Новая власть, новая культура ценностей явно была направлена на снятие многочисленных морально нравственных запретов, стирание четких психических границ (например, между мужчиной и женщиной в чем очень преуспела современная европейская культура на пару с родственной ей советской культурой, лепившей женщин комбайнеров, женщин трактористов) между психическими объектами. Таким образом, мы можем говорить, что обнаружили с вами очередную пару архетипических противоположностей, отщепившихся друг от друга (как например Христос и Антихрист) и находящихся в явном конфликте внутри Христианства, как психического феномена. Это отец Нарцисса и Нарцисс (однозначно, что эти архетипические противоположности, являются порождением матриархального греко римского бессознательного и в других бессознательных измерениях наверняка не встретятся). Причем если отец стремится к ужесточению законов, норм, соблюдения морально нравственных ценностей, то Нарцисс стремится наоборот к стиранию их, как раз во многом с помощью психологической толерантности. Естественно, что две оппозиции, архетипические противоположности в своем поведении далеки от золотой середины и, по сути, компенсируют друг друга. Компенсаторность, как психический феномен, как это удачно доказывал Юнг в своем творчестве, никогда не ведет бессознательное измерение к целостности, так как благодаря компенсаторности достигается лишь обнаружение той архетипической противоположности, которая находится в подавлении, в тени первой. Причем обнаружение это вычурное, посему ничего созидательного она создать не может, она может лишь обнаружить себя, причем в вычурной, дискредитирующей саму себя форме.
И раз уж мы добрались с вами до конфликта Отца и Нарцисса то должны заметить по этому поводу, что конфликт этот занимает центральное место в жизни двух этих архетипов. Борются они в данном случае за право обладания один матерью, другой женой (Вероятно, что архетип Великой Матери единственный который не подвергся расщеплению внутри Христианства, как психического феномена, что еще раз доказывает, что данное психическое измерение матриархально по своей сути). Страх быть поверженным своим врагом для этих архетипических противоположностей становится центральным в их жизни. Отец, и Нарцисс проецируют его (потому как его энергия громадна), как положено и принято в коллективной Христианской психике на своего ближнего при первом удобном случае, дабы хоть на секунду избавиться от высочайшего уровня тревожности. Во времена доминации отца не троне коллективной европейской психики (которая сформирована вокруг матриархальных психических систем: Христианства как психического феномена, греко римской культуры. Российского, Американского. Французского, Английского бессознательного) этот страх проецируется на всякого кто пытается хотя бы слегка двинуться в сторону прогресса и сбросить устаревшие и тормозящие вековые жизненные устои, которые являются мощными заплесневелыми психическими рамками (Я специально здесь употребляю слово рамки, которое в моем понимании в отличие от границ является порабощающим тормозящим развитие психическим процессом. Границы же в моем понимании очерчивают и формируют личность, как неповторимое индивидуальное начало и являются развивающим феноменом.), защищающими Отца от Нарцисса. Однако Отец не хочет думать о том (с другой стороны он и не может, так как психологическая расщепленность наделяет его только мотивом борьбы с Нарциссом), что кроме них с Нарциссом есть еще и другие жители бессознательного измерения, ужесточая рамки которым он настраивает их против себя (людям науки, врачам, духовно ищущим мешают слишком тесные психические рамки). Когда же у власти находится Нарцисс, то он наоборот всячески разрушает психические границы (как это происходит теперь, когда границы между мужчинами и женщинами, психически больными и «творчески одаренными» стерты до нельзя) и каждый, кто восстает против этого расщепления (здесь, особенно вступает в борьбу архетип Воина, в том числе Воин духа) воспринимается Нарциссом и Великой Матерью, которая в момент доминации Нарцисса в коллективном бессознательном также очарована им, как угнетатель и человек, пытающийся восстановить «прежнюю дикость средневековья». Но понятное дело, что, ни один из этих архетипов, ни на шагу не близок к истине потому как вся их идеология выстраивается вокруг страха быть уничтоженным своей оппозицией, а страх понятное дело, как главный механизм познавания окружающей действительности далек от объективности и никогда к ней не приблизится.
Новая власть, новая культура ценностей явно была направлена на снятие многочисленных морально нравственных запретов, стирание четких психических границ (например, между мужчиной и женщиной в чем очень преуспела современная европейская культура на пару с родственной ей советской культурой, лепившей женщин комбайнеров, женщин трактористов) между психическими объектами. Таким образом, мы можем говорить, что обнаружили с вами очередную пару архетипических противоположностей, отщепившихся друг от друга (как например Христос и Антихрист) и находящихся в явном конфликте внутри Христианства, как психического феномена. Это отец Нарцисса и Нарцисс (однозначно, что эти архетипические противоположности, являются порождением матриархального греко римского бессознательного и в других бессознательных измерениях наверняка не встретятся). Причем если отец стремится к ужесточению законов, норм, соблюдения морально нравственных ценностей, то Нарцисс стремится наоборот к стиранию их, как раз во многом с помощью психологической толерантности. Естественно, что две оппозиции, архетипические противоположности в своем поведении далеки от золотой середины и, по сути, компенсируют друг друга. Компенсаторность, как психический феномен, как это удачно доказывал Юнг в своем творчестве, никогда не ведет бессознательное измерение к целостности, так как благодаря компенсаторности достигается лишь обнаружение той архетипической противоположности, которая находится в подавлении, в тени первой. Причем обнаружение это вычурное, посему ничего созидательного она создать не может, она может лишь обнаружить себя, причем в вычурной, дискредитирующей саму себя форме.
