Я крещу тебя, Анри-Кристиан, провозгласил Роджер своим хриплым, надтреснутым голосом. Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Слышите меня, маленькие ублюдки? Его зовут Кристиан! Он принадлежит Господу! Только троньте его снова, мелкие мерзавцы, и за вами явится сам Сатана, чтобы утащить вас прямиком в АД!
Он снова направил на подростков свой обвиняющий палец, и на сей раз они бросились наутек, сигая наугад в ближайшие кусты, толкаясь и падая в спешке.
Ну и ну, сказала я, разрываясь между рвущимся наружу смехом и тревогой. Я посмотрела на Анри-Кристиана, который не так давно открыл для себя прелести сосания пальца и был целиком поглощен изучением этого искусства. Наверное, выглядело впечатляюще.
Меня точно впечатлило, сказал Джейми, по-прежнему улыбаясь. Я понятия не имел, что Роджер Мак способен так говорить про вечные муки и адский огонь. У него талант, особенно с этим рычащим голосом. У него будет достойная публика, если он сделает это на Собрании, ай?
Ну, это объясняет, что случилось с его голосом, сказала я. Как думаешь, это было просто мелкое хулиганство? То, что они бросили ребенка в ручей.
Это точно было мелкое хулиганство, сказал Джейми и нежно опустил руку на голову Анри-Кристиану. Но дело тут не в одних только мальчиках.
Джейми схватил одного из подростков за шею, когда тот проносился мимо него, от испуга паренек описался буквально, а не фигурально. Он отвел его в лес и там, пригвоздив к стволу, допросил, что стоит за покушением на жизнь Анри-Кристиана. Дрожа и заикаясь, мальчик попытался оправдаться, утверждая, что они совсем не хотели навредить ребенку правда! Они только хотели посмотреть, как он будет плыть, потому что родители сказали им, что он рожден демоном, а всякий знает, что дьявольские отродья не тонут, потому что вода не принимает их из-за нечестивости. Они взяли ребенка в корзине и опустили ее в воду, потому что боялись к нему прикасаться, опасаясь, что его кожа может их обжечь.
Я сказал ему, что сам его обожгу, сказал Джейми немного мрачно, и так и поступил.
Он отпустил перепуганного парня, наказав ему вернуться домой, поменять штаны и сообщить своим подельникам, что Джейми ждет их у себя в кабинете перед ужином, чтобы они получили свою порцию наказания, иначе сам преподобный заглянет к каждому после ужина и выпорет их на глазах у родителей.
Они пришли? спросила я завороженно.
Он удивленно посмотрел на меня.
Конечно. Они получили свое, а потом мы пошли на кухню и ели хлеб с медом. Я сказал Марсали, чтобы она принесла малыша, и после того, как мы перекусили, взял его на руки и велел им всем подойти и прикоснуться к нему, чтоб убедиться.
Он криво улыбнулся.
Один из мальчишек спросил меня, действительно ли младенец принадлежит Господу, как сказал мистер Роджер. Я сказал ему, что у меня нет причин сомневаться в словах мистера Роджера, но кому бы еще он ни принадлежал, Анри-Кристиан находится под моим покровительством и лучше бы им это запомнить.
Пальцем он медленно обводил круглые и гладкие щечки Анри-Кристиана. Малыш почти уснул, опустив тяжелые веки и наполовину засунув крошечный сверкающий палец в рот.
Мне жаль, что я это пропустила, сказала я тихо, чтобы не разбудить ребенка. Он стал теплее, как и все спящие младенцы, и я ощущала его тяжесть на изгибе моей руки. Джейми увидел, что мне трудно его держать, и забрал малыша, вручив его обратно миссис Баг, которая беззвучно хлопотала вокруг, наводя порядок и слушая с одобрением доклад Джейми.
Ох, было на что посмотреть, заверила она меня шепотом, погладив спинку Анри-Кристиана. Парни все вытянули свои пальцы, чтобы коснуться животика малыша, осторожные, будто им предлагают потрогать горячую картошку, а он изворачивался и хихикал, как маленький угорь. У этих дуралеев глаза были размером с шестипенсовики!
Представляю себе, сказала я, усмехнувшись.
С другой стороны, заметила я вполголоса, как только миссис Баг ушла с ребенком, если их родители думают, что он рожден демоном, а ты его дед
Ну, ты его бабушка, саксоночка, сухо сказал Джейми. Это можешь быть ты. Но да, я предпочел бы, чтобы они не размышляли на эту тему.
Да, согласилась я. Как думаешь кто-нибудь из них знает, что Марсали тебе не родная дочь? Про Фергуса они должны знать.
Это не имеет особого значения, сказал он. Они в любом случае думают, что малыш Анри подменыш.
Откуда ты это знаешь?
Люди болтают, ответил он кратко. Ты себя хорошо чувствуешь, саксоночка?
Освобожденная от тяжести ребенка, я чуть отодвинула одеяло, чтобы впустить воздух. Джейми неодобрительно посмотрел на меня.
Боже, я могу пересчитать все твои ребра! Прямо через рубашку!
Наслаждайся этим опытом, пока можешь, едко посоветовала я, хотя его замечание болезненно отозвалось во мне. Он, казалось, почувствовал это, потому что взял меня за руку и повел пальцем вдоль глубоких синих линий вен, что бежали по тыльной стороне моей ладони.
Не тревожься понапрасну, саксоночка, сказал он более мягко. Я не это имел в виду. Вот миссис Баг, похоже, принесла тебе что-то вкусное. Он поднял крышку с небольшой миски, нахмурился, глядя на ее содержимое, а затем осторожно опустил туда палец и облизнул его.
