Я найду тебе главаря зачинщиков! ответил сыскарь и в знак уважения склонил голову перед государем.
Хорошо, а теперь все едем в Москву! Хватит балагурить! Попили, порезвились и достаточно! Нас всех впереди ждут неотложные дела! Делу время, а потехе час!
Обратно уже вся честная компания ехала на санях, но они были теперь запряжены, как и положено, лошадьми. На этот раз царь ехал в окружении своей ближайшей свиты, а Николай со своими друзьями и Марфой отдельно от них. Друзья ехали последними в царском поезде, и, когда проезжали мимо церкви, Николай решил остановиться, чтобы поставить за упокой замученных пытками воров поминальные свечи. Сыскарь считал, что с ними всё-таки несправедливо поступили и часть вины, в том что вовремя не смог прояснить ситуацию царю, лежит на нём.
Место было знакомое. Ещё вчера на льду реки, которая хорошо видна со ступеней церкви, бились на кулачках мужики. Сейчас на реке народу не было. Праздники закончились. Только изредка мимо церкви проезжали сани да проходили люди. Они приостанавливались, трижды осеняли себя крестным знаменем и двигались дальше. Николай первым поднялся по ступеням церкви и открыл дверь, пропуская вперёд себя Марфу и друзей. Затем снял шапку перекрестился на висящую над входом икону вошёл в храм. У Николая за время пребывания в прошлом уже выработалась привычка креститься. Хотя он был и не очень-то верующим человеком, скорее, даже атеистом, живя в окружении искренно верующих людей, невольно сам проникаешься их образом жизни и привычками.
В помещении было сумрачно, душновато и пахло ладаном. Прикупили у служки несколько восковых свечей, бросили в чашу пару серебряных монет на пожертвование. Марфа пошла ставить свечку Пресвятой Богородице. Алексей Никифорович и Андрей Яковлевич Николаю Чудотворцу, а тёзка святого Николая направился в угол, где не было медного постамента для свечей. На неказистом деревянном столе стояла большая прямоугольная коробка с углублениями для свечей. Над ней возвышался крест с распятым на нём Иисусом Христом. Свечей в коробке было очень много. Видно, много покинувших сей мир родственников и знакомых у прихожан этой церкви.
Николай ещё раз перекрестился и зажёг две купленные им свечи от уже горящих. Поставил их в углубление, проверил, чтобы надёжно держались, и снова перекрестился. Он хотел уже идти прочь, как увидел стоящего в противоположном углу алтарника, который внимательно наблюдал за происходящим в зале. Николай пригляделся к нему и понял, почему его сознание автоматически зафиксировалось именно на нём. Внешность! У алтарника были рыжая борода и конопатое лицо. Николай неспешно подошёл к служке и с виноватым видом спросил:
Мне бы покаяться, святой отец.
Алтарник стоял на возвышении и снисходительно сверху вниз посмотрел на просящего.
Святой отец сейчас занят, приходи позже, важно ответил рыжебородый и отвернулся.
Николай незаметно сунул ему в руку монету. Молодой алтарник встрепенулся, оглянулся по сторонам не заметил ли кто. Но увидев, что прихожане усердно молятся перед иконами, успокоился.
Жди здесь! приказал служитель Господа и не торопясь удалился.
Ждать пришлось не очень долго. Вышел седовласый старец и грозно посмотрел на прихожанина. Алтарник что-то шепнул ему на ухо. Тот слегка кивнул головой, и младший служка удалился прочь.
Ты, что ли, покаяться в грехах своих имеешь желание, раб божий? раскатистым басом спросил протоиерей.
Я, святой отец, смиренно ответил Николай и склонился в поклоне.
Услаждал ли ты в последние дни чрево своё языческой пищей?
Каюсь, святой отец, услаждал! повинно опустил голову сыскарь.
Плохо, поститься надобно перед отпущением грехов!
Но на мне грех крови, святой отец! Ко мне каждую ночь приходит убиенный и просит меня покаяться.
Сам участвовал в убийстве али со стороны его видел? продолжал любопытствовать протоиерей.
Не сам я! Другой это был, но я не помог убиенному, хотя мог это сделать. Испугался я за жизнь свою, святой отец, и убежал, немного покривил душой Николай.
Пойдём со мной, раб божий! Расскажешь мне всё в подробностях!
Николай последовал за полным человеком в темной рясе. Зашли в небольшое помещение, которое было обвешано иконами. Протоиерей повернулся к просящему и приказал встать на колени.
