Прототипы боевой платформы «Армата», БМП «Курганец-25» и БТР «Бумеранг» намечено создать в 2013, а начать серийное производство в 2015 году, что также выглядит нереальным. Стоит напомнить, что колесный БТР-90 отрабатывали с 1994 года, но за эти годы так и не смогли довести до серийного производства.
Более того: уже в 2015 году предполагается начать крупное серийное производство новых вертолетов, у которых нет даже летающих прототипов!
В настоящее время в состав флота введена только одна атомная ракетная подлодка проекта 955 «Юрий Долгорукий», еще две проходят испытания, однако к 2020 году таких подлодок планируется иметь в строю уже восемь, в том числе пять улучшенного варианта. Продолжаются испытания головной атомной подлодки проекта «Северодвинск», но к 2020 году лодок этого проекта предполагается построить еще семь, причем по модернизированному проекту[8]. Осуществимость всех указанных выше проектов (кроме разве что «Арматы») весьма проблематична.
Выводы. Враг у ворот
В результате как в 2007, так и в 2013 году по-прежнему нет никакого внятного ответа на системный технологический вызов США.
Средства расходуются нерационально, массовый технологический прогресс отсутствует как таковой (доделываются наработки конца 80-х).
Так, на нужды связи и управления расходуется до 18 % военного бюджета, а система военной связи технически намного отстает от гражданской. Недостаточно распространение цифровых способов передачи информации, автоматизированных систем управления на основе телекоммуникационных составляющих, систем спутниковой связи.
Современная российская военная экономика, в целом, не отвечает современным требованиям, в результате чего армия обладает весьма ограниченной боеспособностью и отстала от своих потенциальных противников еще сильнее, чем стрелецкие полки в начале XVIII века. Военная реформа разрушила старую, отжившую структуру, но создало лишь отдельные «островки» новой, которые в настоящее время приходится методом проб и ошибок соединять в некое целое, желаемые контуры которого определяются во многом случайным и субъективным образом.
Современная российская военная экономика, в целом, не отвечает современным требованиям, в результате чего армия обладает весьма ограниченной боеспособностью и отстала от своих потенциальных противников еще сильнее, чем стрелецкие полки в начале XVIII века. Военная реформа разрушила старую, отжившую структуру, но создало лишь отдельные «островки» новой, которые в настоящее время приходится методом проб и ошибок соединять в некое целое, желаемые контуры которого определяются во многом случайным и субъективным образом.
Исходя из вышеизложенного ключевыми задачами восстановления военной экономики и обороноспособности России в целом представляются:
беспощадное подавление культуры коррупции в Вооруженных Силах, с оборонно-промышленном комплексе и связанной с ними части госаппарата (представляется целесообразным выбрать «военный кластер» российской экономики и системы государственного управления в качестве полигона для переноса в российские условия технологий очищения от коррупции, хорошо зарекомендовавших себя в других странах в первую очередь, в США и Италии);
отказ от либеральной социально-экономической модели, вынуждающей государство действовать в интересах глобального бизнеса, а не собственного народа и разрушающей человеческий и производственный капитал, являющийся естественным фундаментом обороноспособности;
создание системы надежного научно-аналитического обеспечения военного строительства России на основе гражданской науки и аналитики, учитывающей возможности и потребности общества в целом, а не только его военного сектора.
Андрей Дмитриев
Оборонно-промышленный комплекс России: вчера, сегодня и завтра
Уроки военной модернизации 30-х 40-х годов
Система государственного управления оборонно-промышленным комплексом (ОПК) страны строилась, начиная с рубежа 19201930-х годов. Эта работа проходила в условиях жесточайшего лимита времени, в сложнейшей военно-политической обстановке тех лет. Её выражением можно считать широко известную фразу из выступления И. В. Сталина на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 года: «Мы отстали от передовых стран на 50100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
Другими словами, необходимо было примерно за две пятилетки создать практически «из ничего» такие Вооруженные Силы, которые могли бы не только успешно противостоять враждебному окружению из передовых мировых государств того времени, но и одержать военную победу над ними. Для этого нужно было:
во-первых, оснастить свою Армию и Флот новым и современным оружием, созданным непременно на отечественных предприятиях;
во-вторых, создать собственную научную и промышленную базу военного производства;
в-третьих, сформировать корпус производственно-технических и военных кадров, способных произвести оружие победы и одержать верх в будущей войне.
Требовалось также решить великое множество других, крупных и мелких, вопросов, без которых было бы невозможно достичь любой из трех перечисленных выше фундаментальных целей, не говоря уже о всех вместе.
