Что ж, людям нужны обещания. И я даю тебе слово, что не проболтаюсь.
Блитцен тем временем подошёл совсем близко и теперь дышал мне в плечо, глядя сверху вниз на кроху-пикси.
Это Блитцен, представила я оленя.
Пикси Правды сердито на меня покосилась.
Я знаю, кто это. Любимый олень Отца Рождество. Особенный. Может, будь я большой вонючей зверюгой с палками, торчащими из головы, Отец Рождество тоже считал бы меня особенной.
Но ты и есть особенная, сказала я. Ты же Пикси Правды.
Пикси покачала головой и уткнулась взглядом в свои ботинки.
Конечно. Я Пикси Правды. А кто любит правду? Да никто. Ты же встречала Пикси Лжи в худший день моей жизни?
В худший день твоей жизни? А, точно, на свадьбе.
Ну так вот, он мой старый приятель. Живёт неподалёку, к югу отсюда. И его все любят. Потому что он всем говорит то, что они хотят услышать. Тебе он скажет, что люди замечательные и что он в жизни не видел ушей красивее. И даже сам о таких мечтает. Если бы вы с ним сейчас встретились, он бы заявил, что в Эльфхельме тебя встретят с распростёртыми объятиями и никто даже не подумает сердиться, а если и посердится, то совсем чуть-чуть.
Так и есть, пробормотала я, вспомнив, что он сказал про мои уши. Но он всего лишь был вежлив.
Именно. Вот только он не вежливый. И не милый. Нельзя судить о пикси и эльфах по тому, что они говорят.
Я запрокинула голову и взглянула на небо, которое начинало розоветь за перекрестьем ветвей. Солнце уже садилось. Скоро стемнеет.
Мне и в самом деле пора.
Да уж, кивнула Пикси Правды.
До Эльфхельма ещё далеко? спросила я.
Спускайся с холма, пока не увидишь башню Мастерской игрушек. Спускаться быстрее, чем подниматься, так что через десять тысяч минут ты будешь на месте.
Но десять тысяч минут это очень долго приуныла я.
Я говорю про пикси-минуты, уточнила Пикси Правды. Они гораздо короче ваших. Десять тысяч пикси-минут нужно, чтобы испечь торт.
А! воскликнула я. Спасибо тебе, Пикси Правды.
А затем может быть, потому что сумерки уже начали сгущаться, а вместе с ними сгущались тревоги в моей душе, я спросила Пикси Правды ещё кое о чем.
Ты знаешь что-нибудь о дыре в земле?
О дыре?
Да. Мы с Блитценом набрели на яму вон в той стороне, показала я.
Пикси Правды кивнула.
Да, я её тоже видела.
Как думаешь, кто её вырыл? Тролли? Кролики? Пасхальный кролик? Или пикси?
Не знаю.
Я думала, ты Пикси Правды, с лёгким разочарованием протянула я.
Угу. Пикси Правды, а не Всезнания. Я просто говорю правду о том, что знаю, и честно признаюсь, если чего-то не знаю. Но насколько мне известно, большие ямы посреди леса обычно не к добру.
И что сделает Отец Рождество, когда я ему расскажу?
Начнёт беспокоиться. А беспокойство крадёт надежду.
Но без надежды не будет никакого Рождества, закончила я. А ведь до него осталось совсем немного.
Да, вздохнула Пикси Правды. Так и есть.
Помахав ей на прощание, я начала спускаться с холма и вскоре в самом деле увидела, как за далёкими заснеженными деревьями проступают разноцветные домики Эльфхельма. Глядя на них, я пообещала себе, что буду молчать о яме и других странностях, которые встретились мне в лесу. Сломанные сани и без того доставят нам немало проблем.
Морошковый пирог
Морошковый пирог был восхитительно-горячим только что из печки. Отец Рождество испёк его по рецепту Мэри, пока она пыталась развесить праздничные украшения при помощи чудовства. К сожалению, у неё не очень хорошо получалось. Разноцветные шары соскальзывали с кривобокой ёлки, а по всей комнате валялись бумажные снежинки и гирлянды.