Говори!
Я видел, как накануне на Яузе реке был убит солдат, и убил его церковный служка или человек, вырядившийся в церковные одежды! Он кричал этому солдату, что это наказание ему за то, что тот не смог выполнить его приказ и погубить царя нашего. Мне стало страшно, святой отец! Я поспешно убежал! Что мне теперь делать? Посоветуй, отче!
Ты правильно сделал, раб божий, что пришёл ко мне. Я отпускаю твоё прегрешение, ибо сделал ты сей грех не со злого умысла, а по слабости души своей! Укрепляй себя и волю свою усердными молитвами да ежедневно кайся, ибо нельзя жить во грехе! Бог видит все наши проступки, и на Великом суде будет каждому всё предъявлено, и не попросивший прощения не будет прощён во веки веков! Ты вовремя покаялся, раб божий, и я буду молиться за освобождение души твоей от греха тяжкого! Я накладываю на тебя обет молчания, и ты не можешь больше кому-либо исповедоваться! Ты меня хорошо понял, раб божий?
Понял, святой отец! Как не понять! Скажи такое кому ещё, и меня самого на дыбу отправят, но я же покаялся, отче! Неужто меня теперь казнят?
Усерднее молись за душу свою, раб божий! Славь Господа нашего, и тебе воздастся! пробасил протоиерей. Сейчас время неспокойное, поэтому веди себя разумно и во всём слушай меня!
Хорошо, святой отец, я послушаюсь твоего совета! с трепетом в голосе чуть громче произнёс Николай, перекрестился и поклонился до самого пола.
Потише! прошипел священник. Покаяние только я должен слышать! Ты, случаем, не разглядел лик убийцы солдата?
Лица его я не разглядел. Стоял далеко, святой отец, но одёжу церковную точно видел, и борода у него была необычная яркая, прямо как у вашего служки, с наивным видом произнёс Николай.
Протоиерей стал поспешно заканчивать процедуру покаяния. Положил руку на голову, быстро прочитал молитву, трижды перекрестил прихожанина и строго наказал:
Ступай, раб божий! Тебе отпущены все твои грехи, но помни: никому ни слова о нашем с тобой разговоре!
Николай поднялся с пола, поблагодарил священнослужителя и вышел из церкви. Друзья и Марфа уже сидели в санях и ждали его. Ушлый Андрей Яковлевич успел приметить, куда он ушел.
Зачем ты к протоиерею ходил?
Удочку закинул! усмехнулся Николай. Теперь рыбку будем ждать, и если я не ошибаюсь, то сегодня ночью она обязательно приплывёт к нам.
Ступай, раб божий! Тебе отпущены все твои грехи, но помни: никому ни слова о нашем с тобой разговоре!
Николай поднялся с пола, поблагодарил священнослужителя и вышел из церкви. Друзья и Марфа уже сидели в санях и ждали его. Ушлый Андрей Яковлевич успел приметить, куда он ушел.
Зачем ты к протоиерею ходил?
Удочку закинул! усмехнулся Николай. Теперь рыбку будем ждать, и если я не ошибаюсь, то сегодня ночью она обязательно приплывёт к нам.
А от царя по макушке нам не достанется за твоё своевольство?
Привезём ему «большую рыбку» будет государь к нам милостив, а может, и наградит чем?
Жди, наградит он нас, как же! засомневался тесть.
Так за своё спасение он уже обещал дать мне землю и дом в Москве! рассмеялся Николай. Если не землю, то хоть какой-то дом, может, даст. А то мы с вами пока еще в этом времени как есть «бомж» naturalis ordinaria, или «бомж» натуральный, обыкновенный! Четыре штуки. Получите, распишитесь! Хорошо хоть, пока деньги у нас ещё есть!
Обещанного, как известно, три года ждут! Так что поживём увидим, как оно будет дальше! возразил тесть и прикрикнул на переминающуюся с ноги на ногу лошадь. Пошла, родимая!
Но тут же спохватился.
А куда нам ехать-то?
До ближайшего постоялого двора. Ночевать там будем. Думаю, что поживём там, пока другого жилья себе не сыщем! громко закончил фразу Николай, увидев, что дверь церкви приоткрылась и из неё выглянул старый знакомый рыжебородый церковный служка.
Приезжие, значит, они! удовлетворённо хмыкнул служитель церкви и снова закрыл дверь.
