Преступное бездействие - Александр Иванович Бойко 36 стр.

Вот и все. Нет-нет, так нельзя. Такое начало конца книги здорово напоминает знаменитую эпитафию с парижского кладбища Пер-Лашез. Мы же должны писать о живых, для живых и вовеки веков, для деятельных и пассивных людей, о будущем, об уголовной политике в области криминализации общественно опасного бездействия и бездеятельности.

В любопытное время мы живем: деятельное, залихватское, самодовольное заявление о себе состоятельного меньшинства и апатичное, безмолвное взирание на них, на их материальное преуспевание, на их преимущества и их лихорадочную коммерческую прыть социальных аутсайдеров. Азарт и ступор, огонь и холод. Бездеятельности, оторопи и апатии в жизни больше, как больше носителей отчаяния. Правящий класс, сгрудившийся около денежного печатного станка, иностранных займов и бюджетных струй, изредка с удивлением оглядывает холодное бесстрастие проигравших слоев и в своем кругу, быть может, вопрошает, почему в отсутствие хлеба не едят французских булочек.

Вся неверующая шпана, вовремя (на рубеже 80-90-х годов) и бесцеремонно влезшая в кремлевские предбанники, ныне качает нефть и газ с такой самоотдачей[533], будто в следующем квартале ожидается Второе пришествие. Качает и не верует в возможность издания отечественной «Зеленой книги»[534]. «Всякий спешил как-нибудь поближе приютиться около пирога, чтоб нечто урвать, утаить, ушить, укроить, усчитать и вообще, по силе возможности, накласть в загорбок любезному Отечеству»[535]. Вот у кого нужно учиться активности, полезной для страны. Они уже отметились на поле деятельности, и теперь будут требовать амнистии для собственного бездействия.

Бездеятельности и апатии сегодня и в ближайшем будущем больше, чем активности, по факту, а в праве будет меньше. Желающие могут считать это парадоксом и млеть от удовольствия. Вместе с колорадским жуком, амброзией, правовым государством etc. в страну завезли с Атлантики и гипериндивидуализм установку на абсолютизацию роли личности в ее отношениях с обществом. Индивид, моно, ego теперь старше и важнее общины, класса, слоя, траты, микросреды. Они в сравнении с ним dii minorum gentium[536].

В результате «человек оторван от общины, предоставлен сам себе... потребности предпринимателя с необходимостью превратились в права личности и наоборот. Освобождение индивида от коллективной солидарности... компенсируется ростом значимости юридических санкций, становлением договорного общества, т. е. общества, в котором отношения между индивидами в основном регулируются посредством контрактного, договорного права»[537]. Прощайте, нравственные обязанности и первобытный коллективизм; пора переводить на юридические рельсы любовь, родительскую опеку, уход за могилами предков. Нет контрактных записей свободен от обязанного поведения, даже если активность со всей очевидностью нужна для самовыживания личности и для спасения социума. Привалила работа для юристов.

В результате «человек оторван от общины, предоставлен сам себе... потребности предпринимателя с необходимостью превратились в права личности и наоборот. Освобождение индивида от коллективной солидарности... компенсируется ростом значимости юридических санкций, становлением договорного общества, т. е. общества, в котором отношения между индивидами в основном регулируются посредством контрактного, договорного права»[537]. Прощайте, нравственные обязанности и первобытный коллективизм; пора переводить на юридические рельсы любовь, родительскую опеку, уход за могилами предков. Нет контрактных записей свободен от обязанного поведения, даже если активность со всей очевидностью нужна для самовыживания личности и для спасения социума. Привалила работа для юристов.

В. Соловьев как-то изрек пророческие слова: «Степень подчинения лица обществу должна соответствовать степени подчинения самого общества нравственному добру, без чего общественная среда никаких прав на единичного человека не имеет»[538]. Эгей, где это нравственное добро! «Нравственные силы нипочем на современном базаре житейской суеты». (Салтыков-Щедрин)[539]. В торговых делах дружбу не водят. Если Меркурий стал национальным идолом; если большинство населения торгует и ворует, а молодежь повально учится «на юриста и экономиста», готовясь к тому же; если посреднический инстинкт победил внутрисемейные привязанности; если контрактная корысть заменяет слово Божье и зов предков, то В. Соловьев попал в точку.

Ничего не должен собственник обществу сегодня; не имеет оно права ограничивать эгоизм коммунальными потребностями в рыночной формуле жизни. Плохо пахнет мораль безнравственного (атомизированного) агитатора, каковым сегодня выглядит наше общество. Коммерческий гон с соответствующим антуражем (мобильник, прайс, напузник) затмил смысл подаренных Моисею скрижалей, сорвал патриархальный плетень с национальных нравов славян, породил социальную коррозию. Может быть, и очистительную...