Мы сидели за столом, в центре которого красовался пирог, так и ждущий, что его съедят. Но аппетита ни у кого не было.
Отец Рождество не ругал меня. Когда он услышал о случившемся, то лишь вздохнул и покачал головой, и вид у него стал очень разочарованный. Хуже этого я и представить ничего не могла. От мысли, что это я разочаровала Отца Рождество, я чувствовала себя ужасно плохо.
Мэри отрезала кусок пирога и положила мне на тарелку.
Не переживай, милая, участливо сказала она. В мире случаются вещи и похуже. Главное, что ты цела и невредима. Верно, Николас?
Да, ответил Отец Рождество. Конечно.
Но глубокая складка, залёгшая у него между бровей, никуда не исчезла. Я не знала, что сказать, чтобы её прогнать.
Кип был очень-очень-очень-очень-очень расстроен, наконец заговорил Отец Рождество. Сказал, что в жизни не видел сани в таком состоянии. Барометр надежды починить не получится. А у Кипа и без того в последнее время дела не очень. Боится, что придётся закрыть школу, ведь эльфы теперь будут думать, что его сани небезопасны. Бедняга.
О нет, сказала я.
О да.
Но я ведь не виновата, принялась торопливо объяснять я. Я же не знала, что Капитан Сажа пойдёт за мной. Я увидела его только перед взлётом, и было уже поздно
Но ты же могла сказать Кипу, что у тебя в санях кот?
Тогда Кип не разрешил бы мне лететь
И честно говоря, возможно, он был бы прав.
В груди горячей волной всколыхнулось чувство вины.
Я помогу Кипу восстановить сани.
Нет, покачал головой Отец Рождество.
Нет?
Нет, твёрдо повторил он. Кип довольно странный эльф. Я очень его люблю, но он странный. Кип не похож на других эльфов. Он сторонится остальных. Не любит праздники и шумные вечеринки. Я как-то предложил ему работу в Мастерской игрушек, но он отказался. Так что он единственный эльф ну, помимо Отца Водоля, конечно, который мне когда-либо отказывал. Кип очень ранимый. Понимаешь, когда он был маленьким эльфёнком Ох, Амелия, это непросто объяснить. Я знаю, ты не хотела ничего дурного. Но ещё я думаю, что мы должны постараться всё исправить.
Я закивала.
Конечно! И что мы будем делать?
Отец Рождество задумчиво почесал бороду.
Сани, которые ты разбила, были очень дорогими. Модель «Снежная буря 360», так?
Знаю. Я уныло мотнула головой. Кип уже сказал, что они стоят тысячу шоколадных монет.
Мы должны за них заплатить, объявил Отец Рождество.
Но как? удивилась Мэри. Эльфы нам почти ничего не платят. И ты нам почти ничего не платишь.
Ничего, мы достанем деньги, об этом не волнуйтесь. Отец Рождество решительно хлопнул себя по необъятному животу. Пирог подождёт, мы идём в Шоколадный банк.
Шоколадный банк
Едва мы переступили порог банка, меня окутал тёплый, сладкий запах шоколада. Отец Рождество указал на заднюю часть помещения, где эльфы-клерки сноровисто перетаскивали большие мешки золотых монет.
Ты ведь знаешь, из чего их делают? Из шоколада! Все деньги эльфов сделаны из шоколада. Причём лучшего в мире.
Вот ведь придумали! засмеялась Мэри.
Отец Рождество подошёл к эльфе, которая сидела за ближайшим столом. На табличке у неё значилось имя «ФУНТИК».
Здравствуй, Фунтик.
Здравствуй, Отец Рождество! воскликнула Фунтик и взволнованно улыбнулась. Я так рада тебя видеть. И людей, которые с тобой живут.
Здравствуй, Фунтик.