И раз уж мы добрались с вами до конфликта Отца и Нарцисса то должны заметить по этому поводу, что конфликт этот занимает центральное место в жизни двух этих архетипов. Борются они в данном случае за право обладания один матерью, другой женой (Вероятно, что архетип Великой Матери единственный который не подвергся расщеплению внутри Христианства, как психического феномена, что еще раз доказывает, что данное психическое измерение матриархально по своей сути). Страх быть поверженным своим врагом для этих архетипических противоположностей становится центральным в их жизни. Отец, и Нарцисс проецируют его (потому как его энергия громадна), как положено и принято в коллективной Христианской психике на своего ближнего при первом удобном случае, дабы хоть на секунду избавиться от высочайшего уровня тревожности. Во времена доминации отца не троне коллективной европейской психики (которая сформирована вокруг матриархальных психических систем: Христианства как психического феномена, греко римской культуры. Российского, Американского. Французского, Английского бессознательного) этот страх проецируется на всякого кто пытается хотя бы слегка двинуться в сторону прогресса и сбросить устаревшие и тормозящие вековые жизненные устои, которые являются мощными заплесневелыми психическими рамками (Я специально здесь употребляю слово рамки, которое в моем понимании в отличие от границ является порабощающим тормозящим развитие психическим процессом. Границы же в моем понимании очерчивают и формируют личность, как неповторимое индивидуальное начало и являются развивающим феноменом.), защищающими Отца от Нарцисса. Однако Отец не хочет думать о том (с другой стороны он и не может, так как психологическая расщепленность наделяет его только мотивом борьбы с Нарциссом), что кроме них с Нарциссом есть еще и другие жители бессознательного измерения, ужесточая рамки которым он настраивает их против себя (людям науки, врачам, духовно ищущим мешают слишком тесные психические рамки). Когда же у власти находится Нарцисс, то он наоборот всячески разрушает психические границы (как это происходит теперь, когда границы между мужчинами и женщинами, психически больными и «творчески одаренными» стерты до нельзя) и каждый, кто восстает против этого расщепления (здесь, особенно вступает в борьбу архетип Воина, в том числе Воин духа) воспринимается Нарциссом и Великой Матерью, которая в момент доминации Нарцисса в коллективном бессознательном также очарована им, как угнетатель и человек, пытающийся восстановить «прежнюю дикость средневековья». Но понятное дело, что, ни один из этих архетипов, ни на шагу не близок к истине потому как вся их идеология выстраивается вокруг страха быть уничтоженным своей оппозицией, а страх понятное дело, как главный механизм познавания окружающей действительности далек от объективности и никогда к ней не приблизится.
Необходимо также заметить, что тот конфликт, который мы обнаружили между героем и отцом, анализируя бессознательный смысл «Антихриста» и «Тристана и Изольды», (и который мы еще обнаружим в «Герое Нашего Времени», «Евгении Онегине») и который заключается в том, что коллективный отец отнимает у героя аниму (как-то сделал и Воланд и Муж Марго, и Марк и собственно сам Антихрист в одноименном фильме Триера) вероятно, той же причины. Отцу, который знает, что его однажды сметет с трона Нарцисс (и которого этот страх разъедает) очень хочется изменить такую судьбу и потому он в каждом встречном видит Нарцисса и разрушает его, в том числе через аниму, подвластную ему. Однако стоит отметить, что те герои, которых рассматриваем мы не имеют ничего общего с Нарциссом, что в первую очередь доказывается их безразличностью к власти на том участке земли, на котором они действуют. Герои, которых мы рассматриваем, стремятся к развитию пространства, но не властью над психическим энергиями, заселяющими бессознательные измерения, посему в очередной раз отметим, что те герои, символизирующие мужское сознание, которых рассматриваем мы в данном исследовании не являются коренными жителями современной коллективной психики и существуют по иным канонам.
Вернувшись же к сну Юнга с убийством Зигфрида стоит отметить, что это внутреннее, но необходимое психическое убийство для дальнейшего его развития/индивидуации перечило духу времени, ведь он убивал в себе именно наместника эпохи, вечно юного принца, связанного с Великой Матерью и который все свои главные достижения создает именно для узаконивания ненормальной инцестуозной связи и популяризации ее (что и сделал психоанализ). И несомненно, что убийство это не далось Юнгу легко. Собственно, он и пишет об этом в своих «Воспоминаниях, сновидениях, размышлениях». К тому же сон сном, а его подсказку должно воплотить в жизни именно сознание. Юнгу это удалось, хотя и с большим трудом. Последствием этого убийства больной части личности внутреннего вечно юного принца, стремящегося к созданию созависимых отношений естественно стал разрыв с Фрейдом, создание собственной теории именно к которой потянулись такие люди в будущем, как Гессе, чей «Степной Волк» и «Игра в Бисер» появились во многом благодаря аналитической психологии. По сему вы сами можете в данном случае оценить цену внутреннего психического убийства присматриваясь к которому очень важно отметить, что совершенно оно было в сновидении с помощью чернокожего дикаря.