Хотя переход от общества анонимов к социуму индивидуальностей будет, ох, каким долгим и непростым. Хотя «нравственная оседлость», по словам А. И. Герцена, великая вещь. Мы ерничаем по поводу якобы опушечного сговора предков о безопасности посредством учреждения обязанностей, а это трогательное предание лежит в основе доктрины естественных и неотчуждаемых прав и свобод человека и гражданина. Мы забываем о предупреждениях лучших мыслителей западной цивилизации, «что из общего сожительства людей возникает гораздо больше удобства, чем вреда». И далее: «опыт все-таки будет говорить людям, что при взаимной помощи они гораздо легче могут удовлетворять свои нужды и только соединенными силами могут избегать опасностей, отовсюду им грозящих»[540].

Может, нам нужен пророк-чужестранец, и он научит нас платоновской каллогатии способности избирать наилучшее из возможного. И социум будет спрашивать с бездействующих лиц по-прежнему и даже более энергически, а не ситуативно, после гимна разгильдяйству, грома катастрофы и грозного приказа о преследовании во что бы то ни стало с правящего Олимпа.

Такое амплитудное внимание к пассивному поведению и показная жесткая ответственность лишь за наиболее душераздирающие эксцессы по своей эффективности сродни дикарским обидам на природные катаклизмы. Геродот сообщал, как одно из западноафриканских племен в отместку за то, что ветер Сахары высушил все их водоемы, отправилось в пустыню на войну против южного ветра... И в полном составе было погребено самумом. Зри в корень!

Автор чувствует себя весьма свободно; он уже отдал дань классике, с прилежанием абитуриента снабдив каждую главу минивыводами. И смиренно ждет приговора читателя, а читателя-профессионала с вожделением.

Позволим себе уплотнить пес plus ultra уже высказанные итоговые мысли:

1. Бездействие, наряду с активным поведением, выступает обязательным условием уголовной ответственности за любое преступление, входит в объективную сторону в качестве ее обязательного, избранного признака. Однако законодатель ни в одной из статей Особенной части УК не заявляет отдельно действие либо бездействие. Это значит, что сугубо физическая или предметная область общественно опасного акта не идет ни в какое сравнение с социальным звучанием и оффензивы, и пассивного поведения.

2. Бездействие генетически связано с идеей объективного вменения; она несправедливо обругана даже в нормативном тексте (ст.5 УК), но идеологический нектар не сможет вытравить беспристрастность, паритет между объективным и субъективным вменением.

3. Бездействие в большей степени, чем активное поведение, созвучно уголовно-правовому методу, его ставке на запретные образцы жизни, его зеркальным нормативам, его виртуальности. Надо помнить, что для (обязанного) субъекта действие по технологическим стандартам дело более сложное, чем воздержание от запрещенных вариантов действия.

4. Многочисленные особенности пассивного поведения диктуют для государства необходимость высокой законодательной техники, бланкетной распорядительности, учета максимального количества критериев криминализации.

5. Причиняющая сила бездействия до сих пор не получила достойного, убедительного обоснования. Ясно, что классическая (энергетическая, физическая) причинная связь не в состоянии удовлетворительно объяснить репродуктивные возможности пассивных образцов поведения. Успех в этиологических трактовках бездействия во многом будет зависеть от сближения уголовного права с криминологией, от разработки института сопричинения.

6. Систематическое бездействие, по праву именуемое бездеятельностью и дающее дополнительный шанс для индивидуализации ответственности, пока игнорируется наукой, как бы поглощено категорией «деятельность», формально допущено в правоприменительный оборот в рамках института множественности и недоверчиво воспринимается профессиональным правосознанием.

7. Действующий УК дает очень явные свидетельства законодательных предпочтений в сфере преследования бездействия: защита публичных интересов обязательность последствий спецсубъектность составов.

Fais се que pourras, advinne се que viendra![541] Хочешь действуй, а хочешь отдыхай. Французы любят размашистость, эмоциональность и многослойность мысли. Молва приписывает Наполеону крылатые слова, которые могут служить девизом галльской (петушиной) драчливости: главное ввязаться в драку, а там посмотрим! Такой бахвалящийся призыв покоится на вере в успех. Ведь победителей не судят, и их раны заживают быстрее. Рискуй: или власть или тюремная решетка; или государственный переворот или борьба за торжество демократии; или пресная осторожность с гарантированной безопасностью или блистательное счастье[542]; или страх или ловкость[543]; или действие или бездействие.

Рискнем и мы. Одарим благодарного и терпеливого читателя, сумевшего дойти в наш ТВ-век до последней страницы и запомнившего, вопреки всему, прочтенный текст, неожиданными (прежде не обосновывавшимися) выводами и предположениями об уголовно-правовой судьбе бездействия и бездеятельности. Приглашаем в забег воображения и повинное сословие (специалистов уголовного права), и контрактников (студенчество), и комбатантов (лиц, намеревающихся сыграть в рулетку с правоприменительной системой по разряду пассивного поведения). Это те пилотные мысли, которые могут вызвать наибольшие раздражение, воображение и возражения у читателя и рецензента.

1. Бездействие (невмешательство) может трактоваться и как автономно наказуемая упречная прикосновенность к грозящей опасности. Это как приготовление можно именовать обособленно преследуемой прикосновенностью к собственному преступлению в будущем. В таких ситуациях: а) юридическая обязанность действовать должна возникать до оформления опасности; б) бездействие есть волимое выключение уклониста из общественной системы разделения труда, из общей причинной цепи.