Вице-премьер Рогозин отметил, что комиссия по банкротству стратегических предприятий ОПК с 2008 по 2011 годы приняла решения о предоставлении стратегическим предприятиям более 60 субсидий на общую сумму более 16 млрд. рублей для предотвращения их банкротств. Но полностью восстановить свою платежеспособность и ликвидность смогли лишь немногим более 30 % получателей этих субсидий.
Между тем, в рамках ВТО предоставление подобных субсидий (как и вообще любой государственной помощи) предприятиям ОПК, выпускающим в том числе и продукцию гражданского назначения (а она превышала 40 % общего объема производства этого комплекса и лишь в последние годы из-за роста государственного оборонного заказа снизилась до 33 %), будет крайне затруднено.
Между тем, в рамках ВТО предоставление подобных субсидий (как и вообще любой государственной помощи) предприятиям ОПК, выпускающим в том числе и продукцию гражданского назначения (а она превышала 40 % общего объема производства этого комплекса и лишь в последние годы из-за роста государственного оборонного заказа снизилась до 33 %), будет крайне затруднено.
Весьма характерным примером служит решение ВТО по иску европейской корпорации «Аэробус» против американского «Боинга»: в марте 2012 года субсидирование последнего правительством США (включая Министерство обороны и НАСА) в размере 10 млрд. долл. было признано незаконным. Кроме того, ВТО сочла несправедливой поддержку «Боинга» отдельными штатами (Вашингтон, Иллинойс, Канзас), где расположены его предприятия.
Принципиально важно, что в наиболее уязвимом положении окажутся не «головные» предприятия ОПК, обеспечивающие непосредственное производство вооружений, а их смежники-производители полуфабрикатов и комплектующих, у которых доля гражданской продукции обычно максимальна. Между тем, без них (или без надежных импортных поставок соответствующей продукции) производство современных видов вооружения и военной техники принципиально невозможно.
Понятно, что процессы против российских производителей, не объединенных с развитыми странами в рамках военно-политического блока, будут проходить в рамках ВТО в значительных масштабах, в агрессивной манере и с минимальными шансами для российских производителей. Еще Нобелевский лауреат, бывший старший вице-президент Мирового банка Джозеф Стиглиц с искренним удивлением отмечал тот факт, что неразвитые страны, как правило, проигрывают развитым торговые споры, которые регулируются в рамках ВТО.
Общей оценки уровня технологической безопасности предприятий российского оборонно-промышленного комплекса не существует в принципе, но значительное снижение этого уровня в результате присоединения к ВТО (да еще и на заведомо кабальных условиях) не вызывает сомнений.
Деньги «в песок» и «на ветер»?
Бюджетное финансирование национальной обороны уверенно растет на протяжении всего времени президентства Владимира Путина (вероятно, еще и потому, что российское общество хорошо усвоило уроки «чеченских войн»).
Если в постдефолтном 1999 году оно составляло 116,3 млрд. рублей, то в 2010 году 1,3 трлн. рублей (2,8 % ВВП страны), в 2011 1,5 трлн. (3,0 %), в 2012 г. 1,9 трлн., (также 3,0 % ВВП). В 2013 г. они вырастут на 14,8 % до 2,1 трлн. (3,2 % ВВП), в 2014 г. на 16,8 % до 2,5 трлн. (3,4 %) и, наконец, в 2015 году увеличатся еще на 23 % и достигнут 3,1 трлн. рублей, или 3,7 % ВВП. Таким образом, впервые будет взята (и даже с запасом) планка в 3,5 % ВВП, установленная Советом безопасности РФ еще в 2000 году как необходимая для обеспечения обороноспособности России.
Для сравнения: в настоящее время военное бремя США составляет 4,7 % ВВП, Великобритании 2.7 %, Франции 2.5 %, Китая около 2 %, Германии 1,3 % ВВП.
В валютном выражении военный бюджет России вырос с 19,4 млрд. долл. в 2004 году (тогда по его размеру наша страна находилась на седьмом месте в мире после США, Китая, Великобритании, Франции, Японии и Германии) до 31 млрд. в 2007. Еще в 2011 году Россия вышла по объему военного бюджета (71,9 млрд. долл.) на третье место в мире, уступая США (711 млрд. долл., из которых около 20 % идет на финансирование войны в Афганистане) и Китаю (143 млрд.) и уверенно опередив одновременно Великобританию (62,7 млрд.) и Францию (62,5 млрд. долл.) страны с существенно более высоким ВВП.
Доля расходов на национальную оборону в общих расходах федерального бюджета с 12,3 % в 2009 году повышалась следующим образом: в 2010 году 12,6 %, в 2011 году 13,9 % в 2012 году 14.6 %. В текущем, 2013 году, она должна составить 16,0 %, в 2014-м 17,6 %, и в 2015-м 19,7 %, увеличившись за пять лет более чем в полтора раза. Для сравнения: доля расходов на национальную безопасность и правоохранительную деятельность за 20092014 годы увеличится с 10,4 до 14,2 %, доля расходов на национальную экономику сократится с 17,1 до 11.3 %, а на социальные нужды (кроме собственно социальных расходов, так как в рассматриваемый период в них включили пенсионные расходы, что сделало данные несопоставимыми) с 10,8 до 8,5 %. Что, в целом, подтверждает выводы, сделанные нами в предыдущей главе.
