Мы пошли быстрее, но он каким-то образом умудрялся не отставать.
Я только спросить хочу!
Группа, стой! скомандовал Миллард. Этот человек не причинит нам вреда. Вы ведь из странных, так?
Человек поднялся в воде; жабры у него на шее зевнули и выплюнули черную воду.
Меня зовут Зуд, ответил он, и все сомнения относительно его странности отпали сами собой. Я только одно хочу знать: вы подопечные мисс Алмы Сапсан, так?
Так, ответила Оливия и встала на край канавы, чтобы показать, что она совсем не боится.
Правда, что вы можете разгуливать, где пожелаете, и не будете ускоренно стареть? Что у вас внутренние часы переустановились?
Это уже два вопроса, надменно заметил Енох.
Да, правда, ответила Эмма.
Понятно, сказал Зуд. А нам когда часы переустановят?
Кому это нам? подал голос Гораций.
Еще четыре головы повыскакивало из воды вокруг него: двое подростков с плавниками на спине, женщина постарше с чешуйчатой кожей и старик с круглыми рыбьими глазами по бокам головы.
Моя приемная семья, представил их Зуд. Мы уже слишком долго живем в этой проклятой канаве и дышим ее грязной водой.
Пора сменить место жительства, прокаркал рыбоглазый старец.
Мы хотим перебраться на чистую воду, сказала чешуйчатая женщина.
Это не так-то просто, возразила Эмма. То, что случилось с нами, было случайностью. И она вполне могла нас прикончить.
Нам все равно, ответил за всех Зуд.
Они просто не хотят делиться секретом! вставил один из плавниконосых отроков.
Неправда! сказал Миллард. Мы даже не уверены, что перезагрузку можно повторить. Имбрины все еще изучают этот вопрос.
Имбрины! женщина плюнула черной водой из жаберных щелей. Даже если б они знали, все равно бы не сказали. Тогда мы разбежались бы из петель, и им стало бы некем править.
Эй! возмутилась Клэр. Это ужасно так говорить!
Настоящее предательство, согласилась Бронвин.
Ах, предательство! завопил Зуд, и подплыв к берегу, подтянулся и вылез на набережную.
Мы попятились. Вода текла с него потоком, открывая мантию из длинных зеленых водорослей, покрывавшую его от груди до пят.
Опасно кидаться такими словами!
Мальчики тоже вылезли из канавы, и женщина с ними она тоже была в водорослях. В воде остался только старик, который принялся взволнованно плавать кругами.
Слушайте, вмешался я. До сих пор я молчал, но решил, что мне, возможно, удастся утихомирить разбушевавшиеся страсти. Мы тут все странные, у нас нет причин враждовать.
Да что ты об этом знаешь, новичок? перебила меня женщина.
Думает, он наш спаситель! подхватил Зуд. Ты просто жулик, которому повезло.
Ложный пророк! прокричал один из мальчишек, второй подхватил, и вот они уже оба орали: Ложный пророк! Ложный пророк! наступая на нас с трех сторон.
Я никогда не притворялся, что я пророк, попробовал вставить я. Я вообще никогда никем не притворялся.
Обычные горожане уже десятками выглядывали из окон домов у нас за спиной, и кричали, и бросали мусор нам на голову.
Вы слишком долго просидели в своей канаве, припечатал их Енох. У вас мозги не чище этой воды!
В руках у Эммы уже разгоралось пламя, а Бронвин примеривалась, как бы получше врезать Зуду, но остальные живо их оттащили. За нами следили в Акре, и нападение на одного странного, пусть даже ради самозащиты, будет выглядеть очень плохо.
Мокрые канавщики теснили нас в переулок. Вопли: «Ложный пророк!» сменились требованиями немедленно выдать им наш секрет. У нас не осталось другого выбора: мы повернулись и побежали. Крики преследовали нас, эхом отскакивая от стен.
Мы завернули за угол и как-то нашли дорогу прочь из этой опасной части города обратно в центр. Правда, все остальное как-то смазалось. Мы дрожали с ног до головы, и дружелюбные приветствия и рукопожатия, когда мы пробивались через толпу у дома Бентама, казались немного нереальными.
Что на самом деле скрывается за всеми этими улыбками?
Как много народу втайне нас ненавидит?
Мы вошли в Панпитликум, не задержавшись на таможне, поднялись по лестнице и двинулись по длинному коридору молча, погруженные каждый в свои мысли.
Мы набились в чулан для метел, потом нас дернуло, и мы вывалились в знойную флоридскую ночь. С двускатной крыши сарая поднимался легкий пар, сопровождавшийся тихим шипением, словно внутри остывал горячий мотор.
Озоном пахнет, заметил Миллард.
Двадцать две минуты сорок секунд, мисс Сапсан стояла посреди двора со скрещенными на груди руками. Это на столько вы опоздали.
Но мисс, начала извиняться Клэр, мы совсем не собирались
Молчите, прошипела Эмма и продолжила, уже громче: Мы попробовали срезать дорогу, но заблудились.
Мы стояли во дворе, усталые, напуганные происшествием на берегу канавы, и внимали лекции об ответственности и пунктуальности. Я буквально слышал, как мои друзья скрежещут зубами. Донеся в исчерпывающей форме, как сильно она нами разочарована, мисс Сапсан превратилась в птицу, взлетела на крышу дома и угнездилась там.
Это что сейчас было? тихо спросил я.
Она так делает, когда хочет побыть одна, объяснила Эмма. Видимо, она и правда очень расстроена.