С позиций нынешнего дня весь комплекс проблем, с которыми предстояло справиться, причем качественно и в сжатые сроки, представляется абсолютно неподъёмным. Тем не менее, основные задачи военно-промышленного строительства были в целом решены, а поставленная цель достигнута.
Советская Армия сокрушила гитлеровский Третий рейх и его союзников, была создана современная оборонная промышленность, в стране сложилась передовая система науки и образования, готовившая отлично подготовленные гражданские и военные кадры.
Как же удалось совершить этот стремительный исторический прорыв?
Кратко ответить на этот вопрос, видимо, невозможно здесь требуется долгий и обстоятельный разговор, шаг за шагом раскрывающий детали сталинского плана военного строительства и предвоенной модернизации советского общества. Однако, если определить главное звено в этой длинной цепи, то всё сойдется на человеческом факторе, а именно на системе подбора, обучения, расстановки и мотивации огромной массы людей, которым предстояло совершить этот опережающий рывок в будущее. Успех любого дела зависит от человека, причем задача государственного руководства отобрать и расставить на каждом управленческом уровне людей, адекватных данному положению по опыту, образованию и умению руководить. Так должно быть в идеале. Но и на практике советскому руководству эту сложнейшую задачу удалось решить с должной эффективностью, хотя комплекс методов, которые для этого использовались, носил весьма специфический характер.
Представляется, что особую роль в успехах предвоенного оборонного и хозяйственного строительства в СССР сыграла именно правильная кадровая работа, и лишь во вторую очередь созданная в стране единая централизованная система управления: начиная с уровня Правительства и вплоть до частей Вооруженных Сил, научных учреждений, промышленных предприятий и учебных заведений.
На верху этой системы стоял признанный народом лидер, окруженный группой близких соратников, каждый из которых получал, говоря современным языком, неограниченные права в пределах своего административного поля. Одна из «сталинских» легенд гласит, что уже после войны, осенью 1946 года, он позвонил из Сочи новому секретарю ЦК ВКП(б) Н. С. Патоличеву: «Запишите постановление секретариата ЦК. Пункт первый: «Назначить ответственным за хлебозаготовки 1946 года Патоличева Н. С.» Записали? В пункт второй впишите всё, что нужно вам для успешного проведения хлебозаготовок».
Критерий успешности был единым и общим для всех руководителей «сталинской школы». Это темпы и качество, обеспечение максимально высокой эффективности порученного участка работы. Хотя бывали, конечно, и ошибки в оценках, и крутые повороты в судьбах отдельных руководителей и рядовых участников проекта оборонного строительства. Расхожее мнение сегодня гласит, что вся эта работа велась якобы в обстановке абсолютной партийной диктатуры, не только исключавшей какую-либо инициативу снизу, но и не отягощенной специальными знаниями и серьёзным образованием в сфере своей ответственности.
В качестве примера часто приводятся слова, якобы произнесенные И. В. Курчатовым в ответ на некомпетентное вмешательство Л. П. Берия в работы по атомному проекту: «Я ваших работ по ядерной физике не читал. Вы моих тоже не читали. Но по разным причинам».
Однако это далеко не так. И, как свидетельствуют многие участники того же «атомного проекта», Курчатов стал его научным руководителем именно по причине того, что всегда умел находить общий язык с политическим руководством. То есть без сочетания профессионализма и соответствия занимаемой должности никаких результатов быть не могло. Ключевую роль в кадровом отборе действительно играл центральный партийный аппарат, который предварительно выявлял, проверял, учитывал и отслеживал результаты служебной деятельности каждого кандидата, попавшего в сферу его внимания. Правильность отбора определялась, прежде всего, реальными результатами в соответствии с известной формулой: «Практика критерий истины». Факторы землячества, клановых и родственных связей не действовали. Коррупционный компонент, особенно при назначении на высокие административные позиции, практически не существовал. Поскольку любой пост, в случае провала порученного дела, становился «расстрельным».
Позднее этот круг отобранных лиц получил название «номенклатуры», причем не только партийной и государственной, но также военной, хозяйственной, научной, производственной, профессорско-преподавательской и так далее. В отличие от сегодняшней ситуации, попасть в разряд руководителей, минуя строгий административный фильтр и не имея необходимых специальных навыков и профессиональной подготовки, было делом практически невозможным. Номенклатурная верхушка была весьма ограниченной в количественном отношении, параллельно контролировалась несколькими независимыми от неё внешними институтами (партийные структуры разных уровней, органы безопасности, народный контроль), внутри неё сложились свои, весьма жесткие правила существования и общения. Критерии отбора и выживания были сверхжёсткими.