Изумлённые, мы молча смотрели, как богатство эльфов в буквальном смысле утекает под землю. 382 и ещё два кролика с ножами, заткнутыми за пояс, охраняли нас, чтобы мы не сбежали.
Видите? с гордостью спросил Пасхальный кролик. Видите отверстие, откуда льётся шоколад? Этот туннель поднимается на целую милю вверх. Вот как глубоко под банком мы находимся. И туннель прорыли мы, кролики. Вы хоть представляете, как тяжело рыть туннели прямо вверх, когда у тебя под лапами ничего нет?
Нет, устало ответила Пикси Правды. Не представляю. Могу лишь предположить, что очень тяжело.
Именно! закивал Пасхальный кролик. Но мои кролики лучшие из лучших. А может, даже лучшие из лучших из лучших. Не скажу, что они лучшие из лучших из лучших из лучших, но они действительно хороши. И потрудились на славу.
Тебе это с рук не сойдёт! крикнула я. В смысле, с лап!
Отец Водоль бросил на нас неприязненный взгляд.
Ещё как сойдёт! ухмыльнулся он. Особенно теперь, когда вы значительно упростили нам работу.
Я уставилась на пушистые лапы, которые держали нас так крепко, что даже не давали вдохнуть полной грудью.
О чём ты говоришь?
Пасхальный кролик посмотрел мне в глаза и, наверное, увидел в них страх, смешанный с яростью, потому что в тот миг я чувствовала и то, и другое.
Что ты обо мне знаешь? сказал он. Вопрос был обращён именно ко мне и я видела, что он искренне хочет услышать ответ. И хотя я не была Пикси Правды, юлить я не стала. В конце концов, терять мне было нечего.
Знаю, что ты и твоя армия изгнали эльфов из Страны нор и холмов. Знаю, что многие эльфы при этом лишились жизни. Знаю, что вы жили под землёй, но однажды захотели выйти на поверхность. Знаю, что вы развязали войну.
А ведь могла бы и промолчать, укоризненно прошептала Пикси Правды. Ты же не я.
А ведь могла бы и промолчать, укоризненно прошептала Пикси Правды. Ты же не я.
Пасхальный кролик, всё это время сверливший меня взглядом, посмотрел на крольчиху, которая поймала нас с Пикси Правды.
Слышишь, 382? Вот что им рассказывают, вот в какую ложь они верят. Даже правду загоняют под землю Пасхальный кролик подошёл ко мне и пошевелил длинными усами, которые закручивались на концах. Трудно было догадаться, что у него на уме. Поначалу я решила, что он злится, но потом заглянула ему в глаза и не увидела ничего, кроме грусти. Неожиданной глубокой грусти.
Всё было совсем не так, сказал он. Мы всегда вылезали из нор, когда пригревало солнце. Обычно это случалось как раз на Пасху. Мы хотели мирно жить бок о бок с эльфами. Мы населяли Эльфхельм задолго до того, как его назвали Эльфхельмом. Это эльфы прогнали нас с родных земель. Полагаю, об этом тебе никто не говорил. Нас заставили уйти а ведь мы были добрыми, безобидными созданиями. Вот что случилось на самом деле.
Пикси Правды вздохнула.
Вынуждена заметить, что он, кажется, говорит правду. Сама знаешь, ложь я чую за версту. И он не лжёт.
Но раз вы добрые, безобидные создания, зачем вы делаете это? Зачем схватили нас? Зачем грабите банк?
Пасхальный кролик втянул воздух через зубы.
Я сказал, что мы были добрыми и безобидными созданиями. Когда-то давно. И эльфы нагло воспользовались этим. Останься мы добрыми и безобидными, нас истребили бы на корню. Кролики изменились. Мне пришлось изменить их. Мы хотели выжить, и иного выхода у нас не было.
Но всегда лучше быть добрыми!
О, я тоже так думал. А потом мои родители закончили жизнь в котле с рагу: тролли съели их на ужин. Так что доброту переоценивают. Как по мне, лучше быть живым, чем добрым. Лучше быть свободным, а сейчас нашей свободе снова грозит опасность. Отец Рождество будет приводить в Волшебные земли всё больше людей. А знаете, что люди делают с кроликами? Едят! Как тролли съели моих ма и па.
Я в жизни не ела кроликов, возразила я.
И я не ела, сказала Пикси Правды, тщетно пытаясь вывернуться из хватки дюжего кролика с болтающимися ушами. Я вегетарианка, как и большинство пикси.
Но погрузившийся в невесёлые воспоминания Пасхальный кролик нас не слушал. Вид у него был такой, словно он вот-вот заплачет. В тот миг он выглядел мягким и ранимым как и положено кроликам.
Они были скульпторами. Точнее, мама. Делала статуи из шоколада. Она была очень талантлива. Он показал нам свою подвеску. Она сияла, как бриллиант, но внутри неё темнело что-то коричневое, размером с ноготок.
Как вы думаете, что это? спросил он.
Кроличья какашка? попыталась угадать Пикси Правды. Очень похоже. И формой, и цветом
Простите её, вмешалась я. Она ничего не может с этим поделать.
Это яйцо. Последний подарок покойной матушки. Маленькая шоколадная скульптура. Мама сказала, она символизирует одновременно хрупкость жизни ведь это яйцо! и её притягательность ведь скульптура сделана из шоколада. Вот оно, настоящее искусство! Шоколадное яйцо рассказывает нам, как любить жизнь. Это урок, который мы все должны усвоить. Он предназначался мне, из груди Пасхального кролика вырвался долгий горестный вздох. И я хранил яйцо все эти годы.
Красивое, честно сказала я, глядя на идеальное шоколадное яйцо.
