настоящая индивидуальность. Появляется какая нибудь психическая фигура, например, психическая фигура, выросшая из воспитания или из культуры среды, которая нашей истинной психической природе не соответствует. Но в связи с тем, что она имеет громадную мощь, например, это коллективное мнение семьи или коллектива, где оказывается личность, она поглощает нашу истинную личность.) нашей личности, а затем и в Тень. Собственно, мотив убийства в тот момент, когда происходит или близка консолидация двух психических фигур, угрожающих истинной целостности нашей личности, вследствие того, что объединяющиеся вместе фигуры имеют совершенно иные бессознательные установки, нежели чем наша индивидуальная психика, встречается довольно часто в произведениях человеческой культуры, которые с символической точки зрения иллюстрирует происходящее в бессознательном измерении человека. Забегая несколько вперед (так, как и Онегин, и Печорин будут рассмотрены в отдельной главе, в которых и пойдет речь о борьбе Героя с патопсихологическим материалом) стоит сказать, что отечественная классика, в которой лично я черпаю информацию об отечественном бессознательном имеет достаточно примеров, вскрывающих тот же мотив убийство внутренней фигуры на кануне ее консолидации с другой. Как уже говорилось, подтвердить эту точку зрения могут Онегин с Печориным, которые убивали своего врага (Ленского, Грушницкого), символизирующих психопатологический элемент, деформирующий развитие индивидуальной психики накануне их женитьбы. Женитьба по всем канонам символизма означает соединение с анимой, которые Герои и пытались разрушить, потому как данный союз мог в разы увеличить мощь и потенциал патопсихологического материала, несущего опасность личности. Может быть и в сказке «Красная шапочка» Волк убивает бабушку и саму девочку (которые в специфике нашего исследования рассматриваются нами, как психические фигуры) именно потому что их союз увеличивает мощь не взрослой, нарциссической (которыми по отдельности могут являться и бабушка, и красная шапочка), стремящейся к психической инфляции части психики, представляющей угрозу для развития истинной индивидуальности. С другой стороны, возможно, что Волк (ресурс личности уничтожающий психопатологическое содержание психики) пытается исправить ошибку фигуры субличности Взрослой женщины, которая по-прежнему зависима от своей материнской фигуры бабушки, через маленькую девочку красную шапочку, вследствие чего она не свободна в психическом/духовном плане. В любом случае Волк прерывает встречу бабушки и внучки, которая с символической точки зрения должна означать консолидацию двух психических сил (с точки зрения данного исследования патопсихологических, деструктивных). И вновь, мы можем видеть сопротивление современного человека данному естественному (в отличие от той же самой психологической толерантности, которая искусственна по своей сути, так как она возникает в ответ на не желание личности бороться с патопсихологическими архетипическими энергиями и во многом, потому что эта борьба тяжела, отнимает много сил и способствует более интровертному подходу к жизни, более глубокому самососредоточению) психическому процессу появляются лесорубы, которые опять таки вспарывают Волку брюхо (Необходимо вновь предположить, что проглатывание, совершаемое волком может символизировать закупоривание внутри себя патологической психической силы и не допускание ее во внешний мир, так как она, находясь, там и обладая большим количеством энергии, может найти себе применение через проекцию на своего ближнего, как это заведено в Христианстве, как в психическом феномене. А проекция ведет к проигрыванию, искусственным формам построения жизни, о которых много говорил ранний Буддизм и от которых он предлагал отречься, так как это ложный путь, ведущий к разрушению нормальной психической природы человека. Символично и то, что Волку вспарывают брюхо именно лесорубы, которые и есть с символической точки зрения уничтожители нормальной природы вырубающие лес, на месте которых в скором времени будут возведены многие искусственные постройки. Символично и то, что и красная шапочка, и бабушка, как и козлята в предыдущей сказке живы в брюхе волка. Таким образом, они были именно, что проглочены, а не съедены и именно для того, с символической точки зрения, чтобы обесточить их как психические фигуры внешнего мира и направить их внутрь себя, где они продолжают жить, как это видно из дальнейшего развития сказки. Значит, они убиты только лишь, как внешний феномен, тогда как внутри психики личности они продолжают жить и именно там они должны быть обезврежены и именно внутри таится их погибель. В таком случае человек не становится рабом архетипических энергий, а изучив, познав их внутри себя становится свободным от них, так как они не имеют на него больше того подавляющего его волю воздействия, как это происходит при психологической толерантности, которая в противовес интровертному и конфликтному познанию архетипической энергии сразу принимает архетипические энергии становясь их рабом. Собственно так и происходит с нарциссизмом, инфантилизмом в современной культуре и в современных психологиях. Данные патологические явления не были глубоко рассмотрены, а были приняты на ура, в результате чего и современная культура, и большая часть современных психологий находится в рабстве у нарциссизма, инфантилизма.), предоставляя свободу и выпуская наружу во внешнее пространство коллективного сознания патопсихологические элементы психики, которые понятное дело дальше инфицируют коллективную психику еще более мощней инфицируя ее. Заканчивая данную главу, еще раз резюмирую ее психологическая толерантность является искусственным психическим процессом, показывающей в первую очередь, что субъект, использующий данный подход личностно слаб, инфантилизирован, нарциссичен, то есть сам, по сути, является патопсихологическим элементом коллективной психики или элементом очень близким к данному статусу. В противовес психологической толерантности, внутреннее психическое убийство есть процесс естественный, но который подвергся уничтожению, стиранию, деформации со стороны современной психопатологизированной культуры, выросшей напомню из Французского, Российского, Американского, Английского бессознательного, Христианства, как психического феномена и многих других матриархальных психических пространств.