Кленовый пудинг, объявил он радостно.
О? У меня пока что совершенно не было аппетита, но кленовый пудинг звучал довольно безобидно, и я не стала возражать, когда он набрал ложку и направил ее в сторону моего рта, делая это так сосредоточенно, как будто он пилотировал самолет.
Я могу накормить себя сама, зна Он сунул ложку мне в рот, и я покорно приняла ее. Гастрономические откровения сливочной сладости сразу же взорвались у меня во рту, и от наслаждения я прикрыла глаза, возвращаясь к давно забытым ощущениям.
О Боже, сказала я. Я и забыла, какова на вкус хорошая еда.
Я знал, что ты ничего не ела, сказал он с удовлетворением. Вот, давай еще.
Я настояла на том, чтобы есть самостоятельно, и справилась с половиной порции; Джейми, по моему настоянию, доел все остальное.
Ты, может, не такой худой, как я, произнесла я, поворачивая руку и морщась при виде торчащих костей на запястье, но ел, похоже, не очень много.
Похоже, что нет. Он аккуратно выскреб из миски остатки пудинга, и облизнул ложку. Было некогда.
Я пристально посмотрела на него. Он был явно весел, но моя заржавелая интуиция потихоньку начала возвращаться ко мне. У меня долго не было ни сил, ни концентрации ни для чего за пределами моей физической оболочки, истерзанной лихорадкой. Но теперь я снова начинала замечать каждую мелкую знакомую черту во внешности Джейми, в его голосе и манерах, как будто стала перенастраиваться на него, подобно тому как плохо натянутая скрипичная струна подтягивается при появлении камертона.
Я чувствовала, что он как будто вибрирует от какого-то внутреннего напряжения, и начала думать, что дело не только в моей недавней почти смерти.
Что такое? спросила я.
Что такое? повторил он и вопросительно поднял брови, но я слишком хорошо его знала, чтобы купиться на недоумение. Один этот вопрос убедил меня в собственной правоте.
Что ты скрываешь от меня? спросила я, стараясь говорить терпеливо. Опять Браун? Пришли какие-то вести о Стивене Боннете? Или о Доннере? Или белая свинья съела кого-то из детей и, подавившись, сдохла?
Что ты скрываешь от меня? спросила я, стараясь говорить терпеливо. Опять Браун? Пришли какие-то вести о Стивене Боннете? Или о Доннере? Или белая свинья съела кого-то из детей и, подавившись, сдохла?
Последнее замечание заставило его коротко улыбнуться.
Не совсем, сказал он. Она выбрала своей жертвой Макдональда, когда он приехал пару дней назад, но он успел добежать до крыльца. Майор оказался очень подвижным мужчиной для своего возраста.
Он моложе тебя, возразила я.
Ну, и я подвижный. До меня свинья тоже пока не добралась, так ведь?
При упоминании майора я ощутила тревогу, но Джейми беспокоило что-то другое, не политика и не военные операции об этом он рассказал бы мне сразу. Я снова пристально, но теперь уже молча посмотрела на него.
Он глубоко вздохнул.
Я думаю, что должен отослать их подальше, сказал он тихо и опять взял меня за руку.
Кого отослать подальше?
Фергуса с Марсали и детьми.
Я почувствовала резкий, внезапный толчок, как будто кто-то ударил меня под дых, дыхание перехватило.
Что? Почему? И куда? выдавила я.
Он рассеянно провел большим пальцем по моим костяшкам туда и обратно, не отрывая от них глаз.
Фергус пытался покончить с собой три дня назад, сказал он очень тихо.
Моя ладонь судорожно сжалась на его пальцах.
Святой Боже, прошептала я. Он кивнул, и я увидела, что на секунду он потерял способность говорить, его зубы впились в нижнюю губу.
Теперь уже я взяла его руку в свои ладони, чувствуя, как холод просачивается сквозь мою плоть. Я не хотела в это верить, хотела отвергнуть саму идею но не могла. Эта мерзость повисла между нами, словно ядовитая жаба, к которой ни один из нас не хотел прикасаться.
Как? произнесла я наконец. Мой голос будто эхом отозвался в комнате. Я хотела спросить, уверен ли он, но знала, что Джейми не мог ошибиться.
Ножом, ответил он просто. Уголок его рта дернулся снова, но в этом движении не было юмора. Он сказал, что хотел повеситься, но не смог завязать веревку одной рукой. К счастью.
Комок пудинга на дне моего желудка как будто превратился в камень.
Ты нашел его? Или Марсали?
Он покачал головой.
Она не знает. Вернее, я думаю, что знает, но отказывается признаваться в этом себе или им обоим.
Значит, он не успел сильно себя поранить, иначе она знала бы наверняка.
В груди по-прежнему болело, но говорить стало легче.
Нет. Фергус прошел мимо, когда я выскабливал оленью шкуру на холме. Он не видел меня, а я не окликнул его. Не знаю, что показалось мне в нем странным но что-то было не так. Я еще немного поработал я не хотел уходить далеко от дома на случай, если но меня снедало беспокойство.
Он отпустил мою руку и потер костяшками пальцев под носом.
Меня не отпускала мысль, что что-то неладно, и в конце концов я бросил шкуру и пошел за ним, ощущая себя суеверным дураком.
Фергус пошел через окраину Риджа и потом вниз по лесистому склону, к Белому Роднику. Это был самый отдаленный и уединенный из трех родников вокруг Риджа, его называли белым из-за большого белого валуна, что стоял у истока заводи.