Здравствуй, Отец Рождество! воскликнула Фунтик и взволнованно улыбнулась. Я так рада тебя видеть. И людей, которые с тобой живут.
Благодарю. Это Мэри, а это Амелия, поспешил представить нас Отец Рождество.
Привет, хором сказали мы с Мэри.
Фунтик захихикала.
Ух, вы, люди, такие высокие! Почти как ты, Отец Рождество.
Кхм, технически я тоже человек. Зачарованный чудовством, но всё-таки Фунтик, мне очень нужно снять деньги со своего счёта.
Конечно, Отец Рождество! Сколько денег ты хочешь снять?
Отец Рождество смущённо откашлялся.
Тысячу золотых монет, пожалуйста.
Фунтик чуть не свалилась со стула.
Тысячу золотых монет?! ошарашенно переспросила она.
Да, пожалуйста.
Фунтик вытащила из-под стола большую конторскую книгу, на обложке которой крупными буквами было написано: «СКОЛЬКО У КОГО ДЕНЕГ».
Ох, сказала Фунтик. А потом ещё раз: Ох-ох-ох.
Ох что?
Ох, пресвятые прянички.
Что с пресвятыми пряничками?
У тебя недостаточно денег на счету.
А сколько есть?
Восемьсот тридцать семь монет. Хотя это очень странно! Ещё в прошлом ноябре у тебя на счету было двадцать три тысячи семьсот двадцать девять монет, озадаченно пробормотала Фунтик.
Отец Рождество тяжело вздохнул и слегка покраснел.
Тут такое дело Я их съел.
Фунтик нахмурилась и неодобрительно покачала головой.
Ты не должен был есть свои деньги, Отец Рождество.
Но они такие вкусные Это всё ноябрь виноват, я волновался из-за Рождества. И потом, зачем вы делаете монеты такими вкусными? Новый шоколад просто бесподобен!
Так и есть, это новая формула Коко. Мы начали использовать её прошлой осенью.
Бессмыслица какая-то, проворчал Отец Рождество. Если не хотите, чтобы ваши деньги ели, не делайте их такими вкусными.
Фунтик тяжело вздохнула.
Это же Эльфхельм. Тут многое не имеет смысла. Вот например, ты возглавляешь Эльфийский совет, руководишь Мастерской игрушек и при этом платишь себе всего лишь пятьдесят монет в месяц.
А почему я должен платить себе больше, чем тем, кто на меня работает? Они трудятся не меньше. К тому же я занимаюсь этим не ради денег.
А может, стоило бы, резонно заметила Фунтик.
Отец Рождество внимательно посмотрел на неё и спросил:
А можно мне взять заём? Мне всего-то не хватает ста шестидесяти трёх монет.
Фунтик почесала голову, подумала, потом ещё почесала.
Да. Ты можешь взять заём.
Замечательно! просиял Отец Рождество.
Но придётся подождать шесть месяцев.
Шесть месяцев? Отцу Рождество показалось, что он ослышался. Увы, нет.
Понимаешь, эльфы отличные труженики, но что касается бумажной работы Да ты и сам знаешь. В этом им даже пикси дадут фору.
Отец Рождество нахмурил брови.
Даже пикси? Быть такого не может. Пикси ненавидят возиться с бумажками.
Мне очень жаль, вздохнула Фунтик.
Да ничего, ответил Отец Рождество. Значит, начну копить и скоро наберу нужную сумму.
Я придумаю, как заработать деньги, решительно заявила я, когда мы вернулись домой.
Услышав это, Мэри яростно замотала головой я даже испугалась, что она отвалится.
Не говори глупости, Амелия. Ты ходишь в школу. Тебе одиннадцать лет, ты ещё слишком мала, чтобы работать.
Я пожала плечами.
Я с восьми лет чистила самые грязные дымоходы Лондона. Я создана для работы. Пойду к Кипу и спрошу, не нужна ли ему помощь в Школе санного мастерства.
Отец Рождество устало вздохнул.