Глава пятая. Доказательство не эффективности психологической толерантности по отношению к патопсихологическому явлению и наоборот оправданность применения внутреннего психического убийства по отношению к больной части личности на примере символического рассмотрения фильма Ларса Фон Триера «Антихрист» и Кельтского мифа «Тристан и Изольда» в современной экранизации.
Мы опять таки будем предполагать, что произведения человеческой культуры зачастую являются описанием жизни бессознательного измерения через комбинацию символов. На этот раз предлагаю с символической точки зрения рассмотреть знаменитый фильм Ларса Фон Триера «Антихрист». Возможное подтверждение того, что в данном фильме показана именно что описание процессов, происходящих в коллективном бессознательном, можно найти в том резонансе на мировую общественность, которую вызвал фильм Триера. Если бы все описанное не касалось коллективной психики (которую символизирует мировая культура, социум) то она бы не отреагировала так аффективно, как она привыкла реагировать, потому как именно эмоциональный, страстный аффект является стереотипной реакцией современного общества, иллюстрирующего через себя установки коллективной психики.
Итак, предлагаю следующую трактовку фильма с символической точки зрения. Завязка происходит в первые пять минут фильма, во время которого Герой и Героиня занимаются любовью. Собственно, символика любовного, сексуального акта давно описана и понятна. В данном случае речь идет о соединении, о психоэмоциональной связанности, о приближении друг к другу, об обретении некого общего психического бессознательного поля при взаимодействии мужского и женского начала. Мы не будем иметь ввиду именно соединение, слипание, с появлением алхимического гермафродита как это делает современная дионисийская культура (в том числе и через аналитическую психологию Юнга, которую она во многом деформировала, на мой взгляд), старающаяся слепить все в «единое целое», в результате чего стираются границы и власть получает хаос (ведущий на уровне психики к психотическим нарушениям). Мы будем считать, что в данном случае речь идет именно о возникновении общего поля (Как в физике считается, что мы садимся на стул тогда, когда наше поле и поле стула взаимодействуя друг с другом отталкивают друг друга, в результате чего и появляется новое поле на котором мы сидим. Психологически понимая, сей факт, мы приходим к выводу, что взаимодействие, порождающее нечто новое, не подразумевает слияние, как-то считает алхимическая символика. Только лишь непоглощенность друг другом, не слипнутость позволяет объектам, как-то происходит со стулом и нашим телом, создавать новое поле. Таким образом, совместное созидание может пониматься нами не как слипнутость, взаимопоглощенность, а как взаимодействие, в результате которого границы каждого объекта остаются прежними и при этом два объекта, участвующие во взаимодействии созидают новое поле, которое может создать новый процесс, новую форму жизни. Такой вариант взаимодействий опирается на принцип четких границ, которые современная культура тщательно пытается стереть.), которое способствует появлению новой формы, тогда как границы двух объектов остаются прежними и они могут дифференцировать себя от вновь созданного объекта, в котором по закону алхимического мышления (считаю, что алхимия это теневое проявление Христианства, как психического феномена и продукт деятельности Греко Римской культуры) они растворяются (как луна и солнце в алхимическом гермафродите). Необходимо отметить, что при таком подходе (когда из взаимодействия двух рождается третье, дифференцированное от них), мы имеем явную созидательную динамику. Двое остались целыми, соответственно они и далее способны выполнять те функции, которые выполняли ранее, плюс они создали третье, которое свободно от них, а они от него. Таким образом, в данном подходе мы имеем улучшившиеся показатели «психической демографии». В алхимическом же подходе (Когда двое порождают третье, растворяясь в нем. С психологической точки зрения, речь идет здесь о том случае, когда созидатели становятся рабами коллективного детища, в котором есть их часть. По такому сценарию часто строятся семьи, карьеры. Люди растворяются в работе, детях, напрочь теряя себя и живя теперь только для дальнейшей успешности коллективного детища, к которому они страстно привязаны, так как в этом детище, как любят говорить остается часть их души. Только эта часть не принадлежит теперь самому человеку. В том то и дело, что она, по сути, не принадлежит никому, являясь отщепленной психической структурой, которая пытается воплотить себя через все что, угодно деформировав при этом психическое пространство, так как отщепившийся психический объект не вписывается в каноны коллективной психики, а начинает действовать автономно, подстраивая пространство под себя.), мы можем видеть явно сниженные показатели «психической демографии». Было двое вместо них появился один, в котором растворены те двое, не дающие теперь целостности новому явлению, борясь за власть над ним, расщепляя и его, и при этом сами они являются расщепленными. Именно так зачастую происходит с детьми, в которых растворяются родители, психические энергии которых (как правило, на уровне отцовской и материнской фигуры) начинают расщеплять ребенка, потому как каждая из энергий хочет, чтобы жизнь ребенка текла по их сценарию, потому как таким образом они получат хоть какое то развитие, хоть какой то виток реализации, которого у них нет, потому как и их нет как психической/духовной энергии, единицы с тех пор, как они растворились в третьем ребенке, работе, семье и т. д. В данном случае мы видим ярко выраженный процесс расщепления, отсутствия психических границ, ведущих новое «целое» к хаосу. Итак, мы видим типичную «дионисийскую» кашу, которая в принципе не является созидательным пространством, а только лишь расщепляющим и стирающим целостные, индивидуальные фигуры, энергию которых эта каша (сансарой еще ее можно называть, используя буддистскую терминологию) использует в своих целях. А главной целью у этой психической каши, состоящей из сгустка, порабощенных архетипов является постоянное увеличение своего энергетического потенциала, территории принадлежащей Дионисийству.