Реальная военная нагрузка на государственные финансы окажется еще выше, так как заложенные в федеральный бюджет на 20132015 годы темпы экономического роста, при всей их недостаточности, представляются завышенными, а уровень инфляции заниженным. В результате можно говорить даже не о риске, а о неизбежности возникновения «финансовых ножниц», когда стоимость проектов военной экономики будет расти, а реальное финансовое обеспечение снижаться, как это сейчас наблюдается, например, при строительстве олимпийских объектов в Сочи.
Реальная военная нагрузка на государственные финансы окажется еще выше, так как заложенные в федеральный бюджет на 20132015 годы темпы экономического роста, при всей их недостаточности, представляются завышенными, а уровень инфляции заниженным. В результате можно говорить даже не о риске, а о неизбежности возникновения «финансовых ножниц», когда стоимость проектов военной экономики будет расти, а реальное финансовое обеспечение снижаться, как это сейчас наблюдается, например, при строительстве олимпийских объектов в Сочи.
Общие расходы России только на ядерное вооружение в 20132015 годах составят 101,15 млрд. рублей (в 2012 году 27,4 млрд.). Значительная часть этих средств пойдет на создание ядерного подводного флота. Поставлена задача создать к 2018 году новую тяжелую межконтинентальную баллистическую ракету, полезная нагрузка (боевая часть) которой составит 5 тонн, тем самым вчетверо превысив аналогичный показатель твердотопливных «Ярсов» и «Тополей».
В целом расходы на разработку, закупку и ремонт вооружения, военной и специальной техники в 2013 году должны вырасти на 30 % до 1 трлн. рублей (столько же, сколько было потрачено за два предыдущих года), в 2014 г. до 1,2 трлн., а в 2015 году превысят 1,7 трлн. рублей.
Гособоронзаказ в 2012 году превысил 900 млрд. рублей, а в текущем году он вырастет в полтора раза.
Вместе с тем в 2013 году 400 млрд. рублей, то есть 40 % расходов на ОПК, предоставляется в виде госгарантий под кредиты, причем компенсация на обслуживание займов гарантированно ниже реальной стоимости кредитов, а соответствующие десятки миллиардов рублей под видом закупок военной техники на самом деле пойдут на повышение прибылей коммерческих банков.
Таким образом, стремительный рост военных расходов сочетается с финансированием далеко не «по потребности».
В частности, выделенные бюджетом средства позволят увеличить число контрактников в 2013 году лишь на 30 тыс. чел. вместо 50 тыс., намеченных военными.
Официально публикуемые данные о военных расходах носят частичный характер даже в самых безобидных сферах. Так, в 2013 году на денежное довольствие военнослужащим и оплату труда гражданского персонала Вооруженных Сил предполагается выделить 935 млрд. рублей. Однако предусмотренные в том же федеральном бюджете расходы на эти цели соответственно 341,9 и 146 млрд. руб. составляют лишь чуть больше половины этой суммы: 487,9 млрд. руб..
«Среднее число питающихся» в российской армии определено в 400 тыс. чел., что в 2,5 раза меньше ее официальной численности (что, по-видимому, отражает наличие значительного числа гражданских специалистов, основная часть которых в армии не питается). Затраты на одного питающегося в сутки определены в 267,75 рублей, что представляется недостаточным. Но на обеспечение питания выделяется 41,7 млрд. рублей, хотя простое перемножение приведенных выше показателей показывает, что расходы должны составлять лишь 39,1 млрд. рублей.
Подобных примеров можно привести множество.
Поэтому нельзя полностью исключить и гипотезы о том, что решение финансировать модернизацию российской армии носило политический характер и было призвано, во-первых, получить голоса избирателей, занятых в ОПК России (таковых насчитывалось свыше 3 млн. человек), а, во-вторых, «купить» лояльность армейского и оборонно-промышленного лобби. Ведь не случайно главный военный прокурор Сергей Фридинский отмечал в 2011 году, что «только за последние 5 лет число осужденных российских адмиралов и генералов увеличилось в 7 раз» и «если пять лет тому назад в коррупционных преступлениях был замечен только каждый пятый из старших офицеров, то уже сегодня его совершает каждый третий».
Российские военные эксперты еще в начале 2011 года указывали, что «норма отката» при реализации гособоронзаказа достигает 60 %, в то время как при осуществлении госзакупок в целом этот показатель находится на примерно вдвое более низком уровне[4].
Косвенным подтверждением этого служит незначительность внимания, проявленного к системным вопросам восстановления финансового контроля в армии, в частности, отсутствия информации о намерениях восстановить военно-финансовую службу, фактически уничтоженную Сердюковым в ходе реорганизации Министерства обороны РФ. Это тем более обидно, что ОПК по самой своей природе выступает естественным локомотивом модернизации и в целом развития экономики.
Ключевой проблемой Вооруженных Сил (далеко не только одной нашей страны) является объективная заинтересованность руководства почти всех уровней к раздуванию расходов. Создание механизма, стимулирующего экономность и минимизацию расходов при обеспечении необходимого уровня обороноспособности важнейшая задача, которая, однако, постоянно уходит в тень при рассмотрении ключевых вопросов военного строительства.