Потому что мы опоздали на двадцать две минуты?
На нее сейчас сильно давят, вздохнула Бронвин.
А она срывается на нас, подхватил Хью. Это нечестно.
Думаю, сейчас многие странные не желают слушать имбрин, сказала Оливия. Мисс Эс всегда могла рассчитывать, что уж мы-то станем слушать. И когда мы что-то портим, пусть даже совсем чуть-чуть
Ну, и пусть засунет это себе под хвостовые перья, высказался Енох немного слишком громко.
Бронвин зажала ему рот рукой, и они рухнули наземь, тузя друг друга.
Прекратите! Прекратите! закричала Оливия, а мы с Эммой кинулись растаскивать их в разные стороны, но в процессе сами оказались поваленными в траву и теперь лежали, пыхтя и потея на влажном ночном воздухе.
Это так глупо, пробормотала Эмма. Никаких больше драк между нами!
Мир? сказала Бронвин.
Енох кивнул, и они пожали друг другу руки.
Все хотели отдохнуть после такого насыщенного дня, и мы пошли в дом. Гораций соорудил нечто восхитительное из остатков краденых продуктов, а я познакомил всю компанию с почтенной американской традицией ужинать, уставившись в телевизор. Я переключал каналы, а друзья восхищенно таращились на экран, так поглощенные зрелищем, что совершенно забыли об остывающих тарелках у них на коленях. «Магазин на диване» с рекламой собачьих консервов и средств для волос; проповедник на религиозном канале; шоу талантов; обрывки новостей о вооруженных конфликтах в дальних странах все это было им в диковинку. Справившись кое-как с первоначальным потрясением (шутка ли такая штука прямо у тебя дома, с цветными картинками и звуком, и сотни разных каналов на выбор!), они начали задавать вопросы. Некоторые застали меня врасплох.
У многих сейчас есть свои космические корабли? поинтересовался Хью, засмотревшись на эпизод «Звездного пути».
Значит, бедных в Америке больше нет? сделала вывод Бронвин из «Настоящих домохозяек округа Ориндж».
А почему они так грубо ведут себя друг с другом? не поняла Оливия.
Вот этот шум это что, музыка? не поверил Гораций во время рекламы какой-то автомобильной марки.
Зачем они так орут? поморщилась Клэр, попав на новости.
Увиденное явно их расстроило. Эмма напряглась, Хью мерил шагами комнату, Гораций мертвой хваткой вцепился в подлокотник дивана.
Это слишком, сказала, наконец, Эмма, прижимая ладони к глазам. Слишком громко, слишком быстро!
Они ни на чем не задерживаются дольше секунды, сказал Гораций. Голова кружится на это смотреть.
Они ни на чем не задерживаются дольше секунды, сказал Гораций. Голова кружится на это смотреть.
Неудивительно, что нормальные редко замечают странных в этом мире, сказал Енох. У них уже мозги расплавились.
Если современные люди это смотрят, значит, нам тоже надо, попробовал возразить Миллард.
Но я не хочу, чтобы у меня мозги расплавились, возмутилась Бронвин.
Ничего ни у кого не расплавится, заверил ее Миллард. Считай это прививкой. Вот такой капли вполне хватит, чтобы дать нам иммунитет против бо́льших потрясений, которые уготовал нам этот мир.
Мы еще немного пощелкали пультом, но отупляющий эффект телевизора уже начал выветриваться, и мои мысли поневоле обратились к более неприятным вещам. На эпизоде «Холостяка» я задумался, как мало на самом деле понимаю мир, в котором вырос. Всю жизнь нормальные люди ставили меня в тупик тем, как нелепо пытались произвести друг на друга впечатление, к каким ничтожным целям стремились, о каких банальных вещах мечтали. Как отвергали все, что не укладывалось в их узкие рамки приемлемого, словно те, кто думал, действовал, одевался или мечтал по-другому, угрожали самому их существованию. Вот поэтому-то я и чувствовал себя так одиноко, пока рос. То, что нормальные считали важным, я считал тупым. И мне всегда было решительно не с кем об этом поговорить, так что я привык держать свои мысли при себе. И в нормальный мир я вернулся с уверенностью, что теперь у меня есть настоящий дом в странном мире. Но сегодняшний день в Дьявольском Акре убедил меня, что и там я тоже не дома, тоже чужой: герой для одних, мошенник для других. Никому не понятный, совсем как здесь, среди нормальных.
Я как раз пытался объяснить, кто такие «Симпсоны», и не уснуть в процессе (день выдался удивительно долгий), когда у меня в голове что-то щелкнуло, и я вспомнил, где видел этого клерка. Я всучил пульт Еноху, сказал, что пойду в туалет, и помчался наверх.
Заперев дверь, я вытащил из-под кровати дедушкин оперативный журнал и принялся лихорадочно листать, разыскивая то лицо. На это ушла не одна минута так много страниц, так много лиц! Но в конце концов я нашел: запись от 1983 года. Фотография была совсем старая, 1930-х или 1940-х годов, но клерк на ней выглядел точно так же, как сейчас, а следовательно, жил в петлях уже довольно долго. Его звали Лестер Нобл Младший. На фото он щеголял в большой круглой шляпе и безмятежно смотрел в камеру без тени сегодняшнего страха. Я внимательно перечитал детали миссии, потом разогнул скрепки, которыми картинка была пришпилена к странице, и спрятал ее в карман.
На Эмму я наткнулся в коридоре.
Как раз шла искать тебя, сказала она.
А я тебя. Мне нужна твоя помощь.