Лошадь рванула сани с места и легко покатились по Москве. Весна уже была на пороге, но по её заснеженным улицам этого ещё было не сказать. Друзья смотрели налево и направо, выискивая подходящее место, где можно было бы хорошо перекусить, а затем и переночевать. Вскоре они нашли именно то, что искали.
Постоялый двор оказался довольно обширным. На первом этаже обеденный зал, а на втором комнаты для постояльцев. Свободные комнаты тоже были в наличии. Пока кушали половой приготовил друзьям две комнаты по соседству. Их просьба выглядела вполне естественно: приехала молодая пара со своими товарищами.
Николай осмотрел комнаты и выбрал себе поменьше. Марфа обрадовалась, что теперь они будут спать одни, но Николай объяснил ей, что эта совсем не та ночь, о которой она думает. Друзья волновались за Николая и стали предлагать свою помощь. Они настаивали, чтобы в комнате вместе с ним был либо Алексей Никифорович, либо Андрей Яковлевич, но бывший опер категорически отказался от их помощи. Он боялся, что «рыбка» испугается лишних свидетелей и сорвётся с крючка. Еле-еле уговорил тестя излишне не перестраховываться и дать ему возможность остаться в комнате одному. Алексею Никифоровичу с другом и дочерью пришлось коротать ночь всем вместе в соседней комнате. На всякий случай они договорились об условном сигнале внезапный приступ кашля. Проверили слышно было неплохо. Видно, хозяин экономил на толщине стен и между комнатами были доски, а не брёвна.
Наступила ночь. Сквозь маленькое слюдяное оконце свет в комнату почти не проникал. Было темно и относительно тихо. Лишь иногда было слышно, как внизу кто-то топал сапогами и тихо поругивался. Это новые постояльцы договаривались с владельцем двора о цене. С ночных гостей тот брал двойную таксу. Постояльцы были сильно возмущены, что поставлены перед выбором: ночевать на улице или платить большие деньги. Но обычно побеждала ночь. На улице, в телеге, богатым купцам ночевать не хотелось. Для этого охрана у них нанята. Поэтому новым постояльцам приходилось соглашаться на условия хитрого хозяина постоялого двора.
Николай лежал на кровати рядом с заранее заготовленным муляжом «человека» и ждал. Внизу вновь всё затихло. Только была слышна возня мышей на чердаке да иногда его покусывали вредные клопы вечная проблема постоялых дворов. Ещё в Москве Иоанна Васильевича Николаю с ними вдоволь пришлось намучаться. Он отвлекся на очередной варварский укус, и в это время послышался скрип половиц на лестнице. Это уже кто-то поднимался на второй этаж. Осторожные шаги в коридоре замерли как раз напротив дверей его комнаты. Николай затих. Даже забыл про кровососов. Слышно было, как ночные «гости» тихонько шушукаются, но их слов сыскарь не разобрал. В слабо светящуюся от неверного света в коридоре дверную щель тихонько просунулось тонкое лезвие ножа, и почти бесшумно откинулся с петли крючок. Дверь с едва слышным скрипом открылась. «Гости» тут же замерли на пороге. Стали прислушиваться к звукам в комнате. Николай «безмятежно захрапел». Вороги вошли в комнату, тихо закрыли за собой дверь и снова замерли. Выжидали, пока их глаза привыкнут к темноте. Наконец «гости» немного освоились. Заметили кровать, которая стояла в самом углу комнаты. Она находилась вдали от маленького слюдяного оконца, и от того там было плоховато видно. Два здоровых битюга осторожно подкрались к ней на цыпочках. Один из них бросился на ноги жертвы, а второй шустрым движением вырвал из-под головы подушку и принялся душить «спящего». Всё бы у них удалось на славу, если бы не одно «но»: их «жертва» ещё до покушения тихонечко соскользнула с кровати, оставив на ней лишь «куклу». Николай затаился в тёмном углу рядом с татями, где его совсем не было видно. Когда «гости» поняли, что на кровати лежит не живой человек, а какая-то скатка тряпок, было уже слишком поздно. Теперь уже убийцы превратились в жертву своей «жертвы». Николай недолго думая рукоятью «Макарова» от души огрел по голове одного «гостя» и, не давая сообразить, что произошло в кромешной темноте, «отключил» второго. Зажёг свечу и связал обоих заранее приготовленной верёвкой. Не торопясь засунул им в рот кляпы и только тогда «отчаянно закашлял».