Я тоже когда-то был добрым, мягко сказал Пасхальный кролик. И все вокруг считали меня добрым. Да, я был
Отец Водоль, всё это время стоявший рядом, внезапно похлопал кролика по спине. Тот едва не дёрнулся от его прикосновения.
Что ж, твоя доброта никуда не делась. Но ты не можешь позволить людям переступить через себя. Ты должен блистать. Должен выбраться из-под земли и внушить людям страх и уважение. Пусть они боятся вас! Пусть склонятся перед вашим величием. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы кроликов растоптали, как брошенные под ноги яйца.
Пасхальный кролик резко выпрямился.
Ты прав, Отец Водоль. Абсолютно прав.
Теперь, когда у нас есть девчонка, наш план обречён на успех. Она пойдёт и расскажет всему Эльфхельму, куда делись деньги из Шоколадного банка. Расскажет, что всеми любимый, добрый, развесёлый Отец Рождество с его вечным «хо-хо-хо» на самом деле обыкновенный вор.
Я никогда такого не скажу! рванулась я. Да к тому же никто в это и не поверит!
Я никогда такого не скажу! рванулась я. Да к тому же никто в это и не поверит!
Ещё как поверят! ухмыльнулся Отец Водоль. Ты хоть представляешь, сколько раз за последний месяц Отец Рождество наведывался в банк? Всё пытался добыть денег на ремонт саней, которые ты сломала. Остальные тоже пока не знают, но скоро это изменится, уж я-то позабочусь. Сегодня вечером выйдет свежий номер «Снежной правды», в котором мы подробно освещаем этот вопрос. И заголовок для рождественского выпуска тоже готов. Иди за мной. Отец Водоль посмотрел на крольчиху, которая меня удерживала. Я хочу кое-что показать девчонке. Ты не возражаешь, Пасхальный кролик?
Ничуть. Я пойду с вами.
Оставив Пикси Правды в лапах кроликов, меня повели в соседнее подземное помещение.
Я чувствовала, как внутри всё бурлит от злости. И когда в редакции, расположенной в кроличьей норе, я обнаружила знакомых эльфов, моя злость вскипела с небывалой силой.
Перчи, подойди. Покажи нам макет специального рождественского выпуска.
Перчи, тот самый бочкообразый эльф в тунике не по размеру, который стоял в толпе возле дома Отца Рождество, теперь кинулся к нам с разворотом «Снежной правды».
Пожалуйста, сэр, угодливо пробормотал он, протягивая свежий номер.
Отец Водоль с довольной улыбкой вручил его мне. Практически всю первую полосу занимал огромный заголовок:
«ОТЕЦ РОЖДЕСТВО ОГРАБИЛ БАНК», прочитала я вслух.
Кипевшая внутри злость наконец перехлестнула через край, и я закричала:
Вы не можете этого сделать!
Знаешь, Перчи, она права, задумчиво произнёс Отец Водоль. С таким заголовком газету нельзя пускать в печать.
Нельзя? переспросил Перчи.
Разумеется. Нам стоит подать это как цитату: «Отец Рождество ограбил банк! заявила человеческая девчонка».
Я такого ни за что не скажу! возмутилась я.
Да уже сказала, махнул рукой Отец Водоль. Мы всё слышали. И скажешь снова.
Ладно-ладно, вмешался Пасхальный кролик. Пожалуйста, только не думай, что мы злые. Попробуй смотреть на это шире. Но нам пора приступать к делу. Мои кролики проводят тебя и Отца Водоля на поверхность. И очень скоро Отца Рождество бросят в тюрьму.
Губы Отца Водоля изогнулись в змеиной улыбке.
На сей раз навсегда.
Я всем расскажу, что ты врёшь! зарычала я.
Отец Водоль даже не моргнул, просто смерил меня снисходительным взглядом.
Нет, не расскажешь. Потому что в противном случае твоя подружка-пикси очень быстро станет очень мёртвой.
Совсем мёртвой, подтвердил Пасхальный кролик с большими грустными глазами. Как шоколадное яйцо.
Какое-то время Отец Водоль молча смотрел на меня. В свете факелов и цветных червяков его кожа приобрела странный мертвенный оттенок.
Идём, наконец сказал он, словно сбрасывая наваждение. Пора остановить Рождество.
Ограбление банка
На Главном пути царил хаос. Встревоженные эльфы толпились перед Шоколадным банком и слушали, что говорит Фунтик.
Судя по всему, нас ограбили, объявила она, сложив ладони вместе. На лице эльфы играла профессиональная улыбка банковского клерка. В хранилище не осталось шоколада, а значит, мы не можем выдать вам денег.
Но сегодня Сочельник! выкрикнул кто-то из эльфов.
Сегодня день зарплаты! крикнул другой.
Нас они пока не заметили. На Главный путь пришли только мы с Отцом Водолем. Пасхальный кролик остался ждать на Очень тихой улице. Один из кроличьих туннелей соединял подземную редакцию прямо с гостиной в доме Отца Водоля: под полом пряталась лестница, по которой можно было спуститься в нору. Так что всякий раз, идя к себе домой, Отец Водоль на самом деле оказывался в тайной редакции «Снежной правды».
Теперь Пасхальный кролик ждал нас в гостиной, а мы направлялись к толпе, собравшейся на Главном пути. Отец Водоль нёс в руке игрушечный свисток, вроде тех, что делали в Мастерской. Он уже объяснил, зачем он нужен. Если я начну своевольничать, Отец Водоль свистнет, Пасхальный кролик мигом вернётся в пещеру и прикажет убить несчастную Пикси Правды.
Они не уточнили, как именно её убьют, только сказали, что сделают это с помощью горячего шоколада. Возможно, бросят беднягу в чан, чтобы она там утонула.